— Вопросов у меня, надо сказать, слишком много, и они почти все сплошь дурацкие. Наименее дурацкий — где я нахожусь, и как мне попасть домой.
— Ну, не такой уж он дурацкий, а на самом деле — вы ведь любите фантастику, кстати, это одна из причин, почему мы обратились именно к Вам, вот и подберите в ней объяснение по вкусу. Что-нибудь о параллельных мирах… Мы здесь как-то не задумываемся о физике этих вещей, просто пользуемся. Если хотите, колдовство. А домой мы вас вернем. Именно в то место и то время, которое Вы нам укажете. У вас дома и волноваться не начнут. Для них Вы на полдня уехали — так и вернетесь. Хотя, у вас дома и волноваться-то некому. Как видите, Иван Петрович, мы Вас неплохо знаем. Если на то пошло, Вы уже и сами заметили, что мы с вашим миром вполне знакомы, а стало быть можем его навещать, когда захотим, и даже кое-что заимствуем, хотя главным образом в культурном плане или в виде общих идей. Та же «Шизгара», та же идея вычислительной техники… Кстати, специалист по ней нам и нужен.
— А зачем, собственно?
— По специальности. Вы — специалист по компьютерным вирусам и защите сетей данных. А к нам кто-то залез и портит помаленьку, причем делает это настолько тонко, что не удается его вычислить.
— А что, ваши сети организованы сходным образом с теми, что у меня дома?
— Они одинаковы во всех мирах. Существует одна наилучшая схема, и как ни идет развитие — результат один. Если бы мы не хотели не слишком афишировать у вас факт своего существования, можно было бы даже ставить вопрос о совместимости форматов данных, хотя техническое исполнение у нас совсем другое.
— Хорошо. Тогда еще вопрос. Вот Вы все говорите: мы, мы. А собственно, кто это — вы?
— Хм. Признаться, этого вопроса я ожидал раньше. Мы — это лесной народ Княжества Московского. Так мы сами себя называем, а Вам из книг более знакомо другое наименование: маленький народец.
— То есть всяческая местная нечистая сила.
— Можно, конечно, сказать и так, и для первого раза я даже не обижусь. Видите ли, между лесным народом и нечистой силой примерно такая же разница, что и между известной вам германской нацией и теми германскими племенами, которых именовали варварами, и которые разрушили Рим.
— Мне кажется, я понял. Прошу прощения. Только, Вы конечно извините, я кроме Вас еще не видел ни одного представителя этого самого лесного народа.
— Ну, как же! А Дятел?
— Дятел… А другие лешие, а Кикимора, а Баба-Яга, а Водяной?
— Вообще-то, состав лесного народа с тех времен, что отражены в ваших сказках, сильно изменился. А с теми, кто здесь теперь живет, еще познакомитесь. Ведь головоломка, которую мы Вам предлагаем не на один день.
— Если только я за нее возьмусь.
— Возьметесь. Не потому, что мы Вас вынудим, этого не будет, а просто потому, что это интересно. Кстати, все наши технические приемы, а в терминологии Вашего мира — магические приемы, работают и у Вас. Представляете, как Вы поднимете свою квалификацию!
— Звучит заманчиво, тем более что, кажется, вы уже тут все за меня решили. Но где я буду жить?
— Это мы уже организовали. Дятел проводит. А пока — что Вам нужно для работы?
— Немного. Компьютер, исполненный на ваших принципах, каковы бы они ни были, подключенный к вашей сети, для начала хотя бы на минимальном уровне доступа, какой дается новичкам. Плюс полная системная документация и руководство пользователя на то и другое. Какое-то время я потрачу просто на то, чтобы научиться работать как обычный пользователь. Я надеюсь, все мои слова понятны, ведь у вас наверняка терминология отличается от той, к которой я привык.
— Не беспокойтесь. За большинство не поручусь, но я сам ваши названия понимаю. И я не один такой, есть еще головастые ребята. А документацию сейчас дам.
Леший повернулся к колоде, на которой стоял компьютер. Оказалось, что это — не колода, а что-то вроде тумбочки. На передней стороне располагалась дверца, искусно замаскированная под общий фон. Леший распахнул ее, запустил руки внутрь и, сосредоточенно пыхтя, начал вынимать громоздкие инкунабулы, одни складывая в стопку около себя, а другие откладывая в сторону по одному ему понятному признаку. Я с интересом наблюдал за ним, как вдруг откуда-то сверху раздался скрип.
Я поднял голову.
В потолке открылся люк.
— Не пугайтесь, это глюк, — сказал Леший, даже не оборачиваясь.
— О, йа, Хайнер Глюк, к фашим услугам! — приглушенно донеслось сверху.
Из люка выпала здоровенная связка воздушных шариков, как только он ее протиснул! И уже на шарики спрыгнул небольшого роста человек довольно гротескного вида. Он был одет в панталоны неопределенного цвета и черные потертые ботфорты выше колен, засаленную университетскую мантию и съехавшую набок квадратную университетскую шапочку с кисточкой. Из-под покосившегося белого парика с косичкой выбивались непокорные рыжие вихры, веснушчатое лицо с голубыми глазами, просто излучавшее обаяние, украшали небольшие очки. С первого взгляда было видно, что на такого человека если и можно сердиться, то исключительно заочно. В руках Хайнер Глюк сжимал огромный потертый портфель самого бюрократического вида, какой только можно себе представить.
В результате приземления Глюка несколько воздушных шариков лопнули с громким треском, а остальные он принялся засовывать в свой портфель, неожиданно распахнувшийся прямо-таки до необъятной ширины.
— Вот, знакомьтесь, — сказал Леший — магистр астрологии Веймарского университета, Хайнер Глюк. На два вопроса о нем я не знаю ответ: войдет ли он хоть раз по-нормальному, и чего нет в его портфеле. Иван Петрович Рюриков, согласившийся помочь нам с нашей проблемой в сети.
— Это хорошо, — сказал Хайнер, закрывая портфель, — Я думаю, фам тут понравится.
Он отряхнулся, поправил шапочку и парик, опять открыл портфель и достал оттуда мандариновое дерево в кадке, увешанное мандаринами.
— Угощайтесь! — сказал Глюк, а сам вдруг заграбастал яблоко с экрана компьютера и принялся смачно хрустеть. Экран погас.
— Ну что ты наделал! — с досадой воскликнул Леший.
— Та ладно фам, стелайте перерыфф!
От яблока в момент остался один огрызок. Хайнер опять нырнул в свой портфель, да так, что снаружи остались только болтающиеся ноги. Из портфеля донеслись самые разнообразные звуки: стук, треск, скрип, громыхание каких-то жестянок, даже, по-моему, собачий скулеж… Наконец, Глюк кончил в нем рыться и вынырнул наружу с видом, с каким укротитель в цирке вынимает голову из пасти тигра, за всю свою жизнь ни разу не чистившего зубы. В руке он держал кочан капусты. Стоило пустить кочан катиться там, где раньше катилось яблоко, как картинка на экране восстановилась, хотя зрелище было еще более занятное.
— Скашу фам по секрету, в более южных краях обычно используют ананас, — сказал Глюк таким тоном, каким сообщают великую тайну, и заговорщицки нам подмигнул.
Портфель захлопнул пасть, зато Леший распахнул ее, заразительно хохоча. Я уже знал, как он это умеет, да и сам устоять не смог. Хайнер лукаво глядел на нас, поблескивая стеклышками очков, потом снял их и протер краешком своей мантии. Уж не знаю, стали ли они от этого чище. Протерев очки, Глюк водрузил их на место, удовлетворенно потер руки и повернулся ко мне.
— Итак, Ифан Петрофичч, Фы тоже сетевик, как и я, а значит, будем работать цузамен, фу, черт, как это по-русски… Софместно!
— Ихь ферштее этвас дойч (я немного понимаю по-немецки), успокоил я его.
— Зато я не ферштее, укоризненно сказал Леший.
— Та уш, лучше будем гофорить по-русски.
Люк в потолке все это время был открыт, но мы начисто про него забыли, как вдруг на плечо Лешему опустился влетевший через него Дятел.
— Хорошо сидим? И без меня… — с легкой обидой в голосе сказал он.
— Прости, пошалуйста, — отозвался Хайнер, — но у них тут не было фесело, пока я не пришел.
— Я только объяснил Ивану Петровичу ситуацию. Он согласился для нас поработать.
— А документацию по вашей технике мне так до сих пор и не дали. Леший было за ней полез, да Глюк на нас свалился.
— Ага! Он как услышал эту вашу присказку, с тех пор только так и появляется. Благо может сделать люк в любом месте любого потолка. А Леший про его люки всегда забывает, а от них сквозняк, между прочим.
— О, йа, Ежи Сквозняк — отличный парень. Я-таки его сюда из Варшавы перетащу.
— Не увиливай. Все мы из за тебя насморк схватим.
— Фот фсегда он меня, как это… О! Пилит. Прилетит, сядет на плечо и пилит.
— Ну, ну, не плачь. Я ж по дружбе. Ты ведь прекрасно знаешь, что на тебя невозможно сердиться. И пользуешься. Ну, ладно. Замнем для ясности. Ивана уже поселили?
— Вроде бы да, но я там еще не был. Леший сказал, ты покажешь.
— Покажу, покажу. Вот еще что: Ивану сейчас, пожалуй, мандаринов маловато будет!
