Его руки тут же слились с телом, а сам он вытянулся на несколько метров, и кожу покрыли пепельно-серые чешуйки. Во рту возникли острые клыки, и когда браконьеры обошли булыжник, он зашипел, широко раскрыв чёрную пасть с узким длинным языком.
Он стал чёрной мамбой.
Идущий впереди браконьер – тощий мужчина с ружьём на плече – резко остановился и вскинул руку, не подпуская коренастого товарища к кусту. Они заговорили на незнакомом Саймону языке, и он снова зашипел, поднимаясь над землёй практически на метр.
– Не трогайте её, – прошипел он, оголяя клыки, – или я вас укушу.
Браконьеры попятились, чуть не выронив оружие. Но Саймон быстро понял, что напугали их не слова, а он сам.
Они были простыми людьми. Не анимоксами.
Тощий мужчина вскинул ружьё, направив дуло на Саймона. По венам побежал холодок, но он собрал все силы в кулак и пополз им навстречу – быстрее, чем сам ожидал. Мужчины заголосили, и хотя ружьё хиляк так и не выпустил, он развернулся и бросился бежать, а его товарищ помчался за ним.
Саймон с колотящимся сердцем смотрел им вслед. Но когда тяжёлые шаги стихли, к булыжнику приблизился кто-то ещё, и Саймон резко развернулся, вновь оголяя клыки.
– Тихо, тихо! – воскликнул ещё один гепард, уже не раненый, и отпрыгнул подальше от мамбы. – Саймон, это я.
Едва Саймон успел узнать в гепарде Тембо, рядом появился скалящийся лев.
– Где браконьеры? – прорычал Экон, оглядываясь.
– Побежали в другую сторону, – беспокойно ответил Саймон. – Но тут гепард в крови…
Экон бросился по следам браконьеров, вздымая землю массивными лапами. Саймон потянулся было за ним, но из куста послышался тихий стон боли, и он решил сосредоточиться на самом главном.
– Браконьеры подстрелили гепарда, – сказал он, став человеком. – Надо отвести её в логово.
Раздвинув ветки, они подобрались к раненой самке, и Тембо судорожно вздохнул.
– Саймон…
Пуля попала в бок, и из раны обильно лилась кровь, уже целая лужа натекла. Саймон и до этого понимал, что дело плохо, но всё равно дёрнулся.
– Нельзя её оставлять, она умрёт, – сказал он. – Давай, вдвоём справимся.
Тембо закусил губу, но не стал спорить. Самка гепарда дышала с трудом и потеряла сознание, пока они думали, как перенести её через Крокодилий ручей. Это пугало, но так она хотя бы не стала сопротивляться.
Превратившись в слона, Саймон подхватил её и аккуратно перенёс к реке, где Тембо обернулся бегемотом – одним из немногих животных, которые не боялись нападения крокодилов. Став человеком, Саймон забрался к нему на спину и придерживал гепарда, пока они боролись с быстрым течением. Но когда они оказались на противоположном берегу, грянул гром, и на плечо Саймона вдруг упала крупная капля.
Тембо, нахмурившись, взглянул на небо.
– Сейчас сезон дождей, – сказал он. – Если застрянем в грязи…
– Лети вперёд, предупреди прайд, что нам нужна помощь, – сказал Саймон, снова превратившись в слона. – Только не медли.
Сначала ему показалось, что Тембо откажется, но он лишь стиснул зубы и обернулся соколом. Бросив на них нервный взгляд, он взлетел в серое небо, и вскоре Саймон потерял его из виду.
Дорога до логова заняла куда больше времени, чем к реке. Через пару минут Саймон промок насквозь и проваливался в грязь на каждом шагу, потому что мягкая земля расступалась под его весом. Через каждые несколько метров он проверял у гепарда дыхание. Дождь смыл с шерсти кровь, и теперь чистая рана казалась не такой большой, как раньше.
Мысль о том, что у неё есть шанс, придала сил, и к тому времени, как навстречу ему выскочили чуть ли не двадцать львиц, несущихся по грязи, Саймон успел пройти половину пути от водопоя до логова.
– Дальше мы сами, – сказала львица во главе прайда – Рехема. Она превратилась в человека, и Саймон аккуратно опустил гепарда на траву у её ног.
– Она выживет, да? – спросил он, когда Рехема присела, вытаскивая из сумки бинты и медикаменты.
– Возвращайся в логово, Саймон Торн, – приказала Рехема, перекрикивая шум дождя. – Тебя ждёт Фахари.
Он не хотел бросать гепарда, который дышал с трудом, но под резким взглядом Рехемы понял, что будет лишь отвлекать. Поэтому он скрепя сердце обернулся сапсаном и полетел к роще акаций, пытаясь выкинуть из головы гепарда с распоротым боком, стоящего перед глазами.
Тембо ждал его у входа в пещеру. Он явно давно вернулся, но до сих пор не переоделся из мокрой одежды.
– Она жива? – спросил он, как только Саймон вернул человеческий облик и пошёл к нему по грязи.
– Вроде, да, – ответил тот, стаскивая промокшие кроссовки и оставляя рядом с горой такой же мокрой обуви. – Сейчас с ней Рехема и другая часть прайда.
– Ну, значит, она в хороших руках, – сказал Тембо. – Ладно, пойдём внутрь.
В логове к ним сразу же подошёл Лео, держащий в руках исходящие паром кружки.
– Надеюсь, больше такого не повторится? – поинтересовался он у Саймона, приподнимая кустистую бровь и протягивая ему чай. – Потому что если твоя мать прознает, что в тебя стреляли…
– Но в меня не стреляли, – удивился Саймон. – Кто тебе это сказал?
Тембо помотал головой.
– Точно не я. Я сказал Рехеме про гепарда, а потом пошёл ждать тебя.
Саймон нахмурился.
– Но тогда кто…
Только он начал, как дверь в кабинет Фахари распахнулась, и на порог вышел Экон. Он тут же заметил Саймона и направился прямо к нему, не сводя с него взгляда карих глаз.
– Поймал браконьеров? – легко спросил Тембо, которого плохое настроение Экона ничуть не смутило. Только тогда Экон оторвался от Саймона, переводя ледяной взгляд на Тембо.
– Присматривай за своим «другом», – выплюнул он. – Змея меняет шкуру, но не натуру.
Напоследок бросив на Саймона убийственный взгляд, Экон прошёл мимо и вышел. Саймон уставился ему вслед с открытым ртом, а Тембо присвистнул.
– Ого, а он тебя ненавидит, – сказал он с невесёлым смешком. – Не знаешь, почему?
– Я у тебя хотел спросить, – пробормотал Саймон ошарашенно. Но времени на раздумья не было, потому что на пороге кабинета появилась Фахари.
– Тембо, – ледяным тоном сказала она, скрестив руки на груди, – Саймон. На пару слов.
– Всего на пару? – спросил Тембо, но увядающая улыбка уже никого не обманывала. Он грустно потянулся за Фахари, и Саймон, стиснув в руках тёплую кружку, неохотно пошёл следом.
Африканская Хранительница ничего не сказала, когда они с Тембо, насквозь промокшие, сели на мягкую скамью. Они молчали, глядя в пол, а Фахари сверлила их взглядом, кажется, не меньше минуты.
– Тембо Ньогу, ты помнишь, о чём я говорила,
