мы подруги. Мы должны быть подругами навеки.
Авелина ещё раз украдкой взглянула на Гарольда, который по-прежнему не шевелился. Ей становилось жутко при виде своего друга, который выглядел как зомби. Она должна помочь ему – но как? Ясно только одно: нельзя злить Хейзел, у неё в запасе могут быть фокусы и похуже. Нужно утешить её, успокоить и убедить вернуть Гарольда в нормальное состояние.
– Может, ты всё-таки скажешь мне, кто ты? – снова спросила Авелина как можно спокойнее. – Я должна это знать, чтобы дружить с тобой и дальше.
– Обещаешь, что, узнав обо всём, ты меня не возненавидишь? – спросила Хейзел. – Люди часто всё понимают неправильно.
– Конечно нет, – сказала Авелина. – Я не смогу тебя ненавидеть.
– Тогда иди сюда, и я покажу тебе.
Хейзел поднялась на ноги и повела Авелину за угол разрушенного дома, к маленькой каменной лохани. От зелёной воды в ней шёл тяжёлый землистый запах. Хейзел села на бортик и жестом попросила Авелину сесть рядом, что та и сделала, убедившись, что отсюда ей хорошо видно Гарольда. Через каждые несколько секунд он дёргался, как если бы ему снился плохой сон, но для заколдованного человека выглядел вполне сносно.
– С зеркалом было бы лучше, – сказала Хейзел самым будничным тоном. – Но подойдёт любая отражающая поверхность. Этой воды вполне достаточно. Всё, что тебе нужно делать, – это смотреть в неё и не бояться.
Хейзел принялась водить пальцем взад-вперёд по поверхности воды, повторяя себе под нос, медленно и нараспев:
– Тени прошлого, покажитесь.
Сначала ничего не произошло, и Авелина подавила нервный смешок. А затем воздух сгустился, словно обратившись в дым, и на воде стали появляться изображения, как будто лохань подключили к телевизионному каналу. Ахнув, Авелина наклонилась ниже.
Сначала она увидела двух человек, стоящих на коленях в тёмном лесу и выкапывающих растения и коренья: девочка примерно её возраста и взрослая женщина. У обеих были длинные чёрные волосы.
Вода зарябила, и картинка сменилась. Те же женщина и девочка сидят перед очагом. Над огнём подвешен котелок, и женщина кладёт травы в кипящую воду. Девочка сидит рядом и отрывает листья от стебля. На глазах у Авелины девочка отложила стебелёк и встала. Свет огня озарил её. Струящиеся чёрные волосы и загорелая бронзовая кожа. Каждое движение, даже самое неприметное, исполнено изящества.
Хейзел.
В тот же миг, когда Авелина узнала её, девочка на картинке повернулась к ней, почувствовав, что за ней наблюдают. В свете очага сверкнули её глаза: один зелёный, другой синий.
Хейзел снова провела пальцем по поверхности воды, и Авелина увидела всадников в широкополых шляпах, галопом несущихся по полю к вертикально стоящим камням. При взгляде на их суровые лица становилось ясно, что они выехали не на увеселительную прогулку. Авелина понимала, кого они ищут. Её объял животный ужас, никогда в жизни она не испытывала такого страха.
По воде снова прошла рябь, и Авелина увидела, как плачущие Хейзел и женщина тянут друг к другу руки, а сурового вида мужчины бесцеремонно тащат их через каменный круг. На поваленных камнях, потрясая кулаками и выкрикивая оскорбления, стоят жители деревни, а пленниц тем временем подводят к высокому дубу на краю поля. С его ветвей, покачиваясь на ветру, свисают… толстые верёвки с петлёй на конце.
Ужас подступил к горлу Авелины, ей стало трудно дышать, от страха кровь заледенела. Не в силах смотреть дальше, она упала на колени. Дыхание с трудом вырывалось из лёгких, каждый мускул напрягся, словно она сама пыталась вырваться на свободу. Каким-то образом она оказалась там, с теми женщинами, и ощущала их страх как свой собственный. Мир вокруг потемнел, в глазах померкло, и Авелина упала на траву, судорожно подёргивая ногами, словно пыталась танцевать.
А после он являлся ей в других обличьях: то коричневым псом, то белым котом, а порой и зайцем.
Процесс над ведьмой в Ланкастере, 1634
Глава 12
Предложение, от которого невозможно отказаться
Авелина никогда не испытывала такого облегчения. Открыв глаза, она увидела мир как в первый раз, а глоток сладкого летнего воздуха освежил, как прохладная вода в жаркий день. Верхушки деревьев раскачивались на ветру, птицы мелодично пели, а её лба нежно касалась чья-то рука – прохладная, точно тряпочка, которой мама обтирала Авелину, когда у той была высокая температура. Кое-как приподнявшись на локтях, она увидела Хейзел, которая пристально смотрела на неё. Авелина сразу же отпрянула:
– Что ты со мной сделала?!
– Ничего. Я только показала тебе, что случилось с нами много лет назад, и ты почувствовала то же самое. Оказывается, ты такая же, как я. Ты когда-нибудь испытывала ощущения каких-нибудь людей или мест, которые не могла объяснить, – словно голос в голове нашёптывал тебе их секреты?
Авелина кивнула. Да. И не раз. Но сейчас все её мысли были о друге:
– Где Гарольд?
Поднявшись на ноги, она увидела, что он по-прежнему стоит среди руин, покачиваясь, будто пугало на летнем ветру. Слёзы выступили у неё на глазах, хотя Авелина и не понимала, что именно так её огорчило: ей казалось, что у неё забрали дорогого сердцу человека.
– Я больше не хочу оставаться здесь, – сказала Авелина. – Ты можешь расколдовать Гарольда, чтобы мы могли уйти? Пожалуйста!
– По-моему, ты пообещала, что не возненавидишь меня, – тихо сказала Хейзел.
– Так и есть, – кивнула Авелина. – Мне страшно за Гарольда.
– Бояться нечего, – сказала Хейзел. – Я думала, ты мне доверяешь.
Сморгнув слёзы, Авелина сняла очки и протёрла их, пытаясь в то же время собраться с мыслями.
– Я не знаю, как мне поступить, – сказала она. – Но мне очень жаль, что с тобой случилось нечто настолько ужасное.
Хейзел взяла Авелину за руки. В её необычных глазах блестели слёзы:
– Всё хорошо, не огорчайся. У меня было несколько сотен лет, чтобы свыкнуться с этим.
Даже в таком состоянии Авелина не удержалась от смешка. Она и сама этому удивилась. Вообще-то ей следовало вопить от ужаса, но любопытство взяло верх, и она сжала руки Хейзел – такие же настоящие и тёплые, как и её собственные.
– Но если что-то плохое случилось с тобой сотни лет назад, – Авелина аккуратно избежала слова «умерла», – как ты стоишь сейчас здесь, передо мной?
– Мы здесь в ловушке, – прошипела Хейзел, и на мгновение её лицо исказилось от гнева. – Мало того что они убили нас только за то, что мы немного разбирались в древних обычаях, но нас продолжали наказывать и после смерти, потому
