И будь я проклята, если подвергну себя этому.
Протянув руку, я отбросила его одеяло и немного разочаровалась, увидев под ним его пижамные штаны, и при этом наслаждаясь от ряби мурашек, что распространились по его загорелой коже.
— Вставай, мы уходим, — сказала я, хватая Джози за ошейник и стаскивая её с кровати.
Незнакомец приподнял тёмную бровь.
— На свидание?
— Нет, — произнесла я, немного заинтересовавшись его идеей. — Мы собираемся пробежаться по делам.
— Это может подождать несколько минут? — спросил он, снова накидывая на себя одеяло.
Я нетерпеливо фыркнула.
— Почему?
Посмотрев на меня, он робко улыбнулся.
— Тут… э-э-э… ситуация, которая через несколько минут разрешится сама по себе.
Я хмыкнула, когда поняла, о чём он говорит.
— Ты имеешь в виду утреннюю эрекцию? — спросила я. — Не беспокойся, у тебя нет ничего, чего бы я не видела прежде.
— В таком случае... — Он встал с кровати и остановился передо мной с голой грудью и взъерошенными волосами. Спереди его хлопчатобумажных штанов было очертание сильной эрекции, которая натянула ткань.
Я рассмеялась. Просто не могла ничего с собой поделать. Я так нервничала и волновалась, что не знала, как это выразить.
— Ладно, твоя реакция непременно поможет этому, — сказал он, обойдя меня и подняв с пола джинсы.
— Прости. Я не хотела смеяться, — сказала я. — Будешь ли ты чувствовать себя лучше, если я скажу, что у тебя хороший «свёрток»?
— Нет, — ответил он. — Ты задела его чувства. Теперь лучше поцелуй его. — Он посмотрел на меня через плечо, выходя из комнаты, и тихо засмеялся над моим шокированным выражением лица. — Я шучу, Кэт.
Шутка или нет, сейчас этот образ явственно застрял в моей голове. Черт бы его побрал.
Чуть позже мы приехали в город Кормак, который был чуть больше Айаше, но населяло его значительно больше людей.
— То здание, что мы проехали полтора километра назад, это тюрьма? Там находится твой отец? — спросил меня мой пассажир, когда я подъехала на парковку к дому престарелых.
— Да, это то место. — Я вышла из машины не в том настроении, чтобы говорить о своём отце.
— Значит, в этом городе есть тюрьма и дом престарелых? — спросил он, следуя за мной к двери. — Как...
— Грустно? — предложила я, входя в вестибюль, как делала несколько раз прежде. — В этот город людей отправляют против их воли.
И тут незнакомец нахмурился, о чём-то думая.
— Что такое?
— Я думаю... думаю, что моя бабушка находится в доме престарелых или в каком-то подобном центре.
Я широко распахнула глаза, и моё сердце забилось в два раза быстрей.
— Ты что-то вспомнил? — спросила я, молча умоляя, чтобы он просто ошибся. Что он просто вспомнил что-то, что смотрел вчера по телевизору.
Его глаза встретились с моими, и я поняла, что это был не тот случай.
— Да, — выдохнул он.
— Но что это означа...
Нас прервал санитар, который вышел из больших двойных дверей.
— Счастливого Рождества, Кэт, — сказал он. — Проходи.
— Что мы здесь делаем? — спросил меня незнакомец своим тихим голосом, когда мы проследовали за санитаром внутрь через автоматические двери. — У тебя здесь родственник?
— Нет, мы волонтёры, — ответила я, наслаждаясь удивлённым взглядом, появившемся на его лице. — Что? — через несколько минут спросила я, пока он пристально смотрел на меня.
— Я просто не думал, что такая девушка как ты может быть волонтёром.
— Я добровольно предложила помощь, чтобы спасти тебя от превращения в сосульку, не так ли?
Он слегка подтолкнул меня локтём.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказал он. — Только ты... давай просто скажем, что люди, занимающиеся волонтёрством в домах престарелых, как правило, дружелюбны.
— Я дружелюбная, — сказала я, прикрепляя к своему свитеру бейджик посетителя. — А ещё мягкая и пушистая.
— Такая же мягкая и пушистая, как кактус.
Я рассмеялась. Да, эти определения мне подходят.
12
НЕЗНАКОМЕЦ
Отдав санитару наши пальто, мы с Кэт вошли в большую комнату, заполненную престарелыми людьми, большинство из которых были в инвалидных колясках и креслах-качалках. Некоторые из них сидели вокруг широкоэкранного телевизора и смотрели «Рождественскую историю», другие же просто уставились в пространство или окно. Даже со всеми этими мерцающими огоньками, веночками и другими рождественскими украшениями, я не мог не чувствовать одиночества, присущего этому месту. Наверное, Кэт добровольно предлагает свою помощь здесь, потому что тоже чувствует себя одиноко.
— Так что бы ты хотел сделать? — спросила она.
Я оглянулся вокруг, совершенно не представляя с чего начать.
— Что ты обычно делаешь?
— Обычно я читаю некоторым из них или же играю в настольную игру. Или иногда просто сижу и разговариваю с ними.
Я оглядел комнату, всё ещё неуверенный с чего же начать.
— Так что, мне просто подойти к кому-то и начать разговор?
— В основном. — Голубые глаза Кэт хитро взглянули на меня, а уголки её губ лёгонько дёрнулись. — Полагаю, женщины будут более чувствительны к твоему очарованию.
Я долго удерживал её взгляд, чувствуя, что между нами происходит что-то волнующее.
— Кэт, я всё ещё хочу поговорить о случившемся прошлой ночью.
— Ну, а я не хочу, — сказала она, повернулась и оставила меня стоящим среди этих незнакомых людей.
Гневно выдохнув через нос, я подошёл к пожилой леди в инвалидном кресле. Она оживилась, когда заметила меня, склонившегося над ней.
— Привет, — сказал я. — Счастливого Рождества.
— Ох! — произнесла она, без колебаний ухватив меня за щёки. В какой-то момент я подумал, что она меня узнала, но затем женщина сказала: — Ты такой симпатичный.
— Спасибо, мэм.
— Зови меня Лорна. — Она посмотрела через комнату и крикнула: — Дженис, иди и посмотри на этого молодого симпатичного человека.
— Сейчас буду! — раздался голос с другого конца комнаты, а немного позже я оказался вовлечён в беседу.
Во время этого визита я поговорил со многими людьми, но Лорна завладела большей частью моего времени, когда попросила провезти её по комнате. Я наблюдал за Кэт, которая играла в нарды с одним пожилым джентльменом. Она казалась такой расслабленной и уверенной в себе.
И будто почувствовав мой взгляд, Кэт отвлеклась от игры и посмотрела на меня через комнату. Я снова ощутил притяжение, которое протянулось между нами. Я вспомнил прошлую ночь, вспомнил, как трудно было оставить её после поцелуя.
