Майлз весь вымок до нитки. Давно уже набравший силу дождь, не охлаждал его пыл. Он ласкал, грел, дурманил, снова и снова вызывая в памяти непокорные каштановые кудри.
Время потеряло всякое значение. Трэверс лежал на земле пока его не стал бить озноб. Он медленно сел, потом поднялся и стал взбираться на холм. Ему казалось, что это лучшая прогулка в его жизни. Небо было тёмным, мрачным. Цветы закрылись и перед ним простиралось зелёное поле, словно окутанное лёгкой голубоватой дымкой. Он шёл быстро и не заметил, как согрелся.
Путь до замка занимал около получаса быстрым шагом. Войдя в витые кованные ворота, Майлз остановился, глядя на свой дом, который столько лет всей душой ненавидел. Он не верил своим глазам. Каменный монолит вдруг показался ему… красивым, только немного мрачным. Несколько штрихов, и это тёмное, унылое место можно превратить в прекрасный дворец. Ему так захотелось немедленно восстановить разбитые бордюры вдоль дорожки ведущей к крыльцу, оживить давно засохшие розовые кусты. К нему вернулась жизнь. Страх, что Гермиона Грейнджер может вдруг исчезнуть, испарился. Нет. Он её не отпустит так просто.
***
Стоя в тёмном гараже, Гермиона с трудом дышала. Вздохи гулким эхом отражались от металлических стен.
— Что я натворила? — прошептала она. — Как это вышло? Мерлин! Я спятила!
Она закрыла лицо руками и долго не могла двинуться с места. Слышала, как на улице гудят машины, ходят люди, кипит жизнь окраины Лондона. Эти звуки немного успокаивали. Но мысли зациклились лишь на одном. На нём. Гермиона никогда не испытывала такого. У неё было несгибаемое убеждение, что только мужчина может, и должен, делать первый шаг. Так было в её жизни всегда. До этого удивительного дня, когда она словно опьянела и напрочь лишилась рассудка.
— Он будет думать, что я легкомысленная. Мамочки! Я повела себя… как… как… Лаванда! Мерлин! Где была моя голова?
Она суетливо шарила в темноте по стенам, разыскивая замок на двери.
— Да что я делаю?! — с досадой воскликнула она. — Люмос! Алохомора! Мне срочно нужно в душ!
Она выскочила за дверь. Заперла её ключом, и тут хлынул дождь.
— Вот и помылась, — проворчала Гермиона и бегом понеслась к дому.
Взбежав по лестнице, вломилась в свою квартиру, изо всех сил хлопнув дверью. Живоглот моментально забился под трюмо. Гермиона раздражённо сдёргивала с себя промокшие вещи, шипя себе под нос.
— Легкомысленная! Девица лёгкого поведения! Липучка! Дура! Дура! Как ты могла, Гермиона? Как могла так низко опуститься? Ты! Гермиона Грейнджер! О-о-о! Идиотка!
Встав под тёплые струи воды, она ещё какое-то время сокрушалась.
— Как теперь с ним общаться? Как смотреть ему в глаза? Ох, Майлз… Что ты со мной сделал? Что за чары навёл?
Она вдруг сконцентрировалась на том, как тонкие ручейки стекают по её груди, по ногам, как они ласкают лицо, губы… Гермиона протяжно застонала, вспоминая, как его губы покорно раскрылись, это трепетное движение, огонь опаливший всё внутри. Как его ладони осторожно проскользнули по плечам, пальцы чувственно окунулись в её волосы, обнимая шею. К ней вернулась дрожь, что она испытала в ту минуту.
— Ну и пусть! — выдохнула она. — Мне почти двадцать шесть. Я ни перед кем не должна оправдываться. Я сделала то, что хотела! Не понимаю, почему, но это факт. Майлз не такой как все. Он застенчив. Это так странно. Умный, спокойный, великодушный и при этом красивый. В нём всё идеально! Так не бывает. Должно же быть что-то плохое, ну… хоть что-то! Малфой, что-то ты явно скрываешь, знаешь что-то очень важное.
Она выбралась из ванной, завернулась в полотенце. Не раздумывая вошла в кухню, положила коту корм в миску. Живоглот удивлённо смотрел на неё из-под трюмо, когда она вернулась в комнату и села на диван. Гермиона нервно кусала ноготь. Чувствовала себя растерянно. О чём бы она ни думала, в итоге приходила лишь к одному. Этот мужчина ей не безразличен настолько, что занимает её мысли полностью. Она погружалась в воспоминания этого дня, наслаждалась ими. Прекрасным незабудковым полем, разговорами, тем, как он слушает её, понимает. И возвращаясь к своему поцелую сначала смущалась от стыда за свой поступок, но потом утопала в блаженстве, понимая, что он хотел этого также сильно как она. Решился бы он? Возможно. Она лишь поторопила события.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ложась спать, Гермиона сожалела, что расставание было таким скомканным. Неопределённым. Но также она думала, что совершенно необходимо выяснить о нём хоть что-то ещё. Не бывает таких идеальных людей, тем более мужчин!
***
Симпатичная светловолосая женщина дремала в кресле с книгой в руке. Нежный поцелуй заставил её распахнуть утомлённые голубые глаза.
— Милый, где ты пропадал? Сегодня же выходной, — немного обиженно произнесла она.
— Моя Стори*, не сердись! — очаровательно улыбнулся Драко. — Был занят. Теперь весь отдел на мне, после ухода Грейнджер.
Молодая супруга опустила глаза, еле заметно глубоко вдохнула… выдохнула.
— Она была там? — нерешительно спросила Астория.
— Что ей там делать? — хмыкнул Драко. — У неё выходной.
— Мало ли. Сколько раз вы писали отчёты по выходным.
— Можно об этом забыть, — махнул рукой Драко. — Один теперь буду этим заниматься. Жаль. Грейнджер всегда делала большую часть работы.
— Зачем тебе это надо? — в недоумении воскликнула супруга. — Ты мог бы не работать, заниматься семьёй, домом, уделять больше времени матери. Она тоскует по тебе.
Драко с досадой закатил глаза.
— Так и будет, Стори. Однажды я пошлю это ко всем соплохвостам. Но не сейчас. Это отвлекает, знаешь ли, от уныния. Видно, Хогвартс сыграл со мной злую шутку. Не могу сидеть без дела на одном месте. Родится сын, я буду ему нужен.
— А сейчас ты нужен мне и матери. Подумай об этом, Драко. Грейнджер в тебе не нуждается.
Хорошо, что Драко в этот момент не попал в её поле зрения, потому как перемещался туда-сюда по библиотеке. Она могла бы увидеть, как молния ярости на мгновение сверкнула во взгляде мужа. Но он плотно сомкнул губы, выдохнул, а потом с улыбкой взглянул на жену.
— Я подумаю, моя радость, хорошо? Твоё предложение весьма заманчиво. Идём ужинать, я голоден, как оборотень. Кстати! Завтра Майлз обедает у нас.
— В самом деле? — удивилась Астория. — С чего вдруг? Вы давно не общаетесь.
— Да, но мне бы хотелось кое-что у него порасспросить. Как мама в последнее время?
— Намного лучше. Твой отец так доволен, что даже не скрывает этого. Они сегодня выходили в сад, пили чай в беседке.
— В самом деле? — неподдельное удивление озарило лицо Драко. — Прекрасно! Значит, его средство действует. Узнать бы что это, я мог бы сам его готовить для неё.
— Драко! — усмехнулась жена. — Не будь так ревнив. Ты хорошо учился, но у Майлза талант, с этим не поспоришь.
— Все женщины его защищают, хотя я его ни в чём и не обвинял, — ехидно ухмылялся Драко. — Что в нём такого, Стори?
Она прикусила губу. Её растерянность веселила Драко и он, скрестив руки на груди, ждал ответа.
— Ну… он просто милый, молчаливый, скромный…
— Короче говоря, полная моя противоположность, — засмеялся Драко. — Всё ясно!
— Это ничего не значит! — возмущённо воскликнула Астория. — Ты что, меня подозреваешь?
— И не думал! Но после таких заявлений… Мне есть в чём тебя подозревать?
— Ты меня дразнишь! Драко, это нетактично! Я сейчас расстроюсь! — в её глазах заблестели слёзы и муж, конечно же, смягчился.
Драко обнял жену, погладил по спине, чмокнул в висок.
— Я знаю, милая, — нежно произнёс он. — Знаю, что ты искренна со мной. Ты добра и, несмотря на мой капризный нрав, всё терпишь. Я очень тебя ценю, поверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он заглянул ей в глаза. Астория улыбалась. Что ему ещё надо?
— Ну, идём!
Драко повлёк супругу в столовую. Они шли молча. Между ними было всё предельно ясно. Малфой-младший был спокоен. «Грейнджер во мне не нуждается… Ха! Ещё неизвестно…»
***
