Клавдия поняла, отца не переубедить, одно спасение от горбуна уйти из жизни, чем бросить свое тело, как кусок мяса кровожадному чудовищу. Как и положено смертницам, она помылась, надела чистую рубашку, помолилась перед образом Святой Богородицы и подошла к зеркалу. В нем она увидела кареглазую, красивую смуглянку с вздернутым носиком. Черные жгучие локоны змейкой рассыпались по ее узким плечам. Некоторое время она любовалась своим отражением. Разве могла, она подумать, что ее красота достанется горбуну? Ее очаровательные глаза наполнились слезами и на пушистых черных ресницах появились крупные росинки.
– «-Вот и все, Клавдия, жизнь твоя сейчас оборвется», – сказала она своему отражению, и открыла ручку отцовой бритвы.
Внезапно дверь отворилась, она вздрогнула и коснулась рукой лезвия, в одно мгновение на полу оказалась лужа крови. В комнату зашел младший братик трех лет, увидев кровь, испуганно посмотрел на сестру. Его темно-карие глаза глубоко запали, а лицо пожелтело, как церковная свеча.
Клавдия зажала рану подолом своей рубашки и растерянно смотрела на брата.
– «– Клава, я хочу, есть», – сказал он ослабленным голосом, и со страхом смотрел на пятна крови.
Из глаз Клавдии полились слезы. Она отбросила от себя бритву, взяла его на руки, – прости меня, Коленька! Я сделаю все, чтобы вы всегда жили и были счастливы! Вы никогда больше не будете голодными! Идем, мой хороший, я накормлю вас с Раей.
Горбун, как и обещал Никанору, помог ему продвинуться по службе, он был назначен старшим конюхом, затем, заведующим продовольственным складом.
Клавдия, как только перешла в дом горбуна, надела на себя темный платок и никогда, не подходила к зеркалу.
Горбуна это мало волновало, он даже был рад, что красота Клавдии принадлежит только ему. Он стремился обзавестись детьми, его мечта была осуществлена, за пять лет совместной жизни, Клавдия родила ему двоих сыновей и дочь. И на этом, он останавливаться не думал.
Глава 23. Поплатилась здоровьем
Вот и пришла долгожданная весна. Из каждого дома выносили на просушку постели, стирали старые довоенные самотканые дорожки.
Мария тоже наводила в квартире порядок, повесила на окна занавески, набила свежей соломы в матрац и подумала:
– Как было уютно спать на маминой перине! А может, мама отдаст ее мне? А, что схожу, попрошу! – не откладывая на потом, она пришла к Матрене. – Мам, ты дома? – ещё с порога спросила она, но ей никто не ответил. – Странно, и Тонечки нет! Ну, да ладно! – она подошла к кровати, потрогала перину, – как бы мне забрать тебя? – и вдруг ей пришло в голову спрятать её в избе и понаблюдать, как мать отреагирует на ее исчезновение.
Матрена сразу увидела, пустую кровать, и подумала: – Это дело рук Марии! – и сразу же пришла к ней, – Мань, ты забрала перину?
– Нет, мам, я не брала, ты же видишь, у меня матрац набит соломой! – спокойно ответила она.
Матрену трудно было обмануть, конечно, она не поверила, а подумала, что дочь дурачит её и решила обратиться за помощью к своему младшему брату Ивану, он вернулся с фронта без ранений, жил с женой, но вел непристойный образ жизни.
– Ты что, Моть, пришла, у тебя что-то случилось?
– Случилось! Нужна твоя помощь, помоги мне забрать перину у Мани! Правда, у неё её нет, видно она спрятала где-то, а нам с детишками спать не на чем! Вот ведь голова пустая, у кого берет?
Он пожал плечами, – а чем я-то могу помочь?
Матрена тут же придумала, – она придет, когда меня не будет дома, мы проследим за ней и силой заставим вернуть!
Мария не отказалась от задуманного, проследила, когда мать скрылась за соседними домами, по-воровски зашла в избу, но не успела достать перину, как послышался разговор матери с дядей. От страха сердце её оказалось в горле, она почему-то с детства боялась матери. Но бежать было некуда, дядя и мать стояли у двери.
– Что попалась! Говори где перина? Не то хуже будет! – предупредила Матрена. Изумрудные ее глаза стали черными и злыми.
Мария молчала.
– Я спрашиваю тебя, где перина?
Марии стыдно было признаться, и решила молчать, – пусть будет что будет, не убьют же.
– Молчишь? Ну, молчи! « – Давай, Вань, бей ее по голове, чтобы сбить с ног, а после я помогу тебе, иначе нам не справиться с ней!»
Мария не поверила, что ее мать может, так поступить с ней, но, это произошло. Дядя ударил её палкой по голове. Она не ожидала сильного удара и упала на пол. Брат с сестрой навалились на нее, связали руки и ноги, а после стали избивать.
– Признавайся, где перина, или сдохнешь! – кричала Матрена.
Мария молчала, только после каждого удара по телу, из ее груди вырывался стон. От ударов ее светлое штапельное платье в мелкий цветочек разорвалось, и через него просачивалась кровь, светло-русые волосы прилипли к ее спине, груди и лицу. Она лежала уже без движения, и не ощущала боли.
Тоня в это время была в огороде недалеко от окна избы, до нее долетели крики и громкие угрожающиеся слова матери:
– Ты скажешь, тварь, где перина? Или мы закопаем тебя!
Она вспомнила рассказ матери: – «Дедушку закапали в яму потому, что он не слушался». – Ее охватило чувство страха, она подбежала к окну, оно было низким наравне с землей и без одного стекла. Она легла и просунула в него свою голову. От того, что предстало перед её глазами, вызвало у неё истерический крик: – Не бейте Маню! Не бейте! – но никто не услышал её прерывистого голоса.
– Ты скажешь, где перина? – кричала Матрена.
Мария молчала.
Тоня знала об этом, но по просьбе Марии, не рассказала матери, а когда поняла, за что её бьют, выкрикнула: – Да вон ваша перина!
Матрена повернула голову к окну, на её смотрели испуганные глаза Тони. Несколько секунд она была в оцепенении, затем осипшим голосом спросила, – где?
– За печкой лежит! – выкрикнула Тоня и виновато посмотрела на Марию, потому что выдала её тайну.
Матрена сразу же кинулась за печку, вытащила свою пропажу и бросила на кровать.
– Все, Вань, хватит, перина нашлась! – тяжело дыша, сказала она.
А он не мог остановиться, продолжал махать палкой и наносить удары.
– Всё, всё, Вань, бросай! – она встала перед ним, предотвращая очередной удар.
– Ну, слава Богу, все на месте! – обрадовавшись, она сразу же распушила перину на своей деревянной кровати. – Ты, что сама не могла сказать? – набросилась она на дочь, – безмозглая, мы могли бы убить тебя!
– У вас это получилось! – через стон шепотом сказала Мария.
Дядя бросил к печке окровавленную палку, отошел в сторону и окинул Марию своим звериным взглядом. Он похож был на приведение, светлые его глаза налились кровью, а лицо стало мертвецки бледным с желтым оттенком, серые зубы отстукивали мелкую дробь, а узкий подбородок дрожал.
Мария от боли криво улыбнулась. – А ты слабак, дядя, даже с женщиной не можешь, справиться!.. А долг мой, я тебе верну, как только представится возможность, не забывай об этом!
Дядя посмотрел на свои окровавленные руки. – Моть, слей мне воды.
Она поднесла ему чашку с водой, он смыл кровь и заторопился уходить. – Ну, я пошел, Моть, если, что надо будет, зови!
– Спасибо, Вань, позову, если что! – она была рада, что пропажа нашлась, ласково погладила рукой перину, и вышла из избы, оставив одну, до полусмерти избитую дочь со связанными руками и ногами.
Мария оставалась неподвижно лежать на окровавленном полу.
Тоня подбежала к ней, присела на корточки, лицо ее было бледным и перепуганным.
– Тоня, зачем ты рассказала, где перина?
Она виновато смотрела на Марию и часто моргала серо-зелеными глазками.
– Ничего, Тоня, все нормально, ты только принеси нож, мы с тобой разрежем веревки.
Она принесла нож и стала пилить веревку на руках, завязанной за спиной.
Освободив руки, Мария не сразу вернула их в нормальное положение. – Спасибо, Тонечка, ты очень помогла мне, молодец! А теперь, сбегай к дяде Мише, скажи, что я его зову.
Тоня выбежала в сенцы, ее остановила Матрена, – ты куда? – строго спросила она.
– К дяде Мише! – потупив испуганные глаза, ответила она.
– А к «Мытору»?
Не знала Тоня, кто такой мытор и промолчала.
– Ну, иди-иди! – недовольно сказала мать и вслед за ней вышла на улицу.
