Традиция обязывала старшее поколение расстараться вовсю. На еду и украшения не пожалели денег; правда, развлекаться могли только новички, а наставники лишь снисходительно нас подбадривали. Обеденный зал украсили цветами, которые специально вырастили лешие. Несколько смагов негромко затянули мотив древней баллады.
Принесли вкуснейшие яства. Хоть и с трудом, но мы осилили все, каждое из выставленных на столах блюд: и рябчиков, и пироги с малиной, и пироги с вишней, и длиннорылого осетра с вспоротым брюхом, нутро которого набили хлебом и яблоками. Икру в серебряной рыбине, квас и медовуху. Когда-то мы с Селио за такой пир готовы были душу продать. Но что теперь тосковать о минувших днях?
После окончания трапезы молодых смагов заставили произнести Клятву. Мы стояли перед остальными братьями, белые от напряжения, раненые, усталые и громко скандировали вызубренные наизусть слова. Обещали хранить верность Братству, отринуть былую жизнь и никогда не раскрывать непосвященным тайн невидимой стороны.
Потом настало время клеймления. Длинной металлической иглой, обмакнутой в баночку с чернилами, на шею смага наносилась извилистая «Азес», первая из букв алфавита. В комнате, светлой от тысяч заточенных в банки светлячков, седая мастерица работала четко и быстро.
Набитая рука металась между оголенной кожей и подносом с инструментами с фантастической скоростью. Когда очередь дошла до меня, я заметно разнервничался. Не люблю иглы. И боль. И когда это объединяли с моей персоной.
Последним ритуалом стало вручение крохотных серег из золота − знак последнего сына Рода. Необходимый для смерти-при-жизни и служивший доказательством того, что смаг всегда будет один.
Как оказалось, мне ничего не приготовили.
− Уж с тебя-то хватит мертвого металла, − сухо улыбнулся Фес, намекая на перстень, который не смог срезать с моего пальца некогда умелый кузнец, ныне подчиненный Братства.
Тогда они сказали, что без ущерба руке избавиться от украшения не удастся. А теперь получалось, что эти старые лисы пытались зажать лишнюю монету.
Так и закончился отсев плевел.
Кончилась долгая пытка изучения и разбора нас на составляющие. Я оказался более подходящим для механизма войны, чем резкий и несгибаемый Велес с его предрасположенностью к теням, что бы это ни значило. Как глупо… Да теперь и не важно.
Нас посвятили в смаги. Тайн, которые наставники скрывали от тех, в ком были неуверенны, оказалось немного.
Первой и самой важной лично для меня стал секрет уничтожения шишигари. А именно − что это невозможно. Не в человеческих силах разрушить темную сущность. Во время охоты их просто лишали боевых элементов. Вносили в их целостность смятение, как бы бросая гальку в тихое озеро. Отделяли лишнюю призрачную плоть и запечатывали ядро в глиняном предмете, замешанном на мертвой воде.
После выполнения ритуала запечатанная тварь уже не могла самостоятельно выбраться наружу, даже будучи по своей сути не материальной. Как предки додумались до столь хитрой технологии, нам не раскрыли, как и место, где хранили скопившиеся за многие века сосуды. Но мысль, что где-то есть подземелье доверху набитое чудовищными тенями бога смерти, заставляла мои руки потеть. Вот же рисковые люди, просто безумцы…
Наконец-то, нам продемонстрировали все виды и формы снаряжения. Наставница Веленика рассказывала о каждом инструменте отдельно. Паучий Ловец − тонкая веревка, собранная на конце в сложное переплетение из десятков узелков и петелек, задерживала призрачную тварь, опутывая не хуже реальной паутины.
− Главное, чтобы мимо нее пролетели или проползли. А там не выпутаются. Будут дергаться, возиться, и лишь сильнее себя стянут. Отчего-то эти твари ой как не любят путаницу.
Не менее полезным в деле оказался фонарь. Для работы брался любой по форме и виду, только вот свечу для него делали из воска мертвеца. Подобная свеча служила своего рода краткосрочным кощунством. Зажигая ее, следящий за фонарем расширял возможности смагов видеть изнанку реальности.
Они переходили во Тьму еще глубже, одновременно отрезая тварь от своего носителя. Опасность такого метода заключалась в том, что пока свеча горела, никто не мог вернуться обратно к живым.
− Вы можете полагаться на снаряжение. Но не забывайте: самое главное в битве вовсе не ваше оружие. Самое главное − крючок. Без него вы пропадете.
Новопосвященные смаги переглядывались, пытаясь вспомнить значение этого термина. Напрасно. Кроме рыболовной снасти ничего на ум не приходило.
Веленика снисходительно жмурилась, удовлетворенная нашей беспомощностью. Ладонь ее беззвучно постукивала о колено неким крохотным предметом. Когда она разжала руку, мы увидели малахитовый диск размером с крупную монету.
− «Крючок». Вещь, которая удержит вас на землице славской. Самое главное сокровище. Глядя на нее, вы будете знать, кто вы и что потеряли. Крючок не позволит мозгам затуманиться, если шишигари начнет влияние.
Я вспомнил кое-что. Детская игрушка, лошадка, висящая на алой ленте. Радогост привязал ее к своему мечу. Так вот значит, зачем … Многое прояснялось.
Каждому из нас наказали выбрать себе «крючок», который требовалось непрестанно носить с собой. Проблема заключалась в том, что за время обучения мы так и не обзавелись личными вещами, которые бы подошли на эту роль. В особенности это касалось меня. В день столкновения со смагами при мне не было ничего, кроме колдовского инвентаря.
Пока я мучился, соображая, как выкрутиться, Мечеслав справился с заданием и пытался направить все внимание на выбранный «крючок». Старенькая ложка с частично обломанной ручкой была у него с детства. Остальных удивляла эта странная привычка – есть только с ее помощью. Новообращенный смаг лишь пожимал плечами.
− Она крепкая, моему отцу принадлежала. Да и дед говаривал, что осина любой яд обезвредит. Так что я вдвойне защищен − Родом и древом предков.
Наблюдая за моими страданиями, молодой смаг отворачивался и тихо гоготал. Скотина.
Я вновь осмотрел свою полку на наличие подходящего предмета. Тут лежал кинжал охотника, временное оружие, пока не изготовят индивидуальное, точно под меня. Еще несколько талисманов вроде заячьей лапки, кусок мела, парочка одолженных книг и кружка. Все.
И что из перечисленного могло послужить защитой от морока? Каждая вещь являлась бы для меня настолько личной или хоть сколько-нибудь важной, чтобы стать якорем, спасающим рассудок в грядущем шторме безумия? Злополучное кольцо?
А ведь нам рассказывали, что происходит со смагами, которые уходят слишком глубоко во Тьму. Стать призрачным останком, утратить разум и воспоминания о прошлом, и бродить в таком состоянии среди чудищ той стороны − что может быть хуже? Ах да, забыл! Меня же там еще и ждали!
Нет, нельзя отвлекаться. Мысли о прошлом приносят боль и разрушение. Пускай себе лежат на дне, придавленные грузом тысячи важных целей. Только будущее. Только месть трехрогой
