— Ты… Ты… Ты… — от возмущения Ирина захлебнулась словами. — Ты — бездушный эгоист, вот ты кто! Нет, даже хуже! Если ты можешь так говорить о чувствах своего товарища, то и твои чувства нисколько не лучше!
— Постой, постой, Ира, — огорошенно проговорил Сергеев. — Как ты можешь сравнивать?
Но Ирина уже не слушала его. Она круто повернулась и бросила ему через плечо:
— Можешь не провожать меня больше!
Иван озадаченно посмотрел ей вслед. Нет, серьёзно, эта Ирина — немного сумасшедшая. Когда, как он считал, она должна была рассердиться, — ничего, а тут из-за какого-то Женьки Курочкина такую сцену закатила! И чего обидного он сказал? Стоило из-за этого портить такой замечательный вечер. Иван вздохнул. Да ещё к тому же завтра воскресенье, и он надеялся вытащить Ирину на лыжную прогулку в лес. Он ясно представил себе её стройную фигурку в лыжном костюме, скользящую между деревьями по сверкающему под солнцем снегу, увидел её тёплые серые глаза, улыбающиеся ему из-под длинных ресниц, услышал её задорный, радостный смех и даже застонал от досады. Значит, завтра он вообще не увидит её! Нет, это невозможно. Надо что-то придумать, найти причину для встречи.
Стоп! Иван и вправду остановился. Он же приглашён на завтра, на день рождения к Лиде Нориной. Ну да! Как же он забыл. Впрочем, ничего странного нет, просто он и не собирался идти по целому ряду причин. Во-первых, он считал это приглашение чисто формальным, потому что Лида пригласила почти всех ребят из класса, во-вторых, Иван вообще не любил таких вечеринок и чувствовал себя на них всегда очень неудобно и скованно: стеснялся своей немодной дешёвой одежды, а в-третьих, и это, пожалуй, было самым главным, когда он спросил Ирину, пойдёт ли она к Нориной, та пожала плечами и равнодушно ответила:
— Не знаю. Вряд ли. А ты?
— Я — как ты, — торопливо заверил он.
Больше они к этой теме не возвращались. Но не могла же Ирина забыть этот разговор! Конечно, после размолвки она первой искать встреч с ним не будет. Но если он хоть немного нравится ей (даже в мыслях Иван не осмелился произнести слово «любит»), тогда она обязательно придёт к Лиде, и они там встретятся. Ну, а если не придёт, он тоже ничего особенно не потеряет. Побудет там немного и уйдёт.
Решено! Так он и сделает. Вот только… Ведь на день рождения с пустыми руками не ходят, надо нести какой-нибудь подарок. Впрочем, о подарке будет время подумать и завтра. Иван зашагал повеселее к дому, хотя на сердце и оставалось ещё досадное чувство от размолвки с Ириной.
Утро воскресения выдалось замечательное: ясное, безветренное. Лёгкий морозец — не ниже 15 градусов — для лыжной прогулки лучше и не придумаешь погоды! Иван подошёл к лыжам, погладил их, вздохнул и поставил на место. Лыжи были не свои — казённый инвентарь из спортивного общества, но зато настоящие, беговые, с ботинками и жёстким креплением.
Они с сестрёнкой дома были одни, мать с утра ушла на дежурство, выходной у неё был по понедельникам.
Сестрёнка внимательно следила за Иваном, как тот ходит из угла в угол, потом спросила:
— А ты разве на лыжах не пойдёшь?
— Нет, — коротко отрезал Иван.
Сестрёнка помялась-помялась, а потом решилась:
— Вань, а мне можно на твоих лыжах немного покататься?
Иван с изумлением взглянул на неё.
— Тебе? Ты что, Оля, с ума сошла? Да ты же в них утонешь! У тебя тридцать четвёртый размер, а у меня — сорок второй. Если только обе ноги в один ботинок сунешь.
— А я свои ботинки в твои вставлю! Я уже пробовала! Вот, посмотри.
Ольга вскочила и нырнула под кровать. Потом вылезла оттуда, держа в руках осенние ботинки, со сбитыми задниками, с облупившимися носами. Она пристроила лыжи на полу, всунула в Ивановы ботинки свои, влезла в них своими ножонками, зашнуровала, выпрямилась и сделала три неуклюжих шага по комнате.
— Ну как?
Её тонкие ноги в непомерно больших башмаках напомнили Ивану цветок, стоявший у них в классе на окне: худенький стебелёк в огромном глиняном горшке. Что-то защекотало у него в душе, и он поспешно отвернулся, чтобы не заплакать.
— Ладно, бери. Оденься только как следует!
Ольга живо натянула шерстяные рейтузы, набросила на плечи пальто, схватила в охапку лыжи и, путаясь в них, запинаясь, потащила к двери.
— Смотри, не сломай! — крикнул ей вслед Иван.
— Не сломаю! — донеслось уже из-за двери.
Иван грустно покачал головой: как мало радости видит Ольга в жизни! Мать всё на него да на него тратит — он для неё главная надежда, будущий кормилец. А на Ольгу — что останется. Еле на одежду хватает.
«Скорей бы уж работать! — подумал он. — С первой же получки ей лыжи куплю. Или лучше фигурные коньки. На белых высоких ботинках. Чтобы все подружки завидовали!»
Да, деньги. А где их взять? Вот и на подарок сегодня нужно. Хотя можно, наверное, что-нибудь другое подарить.
Иван медленно обвел глазами комнату. Взгляд его остановился на этажерке с книгами. Этажерку эту он сделал сам, своими руками, и мать очень гордилась этим.
«Может, этажерку отнести», — мелькнула у него мысль, но тут же отбросил её. Сам он у Лиды ни разу не был, но кто-то из одноклассников говорил, что у неё дома мебель шикарная, то ли чешский, то ли польский, словом, заграничный гарнитур. И этажерка будет там явно не ко двору, как говорится. А вот книги… «Книга — лучший подарок» — вспомнил Иван рекламу в окне книжного магазина. Он подошёл к этажерке. Книг было немного, расходовать на них деньги Иван не имел возможности. И на полочках этажерки стояли старые учебники да книги, вручённые Ивану в качестве премии или награды. Большинство из них были подписаны, а некоторые даже с официальными печатями, удостоверяющими правильность награждения. Иван вздохнул: такие передаривать не будешь.
Но тут вспомнил, что на последней городской олимпиаде по физике, где он занял первое место, ему вручили в качестве награды целую библиотечку — несколько книг, из которых подписана была только первая. Правильно, вот они стоят с самого края.
Иван взял первую: «Сборник задач и практических работ по физике для поступающих в высшее учебное заведение». Ну, эта Лидке совсем ни к чему, в физике она дальше знания общих формул не пошла. Да и те часто путает. Вот вторая… Бальзак «Блеск и нищета куртизанок». Нет, пожалуй, тоже не подойдет. Правда, Иван её не читал — времени не было — да и точного значения слова «куртизанка» не помнит, но знает, что это что-то нехорошее. Во всяком случае дарить её девушке да ещё на день рождения не очень прилично. Его всегда удивлял странный подбор книг для призов и наград. Кто только их подбирает! А впрочем, вероятно, никто специально подбором книг не занимается. Берут в магазине первые попавшиеся и смотрят не на содержание, а на стоимость, чтобы уложиться в отпущенную сумму.
Зато следующая книга, снятая им с полки, сразу ему понравилась. «Сердце на ладони» — вот это название! Словно специально для подарка! И автор: Иван — тоже Иван! — Шамякин.
Иван достал тушь, перо, раскрыл книгу и задумался: что же написать? Что-нибудь оригинальное о добром сердце, щедром и открытом, как ладонь. Но тут же рассердился на себя: чего это он вздумал! Пусть это Женька Курочкин гонится за красивостью да необыкновенностью. А ему, Сергееву, и по-простому сойдёт.
И чётким шрифтом, каким обыкновенно он подписывал школьные чертежи, написал:
«В день семнадцатилетия, Лиде Нориной от школьного товарища, с пожеланием счастья!»
Поставил число, месяц, год, чётко расписался и облегчённо вздохнул: о подарке больше думать не нужно.
И всё-таки идти к Нориной на день рождения Ивану не очень хотелось. За день он раза три проходил мимо Ириного дома в надежде увидеть её, но всё было напрасно. Оставалось только одно — надеяться на встречу у Лиды.
Чем ближе подходил срок, тем больше сомнения одолевали Ивана. То ему казалось, что он перепутал число и Лида приглашала его совсем не на это воскресенье, то он думал, что его появление вызовет недовольство родителей Лиды и гостей, то появлялись сомнения в том, придёт ли туда Ира. Долго он колебался: идти или не идти, но, наконец, решил твёрдо: пойду!
Теперь оставалось только решить, к какому времени идти. Приглашение было на шесть часов, но Иван читал в каком-то романе, как один герой оказался в весьма неприятном положении, придя минут на пять раньше и застав хозяев в самом разгаре подготовки к празднеству. Но и опаздывать — тоже вроде бы неприлично.
И всё же решил прийти попозднее. Лучше извиниться за опоздание, чем помешать, и поэтому стать неприятным гостем.
Когда он вошёл в подъезд Лидиного дома, спрашивать кого-либо о том, где она живёт, было не нужно. Его вела по этажам доносившаяся музыка. Поднялся на третий этаж. И хотя дверь ему открыла незнакомая девушка, он был уверен, что не ошибся.
Дом был старой постройки, ещё пятидесятых годов, с высокими потолками, большими прихожими. Но и эта большая прихожая была, казалось, целиком завалена пальто. Они висели на вешалках, лежали внавалку в кресле. Иван примостил своё сверху и прошёл в комнату. Ещё на пороге окинул всех взглядом. Почти все были знакомые. Увидел Тольку Короткова, Серёжку Вьюна, Женьку Курочкина. Навстречу ему спешила виновница торжества с приветливой улыбкой на лице:
