– Хм… – вслух произнесла Кэт.
Ей казалось, что в его аргументах есть какое-то внутреннее противоречие. Если для разлученных близнецов не важна обстановка, почему для бедных близнецов, вынужденных жить бок о бок со своими двойниками, она имела такое значение?
Когда ей начали вырывать волосы с лодыжек и втюхивать очередное увлажняющее средство, Кэт зарылась носом в полотенце, которое пахло лавандой, и задумалась, кто из них двоих – Лин или она – ведет «правильную» жизнь, ту, которую им предначертано было вести. Соседка бабули как-то сказала ей: «Ты – та, которая так хорошо учится?» «Бев! – вскричала тогда бабушка. – Это же Кэт! Та, что ныряет с аквалангом!»
А может, обе они вели гибридный вариант правильной жизни? Может, Лин нужно было выйти за Дэна? А Джемма? Как неоднояйцевый близнец мог влиять на формулу?
– Вот и все, дорогая! Ни единого волоска! – Косметолог похлопала Кэт по ногам. – Уверена, вы чувствуете себя, как будто заново родились!
И Кэт неблагодарно ответила:
– Нет, нисколько.
В понедельник вечером Кэт заруливала к себе домой после работы и увидела, как из-за угла выехал побитый зеленый «мини-купер» Джеммы.
Все сестры Кеттл любили погонять, но в Джемме удивительным образом соединились жажда скорости и полное отсутствие умения. Она постоянно во что-нибудь врезалась: в другие машины, в стены, в одинокий столб.
Кэт взяла свой портфель, сдвинула солнечные очки на лоб и прислонилась спиной к машине, сложив руки на груди, чтобы полюбоваться, как Джемма паркуется задним ходом на противоположной стороне улицы.
После четырех неудачных попыток, при каждой из которых машина со скрежетом билась о бордюр, Кэт снова надвинула очки на нос и перешла дорогу.
Когда она подошла поближе, в уши ей ударил поросячий визг с заезженной магнитофонной кассеты. Один из легиона бывших приятелей Джеммы был фанатом музыки кантри и заразил ее несчастной страстью к Тэмми Уайнетт. «Все равно что герпесом», – подумала Кэт.
Джемма ослепительно улыбнулась, заметив Кэт. Она подпевала «Stand by Your Man!» и в такт музыке постукивала ладонью по рулю.
– Вылезай из машины и дай мне это сделать, – заорала Кэт, стараясь перекричать музыку.
– Привет! – Джемма выключила проигрыватель. – Как дела?
– Отлично, – ответила Кэт и взялась за ручку водительской двери. – Давай вылезай.
Джемма выпрыгнула из машины, держа в руке бутылку вина в коричневом бумажном пакете.
Она явно прибыла с миротворческой миссией.
– Тебе помочь?
– Нет. – Кэт села за руль и опустила ручник. – Здесь можно грузовик поставить, не то что эту спичечную коробку.
В два движения она поставила машину на место. («Ты водишь по-мужски, – всегда говорил Дэн. – Очень сексуально».)
Кэт громко захлопнула дверь, передала Джемме ключи и сказала:
– Ты ведь обзываешь женщин, которые водят.
– Да, и мне очень стыдно. Как дела?
– Уже спрашивала. Ты нарочно включила эту песню?
– То есть? – настороженно спросила Джемма.
– Ну, она же называется «Рядом со своим мужчиной».
– Ой, да нет же! Я хочу сказать, будь с ним рядом, если хочешь, но это уж на твое усмотрение.
– Джемма! – Кэт опустила глаза и увидела, что сестра обута в ее, Кэт, босоножки. – А я вчера их обыскалась!
– Ну извини. Они точно не мои? Я помню, как торговалась за них на распродаже.
– Это я за них там торговалась! Ничего себе – присвоила себе мои воспоминания, прямо как босоножки. Помнишь, я их тебе одолжила на сорокалетие Майкла?
– Ох, что-то пока не очень хорошо все складывается, – заволновалась Джемма. – Я ведь, по идее, должна все исправить. У меня тут целая речь заготовлена.
Кэт взяла у нее бутылку и сказала:
– Тогда меня лучше сначала напоить.
Они вошли в дом, и Кэт отправилась в спальню переодеться после работы, а Джемма стала открывать бутылку.
– В холодильнике неплохой бри! – крикнула Кэт. – И оливки есть.
Она вошла в кухню, застегивая на ходу шорты, и увидела, что Джемма вперилась взглядом в дверцу холодильника.
– Ты что?
– У тебя здесь номер Чарли. – Она сняла цветной рекламный магнит в виде ключа и протянула его Кэт. – Я и забыла, что благодаря тебе с ним познакомилась. Помнишь, в тот день, когда меня закрыли в саду, пока я поливала цветы, и я тебе позвонила? Откуда у тебя этот магнит? Это была рука судьбы!
– Скорее всего, в почтовый ящик кинули. А рука, наверное, Дэна. Кстати, как там твой сладкий слесарь?
– Он просто чудо.
– Ты всегда так говоришь.
– В этот раз все по-другому.
– И это ты всегда говоришь.
Джемма вынула пробку из бутылки.
– Да? Ну, наверное, да.
Кэт подумала, не проиграла ли она свои пятьдесят долларов. Как только на сцену вышел Чарли, они с Лин, как всегда, поспорили, сколько он продержится. Кэт утверждала, что к марту его уже не будет. Лин предсказывала, что он дотянет до июня. Их сестра была неисправимым романтиком.
– Забавно, но он мне напоминает дедулю, – сказала Джемма. – В нем есть что-то приятно старомодное.
– Бог мой, это же совсем не сексуально.
– Когда я с ним, все так просто, так несложно…
– А он не туповат?
– Заткнись!
Кэт смотрела, как Джемма машинально наливает совершенно поровну в оба бокала. Она и сама так делала. С детства они привыкли поровну делить пирожные, шоколадки и лимонад.
– Ты скоро познакомишься с Чарли, – сказала Джемма. – На Рождество он заскочит к Лин – просто поздороваться.
– Я не приду на Рождество, – сказала Кэт, неожиданно даже для самой себя.
– Как это – не придешь? – спросила Джемма. – Ты еще не слышала мою речь. А где Дэн?
– Цепляет кого-нибудь в баре.
– Вот и молодец!
– В сквош играет. Я так думаю… Самое ужасное, что я, похоже, превращаюсь в противную подозрительную жену. Из тех, что каждый раз замечают, во сколько муж явился домой. Я этого терпеть не могу! Я совсем не такая! И никогда не была такой! И вот – здравствуйте, пожалуйста! – я теперь клише.
– Все будет хорошо. – Джемма съела оливку и выплюнула в ладонь косточку. – Дэн от тебя без ума. Правда, правда, я точно знаю! Интрижка с Лин – это так, ерунда, с той девушкой – вообще глупость. Вы с Дэном всегда были отличной парой. Все так говорят.
Кэт твердо держала ножку бокала. Ужас… В последнее время она плакала больше и чаще, чем за всю свою жизнь.
– Никогда бы не подумала, что со мной случится такое, – с трудом произнесла она. – Так противно… Так грязно… Понимаешь? Я думала, что слишком хороша для этого.
– Ах, Кэт!
Кэт почувствовала, как вся напряглась, когда Джемма положила руку ей на плечо и она вдохнула такой знакомый ее запах – нежный, еле слышный, как от мыла.
От Лин всегда пахло свежестью и цитрусами. А от Кэт чем? Может, и ничем. Может, каким-нибудь картонным ящиком.
Кэт движением плеча сбросила руку Джеммы:
– Все в порядке. Все хорошо… Пойдем-ка на балкон. Заодно полюбуешься моим сказочным видом.
– Мне очень нравится твой вид, – великодушно отозвалась Джемма.
Кэт с Дэном жили в районе Розелл, в заново отремонтированной квартире двадцатых годов с высокими, украшенными витиеватой лепниной потолками и лакированными полами. Вид открывался на длинную полосу залива, дугу вантового моста Анзак и множество эвкалиптов. Летом по утрам они завтракали в компании ярких попугаев розелла, деловито чирикавших у них на перилах.
Квартиру они купили перед последним скачком цен и накопили достаточно, чтобы год назад сделать инвестиции в недвижимость. По стандартам помешанного на собственности Сиднея, для профессионально успешной пары у них все было прекрасно. Можно сказать, они были на совершенно правильном пути.
Джемма и Кэт сидели, откинувшись на спинки стульев, и удерживались на них, просунув большие пальцы ног под перила балконного ограждения.
Вспомнив мать, Кэт сказала:
– Что это вы так расселись? Шеи хотите сломать?
Джемма ответила, точно передавая интонацию Максин:
– Вот окажешься в инвалидном кресле, и тебе будет совсем не до смеху!
– Интересно, будем ли мы говорить что-нибудь такое собственным детям, – спросила Джемма, помолчав с минуту. – Я слышала, как Лин вчера спрашивала Мэдди, хочет ли она получить по попе. Мэдди только головой покачала: мол, как ты можешь такие глупости спрашивать!
Кэт точно представляла себя выражение физиономии Мэдди, когда она это говорила. Ее всегда удивляло, как такая кроха уже может быть личностью. Иногда один только взгляд на Мэдди переворачивал сердце Кэт. У Лин было одно свойство, насчет желания иметь которое Кэт даже не притворялась. Лин беременела точно в запланированный ею самой месяц. Почему же матка Кэт – точно такая же – не отвечала на ее просьбы? Нечестно! Месяц проходит за месяцем, а ты все не мать, не мать, не мать… Снова месяц – и снова ты не мать.
