запиской, а потом пытался поджарить. И Куперу волей-неволей пришлось пройти сквозь огонь, как Эмберли и «заказывала».
Странно. Проникнуться к нему сочувствием толком не получалось, иногда даже закрадывалась мысль: так ему и надо! Он же особо и не пострадал, больше перепугался, зато теперь вряд ли решится кому-то угрожать. Но вовремя вмешивалась совесть, напоминала: кто ты такая, чтобы судить, тем более – назначать наказание? Одно дело – распоряжаться ненастоящей жизнью персонажа, а другое – совсем другое! – реального человека.
Сама Эмберли тоже небезгрешна: существуют вещи, за которые и ее стоило бы, наверное, наказать. Но ей совсем не хочется, чтобы это случилось по велению какого-нибудь придурка с больной фантазией. Да и не придурка тоже!
Надо разыскать эту Лейси Филлипс. Хоть Швайгман и обозвал ее овцой, но кто знает, вдруг она не настолько уж безобидна и на самом деле стоит за всем этим. Ведь так хорошо прикрываться, прикидываясь невинной жертвой. Эмберли и не представляет, как та выглядит, но для этого существуют соцсети – стоило бы поискать ее фото там, если, конечно, такая скромняшка зарегистрирована хотя бы где-нибудь. В крайнем случае можно заглянуть в школьный ежегодник.
Далеко ходить Эмберли не стала – устроилась на корточках, привалившись спиной к стене, выудила из рюкзака лэптоп. Все-таки хорошо, что она почти везде таскает его с собой. Фотография нашлась довольно легко, но всего одна – на аватарке в профиле. Судя по всему, настоящая, а не стащенная с бесплатных стоков.
Типичное селфи – застывшее в нелепой гримасе лицо, которое явно пытались сделать невероятно красивым, ну или хотя бы миленьким, но получилось то, что получилось. Не перестаралась бы Филлипс, принимая должный вид, вышла бы действительно вполне себе симпатичной: нежные черты, большие, чуть навыкате глаза, пушистые ресницы. Хотя сравнение с овцой было очень даже в точку! И как оказалось, не только внешне Лейси походила на тупое создание.
Все-таки Швайгман на деле был не таким уж дураком, по крайней мере, при выборе объекта для запугивания. Более подходящей жертвы не найдешь. С другими у него точно не прокатило бы подобное. А Лейси ходила по школе, не поднимая глаз, не глядя на окружающих, и стоило ее окликнуть, как девушка съеживалась и – вот точно! – пыталась слиться со стенкой, провалиться под пол или в воздухе испариться. Но разве такое удастся?
– Я просто хочу с тобой поговорить, – как можно вкрадчивей и доброжелательней пояснила Эмберли, отводя Филлипс в сторону. – Это ведь правда, что Швайгман с тебя деньги тряс, угрожая поджогом? В принципе, я знаю, что так и было, просто хочу от тебя подтверждения.
Лейси кивнула и что-то прошептала, но Эмберли не разобрала ни слова. Да и ладно. Понятно же, что подтвердила.
– И ты ему отдала?
Вообще-то вопрос был чисто риторический, в нем больше недоумения и возмущения такой запредельной покорностью, но Лейси опять кивнула и зашептала. Что – на этот раз Эмберли разобрала:
– Он уже пробовал поджечь.
«Вот же урод!» – промелькнуло неосознанно и опять всплыло: «Так ему и надо!» Но Эмберли отогнала не относящиеся к делу мысли, снова поинтересовалась:
– А ты писала ему записку, что принесешь деньги в дом у реки?
Лейси вскинулась, посмотрела изумленно и растерянно:
– К-какую за-писку? – спросила, запинаясь.
– Что ты принесешь деньги в заброшенный дом у реки, – слово в слово повторила Эмберли. – Ты написала и сунула ему в шкафчик.
– Я? Не-е-е, – Лейси мелко замотала головой. Она и разговаривала-то как овца. Можно сказать, «испуганно блеяла».
Недавняя версия развеялась, как сигаретный дым от взмаха руки, да Эмберли особо и не надеялась, что девчонка окажется причастной. Филлипс точно не могла быть ни разработчиком игры (полная гарантия, что в этом она ни капельки не смыслила), ни тем более палачом. Если только с ней происходило что-нибудь из области фантастики, типа как в истории про доктора Джекила и мистера Хайда: с наступлением темноты безобидная овечка превращалась в страшного волка. Но это уже полный бред!
– А вот когда Швайгман тебя доставал, ты не замечала ничего подозрительного? Никто не оказывался рядом? Никто за вами не наблюдал?
Сейчас Эмберли спрашивала скорее для проформы, для четкого осознания, будто сделала все, что могла, и особо не рассчитывала на внятные ответы. Вряд ли эта Лейси могла что заметить, потому как весьма сомнительно, видит ли она вообще хоть что-нибудь, помимо пола или земли у себя под ногами. И – естественно! – Филлипс опять старательно замотала головой. Единственное, что Эмберли узнала из разговора с ней, – записки Лейси не писала, в шкафчик Швайгмана не подкидывала, то есть была абсолютно не в курсе и ни при чем.
14. Эмберли
И что теперь?
Отправиться в больницу к последнему обвиненному Майку Уоррену? Уж его-то вряд ли выпишут столь скоро. Но ее все равно не пустят, и Уоррен не станет с ней разговаривать, даже если находится в стабильно удовлетворительном состоянии. Он не младшекурсник из школы, и Эмберли для него никто. Да ей и самой не хочется с ним общаться. Вот совсем! Она даже старается не думать про тот несчастный случай.
Зачем, зачем, зачем она написала эту жуть про отрубание рук? Потому что была уверена, что судит несуществующего человека, бота, 3D-фигурку на экране? Сколько она перебила подобных в других играх? Не задумываясь, разрубала мечом, сворачивала шеи, сбрасывала в пропасти, расстреливала, взрывала и не чувствовала никакой вины, даже малейших колебаний не чувствовала! И вдруг игра и жизнь смешались. Это был даже не смертельный приговор, но стоило представить…
Эмберли тряхнула головой, отгоняя нахлынувшее видение. Не надо. Лучше думать не о том, что уже сделала, а о том, что можно сделать. А тут цель у нее одна – остановить творящийся кошмар, найти того, кто его устроил, и призвать к ответу.
Существует еще вариант: расспросить полицейских, расследующих дело о взрыве. Но это за гранью реального. Они пошлют сразу – что за любопытная выскочка? А вдруг еще и заподозрят в причастности? Ну нет. И если случившееся уже не изменить, может, заняться тем, что еще не случилось?
Игра словно зависла, по-прежнему показывала начальную заставку. Хорошо бы так и осталось навсегда. Но, скорее всего, либо нового обвиняемого еще не нашлось, либо с прошлым пока не решилось – Эмберли же отказалась выносить приговор. Значит, стоит надеяться на последнее. Точно! Ей необходимо как можно скорее отыскать эту девушку, последнюю подсудимую.
Хотя прошлый раз, заходя в игру, Эмберли выключила звук и не слышала ни имени, ни подробностей дела, но ведь лицо показалось ей знакомым – очень знакомым! – и прочно ассоциировалось с магазином. Или кафе? В крайнем случае, можно обойти их все: в этой дыре забегаловок и
