торговых точек не так уж и много. А если Эмберли узнала подсудимую, логичней начать с ближайших к ее дому и школе.
Лэптоп отправился в рюкзак, а его владелица – в дорогу. Точнее, в тур по убогим достопримечательностям местного разлива, в которые и заходить-то было тошно. Эмберли уже порядком вымоталась, пока не подвернулось хоть что-то стоящее. Внешне девушка в отделе одежды универсального магазина была похожа на ту, из игры. Да! Эмберли была уверена. Но точно так же она была уверена, когда в кофейне за углом не менее получаса, заказав кусочек яблочного пирога и чашку капучино, наблюдала за светленькой стриженной по моде кассиршей… Вылитая подсудимая! Но та выплыла из-за кассы и показала миру надутый как мяч животик, а обвиняемая беременной точно не была. А до кофейни – аналогичная ситуация в магазинчике на заправке. Но там продавщица вовремя стянула куртку и оказалась сплошь покрытой тату. Но нет, такое уж наверняка бы запомнилось! А теперь вот эта, из отдела одежды. Неужели и она мимо?
Эмберли присмотрелась к бейджу: «Надин Бэккет». Девушка, вероятно, недавно окончила школу либо просто казалась такой молоденькой и немного запуганной. Она ходила между рядами вешалок, что-то проверяла и периодически кидала взгляд куда-то вверх. Эмберли проследила: на камеру. Боится слежки?
Делая вид, что перебирает футболки, она понаблюдала за Надин еще несколько минут. Та успела довольно вежливо обслужить покупательницу, но все так же посматривала на камеру, а потом о чем-то поговорила с администратором, покивала, вытерла нос мятым платочком, засобиралась. Закончилась смена?
Надин скрылась в подсобном помещении, но спустя минуту вышла уже одетой и с сумочкой в руках, показала ее содержимое администраторше и двинулась к дверям. Эмберли обогнала продавщицу, чтобы перехватить ее где-то за пределами магазина: во-первых, разговор на нейтральной территории казался предпочтительней, во-вторых, опять же – камеры. Тем более подспудно девушка понимала, что надо дождаться какого-то подходящего случая. Принцип «вопрос в лоб» в обычной жизни срабатывал, мягко говоря, не очень: люди априори не настроены исповедоваться первому встречному.
Надин неуклюже проскочила в дверь и пошла по улице, опустив голову. Эмберли принялась прокручивать про себя способы обратиться к ней: спросить дорогу (и что потом?), предложить помощь (с какой стати?), сделать вид, что обозналась и просто начать расспрашивать, словно старую знакомую (как дела?), но у нее с артистизмом не очень. А продавщица тем временем остановилась в задумчивости, потопталась на одном месте и зашла в какую-то лавчонку с чересчур пестрой и не менее странной витриной. Боясь упустить из вида Надин, Эмберли двинулась следом.
Едва она переступила порог, как в нос шибанул запах аромамасел, специй и пыли. Над головой порхало чучело летучей мыши и еще какого-то неведомого представителя животного мира, на полках стояли наполненные неопределяемым содержимым скляночки, висели амулеты, ловцы снов и прочая дребедень. Лавка принадлежала то ли оккультных дел мастеру, то ли старьевщику.
Странного вида продавец, сам похожий на чучело или экзотическую мумию, продолжал безучастно сидеть в переднем углу, совершенно не обращая внимания на потенциальных покупательниц. Надин подошла к амулетам, долго и придирчиво изучала бирки. Эмберли скользнула вдоль прилавка, придвинулась к ней поближе.
– В последнее время с вами происходит что-то странное, – проговорила первое, что пришло в голову, но с достаточной многозначительностью.
Надин чуть не подпрыгнула, оглянулась со страхом в глазах:
– Вы кто?
– Я это… – Мозги работали в таком ритме, что того и гляди начали бы дымиться. Придется предстать полной идиоткой, но ничего лучшего в данный момент не придумывалось. – Чувствую эманации. Над вами сгущается темная аура, – чуть подвывая, пробормотала Эмберли, сделала несколько загадочных пасов руками и, создавая впечатление, что уходит в астрал, закатила глаза.
– Э-э-эй, – вдруг очнулся продавец. – П-шла вон!
Непонятно: и чего ему вдруг не понравилось? На взгляд Эмберли, подобное поведение вполне соответствовало духу этого полутемного помещения. Впрочем, Надин, похоже, приняла окрик продавца на свой счет, первая выскочила за дверь. Эмберли, не отставая, ринулась следом за ней и на пороге едва не налетела. Надин обернулась, посмотрела сквозь витрину.
– Видите, – всхлипнула она. – Это все, потому что я виновата. Хотя я ведь не пропащий человек? – она устремила на Эмберли полный отчаяния и надежды взгляд.
– Нет, – выдохнула та, на мгновение растерявшись, но в ту же секунду взяла себя в руки. Вот он, шанс завязать разговор! – А что случилось? У вас действительно неприятности? Я не ошиблась?
– Я ведь честно призналась, что брала платья на один вечер и возвращала их обратно, – в порыве откровения выпалила Надин. – И они пообещали, что будут молчать, если я уволюсь сама. Я уволилась. Я ведь правильно поступила? Он это имел в виду?
– Он? – опять растерялась Эмберли, но в памяти незамедлительно всплыло прочитанное совсем недавно «Затягивание вынесения процессуального решения без уважительной причины наказуемо» и ночное нападение на мать. – Вам кто-то угрожал?
– Он не угрожал. Он сказал, что, если я не повинюсь сама, тогда он сообщит обо всем начальству.
– Сказал? – У Эмберли сердце замерло от волнения. – Лично?
Неужели сейчас она узнает, как выглядит этот самый человек? Вызывающий одновременно страх и омерзение – тот самый, больной на голову. И возможно, опять это будет парень в капюшоне.
– Нет, нет, – замахала ладонью Надин. – Он прислал сообщение. – Она опять всхлипнула. – Это так жутко. Мне все время кажется, что он следит за мной. Где бы я ни была. И сейчас тоже.
Надин завертела головой, и Эмберли вместе с ней. Но самым необычным, что попалось на глаза, стала дурацкая витрина «лавочки волшебника» и едва просматривающийся сквозь нее фриковатый продавец, по-прежнему неподвижно восседающий на своем высоком стуле. Эмберли уже готова была подумать и на него, но только лишь от безысходности, от нежелания поверить в неудачу.
Три человека, три непростых диалога, и минимум результатов! Противник вездесущ и неуловим. Абсолютно никаких зацепок, но есть надежда на то, что, если Надин призналась во всем сама, ее уберут из игры. В конце концов, наказание она все-таки понесла – осталась без работы, да еще и заполучила манию преследования, дергалась при виде каждого более или менее подозрительного прохожего или от слишком пристального взгляда. Но и Эмберли недалеко от нее ушла.
Пока добиралась до дома, раз пять оглянулась. Между лопаток зудело, будто кто-то упорно пялился в спину. Но ведь никого в непосредственной близости к ней не было! Вроде бы… не было.
Рюкзак оттягивал плечи. Как же она устала! Долгое хождение по городу, безумные разговоры. Из положительного только воспоминания о Дереке, о том, как он бросился на помощь, как спрашивал с неподдельным беспокойством «Ты в порядке?», как смотрел. И опять дыхание перехватило, и сердце забилось в два раза быстрее.
Да
