А ещё мне невероятно хорошо после секса. Приятная тяжесть, лёгкие потягивания внизу живота.
Неловко двигаюсь, ощущая неудобство внизу. Оно и не удивительно. Тяжеловат анальный секс, но финал… Боже мой... Я запомнила. Мне понравилось.
Кирилла в спальне не наблюдается, поэтому я вначале закидываю покрывалом кровать, а затем отправляюсь в душ. Встаю под воду и долго моюсь, отходя от приснившегося кошмара и заменяя его приятными воспоминаниями вчерашнего вечера.
Невероятно. Никогда бы не подумала, что принуждение может быть таким восхитительным. А ведь он меня принуждал, брал с напором. Опять. Как в тот, первый раз, когда и слова не дал сказать толком…
Самое забавное, что, несмотря на мою язвительность, на желание уколоть его побольшее, я в глубине души прекрасно знала, чем все завершится. От себя скрывала, но , если быть объективной… Ну понятно же все было.
И ему, и мне.
Провожу пальцами по плечу, которое тоже пострадало от клыков зверя.
Хорошо бы нам познакомиться, что ли... Поговорить по душам.
Нужно себе признаться, что Кирилл мне нравится. Я бы с таким мужчиной… да куда угодно с таким. Немного бесит своей солдафонщиной, плоскими непонятными шутками, но только чуть-чуть.
Да и забывается это все, стоит нам в постели оказаться.
Просто такого любовника нужно хватать и держать в надёжном месте, вытаскивая для употребления каждый вечер перед сном.
Усмехаюсь своим мыслям, выключаю воду, долго разглядываю себя в зеркале ванной комнаты. Интересное преображение…
Больше двадцати не дашь, ну объективно. Похорошела прямо! Кожа белая, щёки румяные, губы опухшие от поцелуев алые.
Вот что секс животворящий делает!
Ну, или молодильное яблочко - Кирилл… Как его по батюшке, кстати? Он говорил? Нет? Не помню…
Иду его искать.
И не нахожу.
Ищу по всему дому, даже, переступив через гордость, зову, но кроме меня - никого.
Стою на кухне, долго разглядывая столик. Пришла я сюда, чтобы убрать брошеную посуду и еду с вечера. А у Кирилла всё убрано. Посуда вымыта, мясо определено в холодильник. На столе - горкой в тарелке нажаренные гренки, в креманке - мёд. Чай заварен в чайнике под полотенцем, с травами и сушёными ягодами.
Он любит порядок и чистоту. Я тоже не грязнуля, но могу устроить творческий беспорядок в мастерской. Никогда не думала, что бывают такие мужчины… Нет, это не для меня, Кирилл сам по себе такой. Привык жить один и обо всём заботиться. Да, заботиться о ком-то. У него сын, поэтому ему несложно женщине оставить завтрак на столе. Для него это наверняка нормально. Он, скорее всего даже не заметил, как проснулся рано всё убрал, приготовил и отправился, я не сомневаюсь, по делам.
А для меня лёгкий шок.
Даже стыдно как-то чай пить и гренки с мёдом кушать. Словно я втесалась в его повседневную жизнь, а отплатить нечем. Или я ночью заплатила? Так тут вопрос спорный, кто кому удовольствие доставил.
Не могу я принять вот это всё за нормальность и обыденность.
Конечно, завтракаю. Всё убираю, прогуливаюсь еще по дому. Книгу читаю. Звенящая тишина в какой-то момент начинает угнетать, и я решаю прогуляться. А лучше поискать своего спутника, своего любовника…
Куртки мужской не оказывается, а почему-то мёрзну. Поэтому натягиваю свою нелепую крутку, а для тепла надеваю шапку-ушанку, то ли из бобрика, то ли из бобика.
Выхожу на улицу, оказываюсь на террасе. Воздух свежий опьяняет. Я не могу надышаться, словно пью лесной аромат глотками большими.
Вокруг деревья, за утро успел снег подтаять ещё сильнее. Показались камни серые, поросшие ярко-зелёным мхом и серым лишайником. Сосны вытянутые, очень высокие. Корабельные?
Вокруг дома деревьев немного, а вот дальше в лес - густеют.
Я возвращаюсь на берег реки. Но там никого не нет. Стоит катер на воздушной подушке - и пустота. На улице тишина не такая, как в доме, всё же слышно капель, журчание. Птица где-то хлопает крыльями. И ветер поднимается, поэтому кроны деревьев начинают шуметь.
Протоптанная тропинка уводит от большого дома в лес. Я дохожу до границы с лесом. Это только кажется, что дом в тайге стоит, оказалось, совершенно я не знаю чащу леса. Она мрачноватая, жутковатая и входить бы я в неё не осмелилась, если бы не протоптанная достаточно широкая тропинка, которая однозначно меня куда-нибудь да выведет.
Нужно было ли уходить от дома?
А, собственно, почему нет?
Кирилл меня кинул, инструкций, наказов не дал. Я свободна!
И топаю теперь в глушь лесную, с интересом рассматривая всё вокруг себя. Мне необходим телефон, фотоаппарат. Это надо фиксировать и рисовать бесконечно. Надо мной неожиданно раскидываются оранжево-золотистые ветки лапистых сосен, создавая полог. Среди сосен растет странная ель. Впервые вижу, чтобы ель была седой. На лапах растет лишайник, дерево хоть и выглядит маленьким, но уже болеет. Это всё сосны виноваты, не дали вырасти. Сахарный тающий снег хрустит под ногами. Я не боюсь заплутать, потому что тропинка не пропадает, а становится шире, и деревья вокруг неё словно в парке, прорежены.
Ничего не предвещает беды… Но неожиданно мне бьют по голове! Да так сильно, что я не могу устоять на ногах и падаю в мокрый снег.
Глава 16
Глава 16
Потом я удивлялась своей реакции, резкой и в то же время очень отстраненной. Видимо, инстинкт самосохранения сработал сразу, а осознание того, что произошло, наступило позже. Я ведь боялась, что меня найдут преступники. Я, можно сказать, ждала этого подспудно!
Тем более, что здесь, в лесу, и стрелять можно совершенно спокойно, и потом прикопать на проталине без свидетелей…
В этот момент, летя задницей в сугроб, я не сомневаюсь, что ударил меня злоумышленник.
Напал со спины, пока на северную природу любовалась, дура блаженная!
Потому кричу я сразу, еще не видя никого, просто зная, что эхо от моего вопля разнесется среди корабельных сосен, загуляет далеко, и , вполне вероятно, что невозможный мужлан, оставивший меня, можно сказать, бросивший после ночи любви одну, совсем одну, беспомощную и одинокую, услышит, опомнится и придет на выручку!
Не собираясь кататься по мокрой земле, я резко вскакиваю на ноги и оборачиваюсь.
Все это время ору, не переставая. Получается на редкость громко. Эхо в самом деле уходит гулять между стволов деревьев, и я радуюсь этой минуте свободы. Тому, что рот не закрыли.
В панике кручусь на месте, выискивая нападающего. Не хочу умирать с пулей в затылке. Лучше лицом к лицу.
Что я хочу в сейчас? Зачем мне смотреть в лицо врагу? Не знаю, если честно, просто что-то подспудное, еще отцом вбитое в подсознание…
И теперь даже не пытаюсь отбежать, голову прикрыть, хоть как-то защититься.
Судорожно хватаю воздух раскрытым ртом, дыхания не хватает, в голове бьется: «Кирилл!»
Только на него надежда, больше никто не спасёт…
Удивительно, но вокруг - никого. Совсем!
Разворачиваюсь в ту сторону, с которой начиналось мое падение, готовая истерично заверещать ещё раз, пока есть возможность…
Нападающий медлит. Наслаждается?
Скольжу взглядом по земле, может, палка, еще что-то? Если убивать не хочет, значит, позабавиться решил… Устрою ему забаву!
Неожиданно я вижу своего нападающего.
Нападающую.
И это настолько дико, что я давлюсь собственным воплем и замираю, как изваяние, в оторопи разглядывая большую пятнистую рысь, убегающую с моей шапкой-ушанкой в зубах!
Ошарашенно открыв рот, наблюдаю, как крупная кошка петляет между деревьев , виляя пушистым задом, украшенным мелким хвостиком.
То есть, это она меня так? С ног сбила? Шапку утащила? Ох, ё-моё…
Хорошо хоть лицо не исцарапала.
На лес падает тишина, особенно контрастная, учитывая, что эхо от моих воплей еще гуляет где-то, и у меня в голове звенит.
Тишина настолько оглушающая, что в ней слышно, как бешено стучит моё перепуганное сердце.
