Быстро пролетела пахнущая ароматными яблоками осенняя ночь. В небе гасли еле заметные мерцающие звезды. Как коврижка, закатилась за дальний угол Красной Слободы отгулявшая по небу луна. Зачинался рассвет. Умывалось в реке, на глазах Грунина и Оли, заспанное раскаленное солнце.
В саду уже порхали с ветки на ветку суетливые птицы, склевывая с золотых листьев самоцветные капли утренней росы. Никогда еще, — казалось Грунину, — не было в Красной Слободе такого прекрасного яркого и чистого утра. На улице все радовалось теплу и свету.
Молодые люди уже вдыхали пока еще сырой, простуженный воздух осеннего рассвета. Только сердца, оттаявшие от откровенных, душевных разговоров, наполнились надеждой, что самое худшее уже позади, а в душе не было места одиночеству и печали.
Пока оба собеседника почему-то обходили любовные разговоры. Но время их подталкивало к открытому признанию. В воздухе как бы повисло предчувствие близкого счастья: вот-вот кто-то из них не выдержит, и тогда пойдет самое главное, ради чего и встретилась эта парочка. Кто же из них признается первым? Чего стесняться — это же вполне естественное, природное дело. А природу пока еще никто и никогда не обманул. Птички и те живут парочками. А тут не птички, а вполне созревшие люди. Яркая, как мак, девушка и статный надежный кавалер. Чего же медлить? Объяснитесь, скажите, наконец, что очень крепко полюбили друг друга. А, может быть, не очень? Времечко вон как бежит быстро.
Но Оля продолжала рассказывать о своих детских страданиях. Так распорядилась судьба. Ее, говорят, не выбирают, но она обоим, Оле с Алешей, подарила тяжкое детство. Порой голос Оли срывался, она сквозь слезы выговаривалась: мол, в жизни не хватает одной петли. Оля, глотая воздушные комки, высказывала свою сердечную боль Алеше. В саду стояла мертвая тишина. Раскрывая свои детские тайны, Оля дополнила предыдущие страницы своих воспоминаний…
Шла война, был страшный голод. Четверых детей несчастной матери надо было прокормить. Голод тогда не щадил никого. Он не спрашивал: большой ты или маленький, здоровый или больной. В городе в войну хоть 300 граммов, но давали хлебушка, а в деревне — ни одного грамма. Все добывали корм — съестное, — кто как мог. В весеннюю распутицу в больших лаптях Оля решила на огороде пособирать гнилую картошку, добывая таким образом еду на пропитание. Девушка тогда едва не лишилась жизни. Холодная вода вместе с песочной жижей проникла в лапти, как в решето. Ноги не только одеревенели, но даже отсочали. Сделались, как у лягушки, рябые. Оля крепко простудилась. Поднялась высокая температура. Почти в бреду Оля попросила у мамы кусочек хлеба. В доме Светловых не было ни одной крошки. Оля ничего не ела уже несколько суток подряд. Жизнь бедной девочки висела на волоске.
Мать из-за жалости к больной дочери побежала по соседям. До сих пор Оля не знает добродетели, но все-таки кто-то дал матери кусочек «чистого» хлеба. Так в те годы называли хлеб из одной муки, то есть без всякой примеси. Мать подала этот крохотный кусочек девочке и горько зарыдала. Только одними слезами горю не поможешь. Оля этот оплаканный кусочек хлеба так и не съела, но выжила…
Поневоле у Грунина влажнели глаза, и ему просто хотелось плакать. Точь-в-точь такой же случай происходил с ним в детстве. Голод надломил Леньку. Он заболел, осунулся, поджался, даже крепости в ногах не стало. Его шатало на ветерке из стороны в сторону, а перекусить тогда было нечего. Рад бы поесть, да кухонный стол был пуст. Сколько Ленька не хныкал, но все-таки терпеливо переносил трудности, как бы осознавая своим детским умом, что в деревне все голодали. Некоторые от голода ходили со светлыми отеками лица, а иные — просто умирали. Но, к счастью, а может, несчастью — Оля с Ленькой выдюжили и выжили.
В их судьбоносных лампадах елей будет гореть долго. Впрочем, как утверждает народная молва, сколько в лампаде налито елейного масла — столько будет жить человек, жить пока не догорит оно до последней капли. Как бы мы не пытались перехитрить смерть, но существует закон мироздания. Жизнь каждого человека строго запрограммирована: человек проживет столько — сколько в его лампадочке залито горючего. Как догорит огонек, затухнет фитилек, так, считай, и жизни конец настал. Все люди — смертны. И сколько на роду написано прожить на белом свете человеку — столько он и проживет. Да только жизнь у людей бывает разная. Порой даже прошлое вспоминать тяжело. Но, что было, то было…
Немного помедлив, Оля через силу улыбнулась, а затем рассказала хоть горькую, но и смешную историю… В колхозе околела кобыла, ее затем свезли в поле и там бросили. Соседка Светловых решила привезти эту дохлую кобылицу домой. И привезла. А дома эту тушу изрубила, а из доброго куска мяса сварила щи. На обед пригласили Олю. И девочки с большим усердием налегли на щи из дохлятины. Но, затем, подруга Оли по глупости рассказала всю историю с лошадкой. Олю вывернуло тогда наизнанку. Вот что значит голод.
А война шла. Только хлебушек всем был нужен: и тем, кто на фронте своей головы не щадил. И здесь — в тылу. Не зря же говорится: хлеб — всему голова. Да только голодные дети еще бы добавили: хлеб — это, прежде всего, жизнь. Не от хорошей жизни мать Оли в трудные годы лихолетья решила определить свою дочурку в приемыши. Легко ли ей было? Но от безысходности родительница решилась на этот трудный шаг. Вот и отвели Олю к двум старушкам, жившим в трех верстах от их деревни. Они-то и приголубили несчастную девочку, устроив постоянный праздник ее желудку. Как только Оля наелась досыта, подкрепилась — она, заскучав по родному дому, устроила старушкам бузу. Не зря люди говорят: «В гостях хорошо, а дома лучше».
Как ни уговаривали Олю, но приемная дочь стояла на своем категоричном требовании: «Ведите домой — хочу к маме». Бедные старушки бросили свои домашние дела и отвели девочку, как говорится, с доставкой на дом.
Грустным был рассказ Оли, но Ленька Грунин не перебивал девушку, правда, иногда сочувственно вздыхал и покачивал головой, то вправо, то влево… Тем самым, как бы молча выражал свое отношение мимикой к тому или иному эпизоду. Оля, конечно, не фантазировала, она рассказывала горькую правду.
В эти минуты свидания в мозгах Грунина прокручивались похожие факты и события военных лет. Биографии этой пары точь-в-точь совпадали. Видно, сама природа создала этих двух молодых людей друг для друга. А его величество случай поспособствовал их встрече и сближению. Пройдут годы, а это как будто о них в одной популярной песне будут звучать слова: «Мы с тобой два берега у одной реки». В мыслях Грунина в момент встречи с Олей промелькнула одна маленькая фраза не совсем ему понятной песни. Он даже промурлыкал ее сквозь зубы: «Я не верю сказочкам про вечную любовь…» Любовь для Грунина была осязаема. Юноша знал наверняка, что она бывает вечная, порой сказочная и счастливая. Во всяком случае, полюбить девушку можно сразу и до последних дней своей жизни оставаться верным этой любви. Или, как говорят: до гробовой доски. Помните, как в сказке Г. X. Андерсена: «Они жили долго-долго и умерли в один день».
Наконец, Оля закончила свой рассказ. В саду по-прежнему стояла гробовая тишина. Обычно в таких случаях шутливо говорят: «Кто же в этот час родился?». Наступившая пауза затягивалась. Но оба собеседника как будто в рот воды набрали. Оля с Алексеем встретились взглядами и долго смотрели друг другу в глаза. Алексей потянулся к Оле, приобняв ее. Он целовал ее в губы, гладил ее волосы, плечи. Оля старалась отвести его руки, а они все были настойчивее… И справиться с ними у девушки не хватало сил.
У Алексея горели глаза, он нежно шептал: «Оля, какая ты чудная, родная, близкая». Каждый из них в эти минуты думал о чем-то своем. Ленька терялся в догадках: а нравится ли он Оле? А девушка, может, думает наоборот! Полюбил ли ее Ленька Грунин? Как угадать свою судьбу. А может, и девушка в этот момент размышляла так же… Что она могла сказать? Ему легко. Лейтенант, офицер. Нынче здесь, а завтра там. Сколько молодых девчонок мечтают о таком парне. А ведь было время — дружили, вместе ходили в школу — все было просто и хорошо. Все было тогда понятно, но не теперь.
Как быстро летит время и ничем его не удержишь. Вот и Ленька Грунин был деревенский мальчишка, сорванец, первый заводила среди ребят, а теперь офицер-пограничник. Оля улыбнулась и бережно погладила кончиком пальца маленькие звездочки на погонах. А Ленька легонько вздохнул и как-то неуверенно прижал Олю к себе. Она слегка отстранилась от Грунина и снова погрузилась в свои мысли…
Размышлять Оле было о чем. Разве мало надувают красивые кавалеры красивых девушек? Ох! Сколько таких случаев в жизни бывает. Девушке, как саперу, ошибаться ни разу нельзя. Нелишне повториться: сапер ошибается только один раз, так и девушка — она ошибается тоже только один раз… Молчание затянулось, да и понятно… Каждый из двоих выбирал свою судьбу. В эти короткие минуты раздумий лейтенант Грунин обдумывал главный вопрос будущей жизни. И вроде бы как мимоходом, нарушив мертвую тишину, Алексей Грунин спросил: «Скажи, Оля, нет у тебя желания быть моей невестой?».
