Остап неторопливо поднялся и, едва начав протискиваться к тамбуру, совсем рядом, в соседнем купе, увидел Зенека. Какой-то момент они смотрели друг на друга, потом Зенек сорвался с места и, безжалостно отпихивая мешавших ему пассажиров, метнулся к двери. Ещё не отдавая себе отчёта, Остап бросился за ним, но в вагоне начался шум, толкотня, и когда Остап в конце концов всё же протиснулся в тамбур, он едва успел заметить руки Зенека, который на всём ходу соскочил с поезда. Не раздумывая, Остап кинулся следом, как-то ухитрился приземлиться на ноги, но, сделав пару шагов, не удержался и кубарем полетел с насыпи.
Очутившись в болоте и кое-как встав на ноги, Остап сразу увидел Зенека, только что вылезшего из той же грязи. Обстановка получалась необычная, и, видимо, поэтому Зенек, уже выбравшийся на сухое, вместо того чтобы «сделать ноги», закричал:
— Ты чего, гад, за мной гонишься? Ты ж мне чуть ли не на голову сиганул!
— Нет, как можно, — неожиданно для самого себя стал извиняться Остап. — Вы, пане, поймить, я порозумиться[104] хотел, а вы так, ну и я…
— Ладно, — досадливо махнул рукой Зенек. — Пошли. Дорогой с тобой «порозумиемся».
— А куда? — Остап начал вытирать от грязи лицо.
— А куда с тобой, дураком, пойдёшь? Ясно, в НКВД!
— Не шутить так, пане… — Остап начал вылезать из болота. — Меня самого не сегодня завтра НКВД злапае[105]…
— Да? — ехидно скривился Зенек. — То-то ты вместе с ними той ночью за мной гнался…
— То що вы, пане, то случай, я поясню… — Выбираясь из грязи, начал Остап, но едва он ступил на сухое, как сильный толчок швырнул его обратно в болото. Очутившись после такого неожиданного нападения чуть ли не по пояс в грязи, Остап поднял голову и зло посмотрел на Зенека.
— Что, мазур, никак убить меня хочешь?.. Ну то вбивай! — Остап рванул из-за пояса ВИС и со злостью швырнул его под ноги Зенеку. — Вбивай!
Зенек спокойно взял пистолет, передёрнул затвор и прицелился Остапу в лоб.
— Ты кто, гайдамака?
— Я — украинець!.. А вы… Вы, паны пыхатые, мало того, что войну проиграли, ещё и нас под Советов сунули!
— То не мы сунули, — злобно огрызнулся Зенек. — То немцы, друзья ваши!
— Немцы, говоришь? — зло выкрикнул Остап. — Та они мне таки ж сами вороги!
— Ага, а ты, выходит в НКВД служишь?
— Опять вы «за рыбу гроши», — горестно заключил Остап и принялся объяснять: — Ну случайно мы тогда столкнулись, случайно. Слово чести… Я ж живу там рядом и домой шёл. А у вашей ограды машину увидел и пошёл посмотреть, а тут вы… Я подумал, что и меня тоже схватят, вот и побежал следом…
— Ну хорошо, — Зенек неожиданно спрятал пистолет. — Вылезай. Пойдём отсюда.
Остап завозился, нащупывая ногами кочку потвёрже и вдруг, глядя в упор на Зенека, спросил:
— Пане, а чего вы в меня не стреляли? Вы ж хотели…
— Хотел… — спокойно подтвердил Зенек и вдруг протянул руку, помогая парню выбраться…
* * *
Сельский парубок Дмитро Иванчук терялся в догадках. Он вроде ничего такого не натворил. Ну, двинул солдата по морде, это да, но ведь и сам получил добряче. Правда, получилось, что он помог Остапу сбежать, но понятно, это же не кто-нибудь, а брат…
Но, похоже, москали ничего понимать не хотели, а так и держали Дмитра в каталажке. Впрочем, когда Дмитро ещё входил в ячейку КПЗУ, там говорили, как себя надо вести в тюрьме, и парубок, вспомнив про эти наставления, старался по возможности соответствовать.
Вот только условия, в которых содержали парня, мало напоминали то, к чему его готовили. Достаточно сказать, что в камере, где Дмитро сидел вроде бы с такими же бедолагами, было человек десять, а временами и того больше.
Впрочем, внезапно всё изменилось, и Дмитра неожиданно перевели из битком набитой камеры совсем в другое помещение. Тут на нарах даже были свободные места, и сокамерники, с которыми Дмитро поделился своими бедами, объяснили, что раньше его содержали в камере предварительного заключения, а вот теперь…
Что значит это многозначительное «теперь», парубок сначала не понял, но когда вскорости за ним явился надзиратель, Дмитро сообразил, что его снова начинают вызывать на допрос и, почему-то обрадовавшись, с готовностью вышел из камеры.
Надзиратель, худой дядька в летах, портупеи не носил, и потому тяжёлая кобура с наганом заметно перетягивала плохо затянутый ремень на один бок. Но власть есть власть, и как бы там надзиратель не выглядел, ясное дело, когда, закрыв дверь, он кивком приказал идти вперёд, Дмитро послушно зашагал по коридору.
Сначала они шли мимо одинаковых дверей с глазками, а потом спустились этажом ниже, и страж завёл арестанта в незнакомую комнату. Здесь Дмитро ещё не был и сейчас с интересом смотрел на сидевшего за столом военного.
Кивком отпустив торчавшего у двери надзирателя, военный жестом приказал Дмитру сесть на стоявший посередине комнаты табурет и лениво спросил:
— Иванчук Дмитро, из Подгайцев, так?
— Так, — с готовностью подтвердил Дмитро.
Военный, а судя по всему, это был следователь, раскрыл лежавшую перед ним картонную папку и монотонно зачитал:
— Вы, Иванчук Дмитрий, житель села Подгайчики, обвиняетесь в пособничестве вооружённому бандиту, каковым является ваш собственный брат Иванчук Остап.
— Да какой же он бандит… — начал Дмитро, но следователь резко оборвал его окриком:
— Молчать! — А потом тихо и чуть ли не вкрадчиво спросил: — Сколько вас в банде?
— Какая банда, пане слидчий?..[106] — ошарашенно забормотал Дмитро. — Та мы ж…
— Вот именно вы! И добычу вы делили!
— Какую добычу? — оторопел Дмитро.
— Какую, какую?.. Такую! — следователь треснул по столу кулаком. — Саквояж где?!
— Та, пане-товарищу, — залепетал Дмитро, — нема в мене якогось, як вы кажете, саквояжу.
— Нет, говоришь? — грозно повторил следователь. — А из-за чего у вас в сарае перепалка была? Из-за саквояжа! Что там, говори!.. Деньги?
Услыхав такое, Дмитро мгновенно побледнел и, забыв всё, что говорил раньше, ляпнул:
— Нема там нияких грошей, пане-товарищу! Нема… Там, мабуть, якись паперы…
— Бумаги какие-то, говоришь? — ехидно переспросил следователь. — А откуда ты знаешь?
— Так брат мени говорив, — Дмитро судорожно облизал губы. — Ему той поляк сказал. Якого я на Яблуневой бачив. Вы його, пане-товарищу, сами спросить…
— Спросим, обязательно спросим… — прошипел следователь и заглянул в папку. — А вот ты мне ещё вот что скажи… Ты, Иванчук Дмитро, в КПЗУ был?
Столь внезапный поворот сбил Дмитра с толку, и он лишь молча кивнул, а следователь, ничуть не удивившись, продолжил:
