— Я спрашиваю тебя ещё раз, — сказал он. — Эта тайная тропа охраняется?
Но имя Арагорна привело Горлума в мрачное расположение духа. Его несправедливо подозревали во лжи, тогда как в данном случае он сказал правду, или часть правды. Он не ответил.
— Она охраняется? — повторил Фродо.
— Да, да, возможно. В этих краях нет безопасных мест, — угрюмо отозвался Горлум. — Нет безопасных мест. Но хозяин должен попытаться или уйти домой. Другого пути нет.
Они не сумели добиться от него ничего больше. Название этого опасного места и высокого перевала он не мог или не хотел сообщить.
Его называли Кирит Ангол, и имя это пользовалось недоброй славой. Арагорн, возможно, сообщил бы им это название и объяснил его смысл, Гэндальф предостерёг бы их. Но хоббиты были одни, и Арагорн был далеко, а Гэндальф стоял среди развалин Скальбурга и боролся с Саруманом, задержанный предательством. Но даже в те мгновения, когда он произносил свои последние слова, обращённые к Саруману, и палантир высек искры из ступеней Ортханка, думы Гэндальфа были с Фродо и Сэмом; его мысль неслась к ним сквозь лиги и лиги с надеждой и жалостью.
Быть может, Фродо, сам не зная, почувствовал её, как тогда, на Амон Хене, хоть и был уверен, что Гэндальф сгинул, сгинул навеки во мраке далёкой Мории. Он долго сидел на земле, молча, склонив голову и пытаясь припомнить всё, что говорил ему Гэндальф. Но он не мог воскресить в памяти совета, который помог бы ему сделать сейчас выбор. В самом деле, они лишились руководства Гэндальфа слишком рано, слишком рано, когда Чёрная Страна была ещё далеко. Гэндальф никогда не говорил, каким образом они смогут войти в неё. Возможно, он не мог сказать. Однажды он рискнул проникнуть в оплот Врага на севере, в Дол Гулдур. Но в Мордор, к Огненной Горе и в Барат-дур с тех пор, как Чёрный Властелин вновь усилился… заходил ли он туда когда-либо? Фродо так не думал. И вот ему, маленькому невысоклику из Шира, простому хоббиту из мирной сельской страны, предстояло найти дорогу туда, куда великие мира сего не могли или не смели идти. Это была злая участь. Но он сам выбрал её в своей собственной гостиной далёкой весной прошлого года, столь далёкой, что теперь она казалась главой из легенды о юности мира, когда ещё цвели оба дерева, Серебряное и Золотое. Горький выбор. Какой дорогой он должен пойти? И если на обеих ждут ужас и смерть, то что толку в выборе?
Настал день. Глубокая тишина упала на маленькую серую лощинку, в которой они лежали так близко от границ ужасной страны: молчание было почти ощутимым, словно плотная завеса, отрезавшая их от остального мира. Над ними был свод бледного неба, исчерченного полосами дыма, но он казался таким высоким и далёким, словно виделся с самого дна толщи сгустившегося от вражьей мысли воздуха.
Даже орёл, парящий под солнцем, не смог бы заметить хоббитов, сидящих под гнётом тяжёлой судьбы молча, без движения, закутавшись в свои тонкие серые плащи. На миг он мог бы приостановиться, чтобы рассмотреть Горлума: тощую фигурку, простёртую на земле, возможно, истлевший скелет какого-то человеческого детёныша, на котором ещё держались лохмотья, с длинными руками и ногами, белыми, почти как кости, и тонкими, как кости, — ни кусочка плоти, стоящей клевка.
Фродо сидел, опустив голову на колени, а Сэм лежал на спине с руками под головой и бездумно смотрел из-под капюшона в пустое небо. По крайней мере, оно оставалось пустым довольно долго. Но вскоре Сэму показалось, что он видит тёмную, похожую на птицу фигуру, парящую кругами, которая то появлялась, то исчезала из поля его зрения. За ней последовали ещё две, потом четвёртая. Они выглядели совсем маленькими, однако он каким-то образом знал, что на самом деле они громадны, с огромным размахом крыл и парят на большой высоте. Он рывком сел, натянул капюшон на глаза и сжался в комочек, ощущая тот же страх, который предостерегал его о присутствии Чёрных Всадников, беспомощный ужас, возникший от принесённого ветром крика и промелькнувшей на фоне луны тени, хотя сейчас не такой сокрушительный и непреодолимый — угроза была гораздо дальше. Но угроза была. Фродо тоже её почувствовал. Его мысли смешались. Он вздрогнул и пошевелился, но не взглянул вверх. Горлум съёжился, как загнанный в угол паук. Крылатые тени описали круг и стремительно ринулись вниз, торопясь вернуться в Мордор.
Сэм глубоко перевёл дух.
— Снова Всадники, над нами, в воздухе, — хрипло прошептал он. — Я видел их. Как вы думаете, они-то способны разглядеть нас? Они были очень высоко. А если они такие же Чёрные Всадники, как прежде, тогда они не могут толком видеть при дневном свете, верно?
— Нет, наверное, нет, — сказал Фродо. — Но их кони видели. И эти крылатые твари, на которых они сидят теперь, возможно, видят острее, чем другие существа. Они похожи на гигантских стервятников. Они выглядывают что-то; боюсь, что Враг начеку.
Чувство страха прошло, но окутывавшая их тишина нарушилась. Некоторое время они ощущали себя отрезанными от мира, словно находились на невидимом острове, но теперь снова очутились на виду, опасность возвратилась. Однако Фродо так и не заговорил с Горлумом и не сделал выбора. Глаза его были закрыты, словно он спал или заглядывал в глубины своего сердца и памяти. Наконец он шевельнулся, встал и, по-видимому, был готов объявить своё решение, но произнёс:
— Слушай! Что это?
Их снова охватил страх. Они услышали пение и хриплые крики, которые сначала доносились как будто издалека, но явственно приближались, двигались по направлению к ним. Всем сразу же пришло в голову, что Чёрнокрылые выследили их и послали вооружённых воинов схватить их: никакая скорость не казалась слишком большой для этих ужасных слуг Саурона. Хоббиты притаились, напряжённо прислушиваясь. Голоса, звон оружия и упряжи были совсем рядом. Фродо и Сэм проверили, как ходят в ножнах их маленькие мечи. Бегство было невозможным.
Горлум медленно привстал, подполз, как насекомое, к краю лощины, и начал очень осторожно приподниматься, дюйм за дюймом, пока не смог наконец глянуть в щель между двумя камнями. На некоторое время он застыл так, не двигаясь и не издавая ни звука. Постепенно голоса снова начали удаляться и медленно затихли вдали. Далеко на стенах Мораннона пропел рог. Тогда Горлум тихонько повернулся и соскользнул обратно в ложбинку.
— Ещё люди идут в Мордор, — сообщил он тихо. — Тёмные лица. Мы прежде не видели людей, похожих на этих, нет, Смеагорл не видел. Они свирепы. У них чёрные глаза и длинные чёрные волосы, и в ушах их золотые кольца, да, масса прекрасного золота. А у некоторых красная краска на щеках и красные плащи, и флаги их красные, и наконечники их копий. И у них круглые щиты, жёлтые с чёрным, с большими шипами. Совсем не славные; они выглядят, как очень жестокие, злобные люди. Почти такие же плохо, как орки, и гораздо крупнее. Смеагорл думает, что они пришли с юга, из-за устья Великой Реки: они пришли по той дороге. Они прошли в Чёрные Ворота, но за ними могут последовать многие. В Мордор всегда идёт много народа. Однажды все народы окажутся там.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
