— Ах! С-с-с-ш-ш, нет! — воскликнул он. — Нет! Глупые хоббиты, безрассудные, да, безрассудные! Они не должны делать это!
— Не должны делать что? — изумлённо спросил Сэм.
— Ужа-с-сные крас-с-сные языки, — прошипел Горлум. — Огонь, огонь! Он опасен, да, опасен. Он жжёт, он убивает. И он приведёт сюда врагов, да, приведёт.
— Не думаю, — возразил Сэм. — Не вижу с чего бы, если, конечно, ты не кинешь в него чего-нибудь сырого и не наделаешь дыму. Но если и приведёт, так пусть приводит. Как бы то ни было, я рискну. Я собираюсь потушить этих кроликов.
— Потушить кроликов! — в ужасе завизжал Горлум. — Испортить прекрасное мясо, которое Смеагорл сберёг для вас, бедный голодный Смеагорл! Зачем?! Зачем, глупый хоббит? Они молоды, они нежны, они мягки. Съесть их, съесть их!
Он сгрёб ближайшего кролика, уже освежёванного, который лежал у костра.
— Но, но! — сказал Сэм. — Каждому своё. Ты давишься нашим хлебом, а я подавлюсь сырыми кроликами. Если уж ты даёшь мне кролика, то он мой, пойми, и я волен его приготовить, если захочу. А я хочу. Тебе не обязательно торчать рядом со мной. Поди поймай другого и съешь его так, как хочешь, только где-нибудь в одиночестве, подальше от моих глаз. Тогда тебе не придётся глядеть на огонь, а мне на тебя, и мы оба будем только счастливы. Я присмотрю, чтобы костёр не дымил, если тебя это хоть немного утешит.
Горлум с ворчанием отодвинулся и заполз в папоротники. Сэм занялся своими кастрюлями.
— Что хоббиту необходимо для кролика, — сказал он сам себе, — так это немного травок и корений, особенно картошечки, не говоря уж о хлебе. Ну, травки-то мы, похоже, можем справить.
— Горлум! — позвал он тихонько. — Третий раз последний. Мне нужны кое-какие травки.
Голова Горлума высунулась из папоротников, но выражение его не было ни дружелюбным, ни услужливым.
— Несколько лавровых листочков, немного тмина и шалфея, принеси, пока вода не закипела, — сказал Сэм.
— Нет! — отозвался Горлум. — Смеагорл недоволен. И Смеагорл не любит пахучие листья. Он не ест ни травы, ни корней, нет, прелесть, если только совсем уж умирает от голода или очень-очень болен, бедный Смеагорл.
— Смеагорл как пить дать попадёт в совсем горячую воду, когда она закипит, если не сделает того, о чём его просят, — прорычал Сэм. — Сэм сунет его туда головой, да, прелесть. И я бы отправил его за репой, морковкой и картошечкой тоже, будь сейчас подходящее время года. Держу пари, что в этих краях найдутся в одичавшем виде любые полезные вещи, какие только растут. Я многое дал бы за полдюжины картошек.
— Смеагорл не пойдёт, о нет, прелесть, не в этот раз, — прошипел Горлум. — Он боится, и он очень устал, и этот хоббит не славный, совсем не славный. Смеагорл не будет выкапывать коренья, и морковку, и… картошки. Что такое картошки, прелесть, э? Что такое картошки?
— Кар-то-фель, — сказал Сэм. — Услада моего старика и замечательная заправка для пустого брюха. Но тебе её не найти, так что и искать не стоит. Будь хорошим Смеагорлом и раздобудь мне нужных травок, и тогда я начну думать о тебе лучше. Более того: если ты откроешь новый лист, да не перевернешь обратно, когда-нибудь я приготовлю тебе немного картошки. Я сделаю жареную рыбу в хрустящем картофеле по рецепту С. Скромби. Ты не сможешь сказать ничего против.
— Да, да, мы сможем: испортить славную рыбу, спалить её! Дай мне рыбу сейчас, и оставь при себе мерз-з-ский картоф-ф-фель!
— Ох, ты безнадёжен, — отозвался Сэм. — Ступай спать!
В конце концов ему самостоятельно пришлось искать то, что хотелось, но при этом он не отходил далеко и не выпускал из виду то место, где лежал его хозяин, который всё ещё спал. Какое-то время Сэм сидел в задумчивости и поддерживал огонь, пока вода не закипела. Дневной свет окончательно разгорелся, и воздух потеплел, роса исчезла с травы и листьев. Вскоре разрезанные кролики лежали и медленно кипели в кастрюлях вместе со связанными пучком травами. Время тянулось, и Сэм едва не заснул. Он дал им потушиться часок, время от времени проверяя мясо вилкой и пробуя бульон.
Когда, по его мнению, всё было готово, он снял кастрюли с огня и подобрался к Фродо. Фродо приоткрыл глаза, когда Сэм склонился над ним, а затем окончательно очнулся от сна: ещё одного мирного, спокойного, но не запомнившегося сна.
— Привет, Сэм! — сказал он. — Не отдыхал? Что-нибудь случилось? Сколько времени?
— Часа два после рассвета, — ответил Сэм, — а в Шире часы показывают, наверное, около половины восьмого. Только ничего такого не случилось. Вот; правда, это не совсем по правилам: ни кореньев, ни лука, ни картошки. Я тут приготовил для вас, мистер Фродо, немного тушёного мяса и бульона. Угощайтесь. Придётся отхлёбывать из кружки или прямо из кастрюли, когда немного остынет. Я не прихватил мисок или чего-нибудь подходящего.
Фродо зевнул и потянулся.
— Тебе следовало бы отдохнуть, Сэм, — сказал он. — Да и разводить костёр в этих местах было опасно. Но я голоден. Хмм! Чем это здесь пахнет? Что ты потушил?
— Подарок Смеагорла, — отозвался Сэм. — Пару молодых кроликов, хотя, мне сдаётся, Горлум теперь раскаивается. Но к ним ничего нет, кроме нескольких травок.
Сэм и его хозяин устроились внутри зарослей папоротника и съели тушёное мясо прямо из кастрюль, разделив между собой старую вилку и ложку. Они позволили себе также съесть по половинке эльфийских галет. Это казалось настоящим пиром.
— Фьють! Горлум! — тихонько свистнул и позвал Сэм. — Иди сюда! У тебя ещё есть шанс передумать. Если хочешь попробовать тушёного кролика, тут кое-что осталось.
Ответа не было.
— А, ладно. Наверное, отправился поискать что-нибудь для себя. Тогда прикончим это, — сказал Сэм.
— А потом ты должен немного поспать, — заметил Фродо.
— Не засните, пока я дремлю, мистер Фродо. Не очень-то я ему доверяю. В нём всё ещё слишком много от Вонючки, — плохого Горлума, если вы меня понимаете, — и этот Вонючка опять становится сильнее. Правда теперь, как я думаю, он постарался бы придушить сначала меня. Мы не сходимся с ним во взглядах, и он недоволен Сэмом, о нет, прелесть, совсем недоволен.
Они кончили есть, и Сэм спустился к ручью ополоснуть посуду. Встав на ноги, чтобы вернуться, он окинул взглядом оставшийся позади склон. В этот момент солнце поднялось над дымом, туманом, тенью, — в общем, над тёмной пеленой, что лежала, не рассеиваясь, на востоке, и озарило своими золотыми лучами окружавшие хоббита деревья и поляны. И тут Сэм заметил тонкую спираль голубовато-серого дыма, попавшую в солнечный луч и потому видную очень отчётливо, которая поднималась из зарослей на склоне. Потрясённый, он понял, что это дым его небольшого костерка, который он не позаботился загасить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
