эсэсовцы взорвали два из трех остававшихся крематориев. В тот же день они расстреляли 200 из 4200 еврейских женщин, которые оказались слишком больны, чтобы уйти из лагеря пешком двумя днями ранее. День за днем марши смерти продвигались в Силезию, сотни людей гибли ежедневно, расстрел отводился и тем, кто оказывался слишком слаб, чтобы подняться с наступлением утра. Когда колонны достигали крупных городов, их грузили на поезда и отправляли в концентрационные лагеря в Гросс-Розене, Равенсбрюке, Заксенхаузене, Нордхаузене, Бухенвальде и Берген-Бельзене. Зачастую их заставляли ехать в открытых товарных вагонах. Каждую ночь температура опускалась намного ниже нуля. Из 4000 человек, которых 22 января отправили поездом из Глейвица в Нордхаузен, шестьсот умерло в пути. В тот же день шестьдесят мужчин и женщин из тех больных евреев, кого оставили в Биркенау, отправились искать спасения пешком. Через час отряд гестапо вышел за ними и открыл огонь. Десять человек смогли вернуться обратно в Биркенау. Остальные были убиты.
В то время как эти марши смерти шли вперед под охраной вооруженных эсэсовцев, Красная армия уверенно продвигалась по направлению к Освенциму и Хелмно. Ночью 19 января советские войска вступили в Краков. В тот же день Лодзь была освобождена 8-й гвардейской армией генерал-полковника В. И. Чуйкова. На Западном фронте 20 января немецкие армии были отброшены к позициям, с которых они начинали Арденнское наступление; в боях погибло 15 600 американских солдат и 25 000 немецких. Еще 75 000 немцев попали в плен.
22 января Красная армия с боями вступила в Восточную Пруссию. В Чехословакии советские войска пробились сквозь Карпаты и вели наступление из Венгрии по направлению на север, чтобы взять города Бардеёв, Прешов и Кошице. В Восточной Пруссии 21 января немецкие войска эвакуировались из Танненберга, где Германия одержала самую значительную победу над Россией в Первую мировую войну; уходя, они эксгумировали останки фельдмаршала Гинденбурга и его жены, похороненных там, и забрали их в Берлин.
В то время как Красная армия сокрушала все на пути в Восточной Пруссии, более двух миллионов мирных жителей Германии высыпали на дороги, устремившись на запад. Несмотря на то что сражения между армиями продолжались, дороги затопил поток беженцев.
22 января Гитлер приказал эвакуировать Мемель по морю. Приказа оборонять осажденный город, сражаясь до самого конца, не было. В тот же день к северо-западу от Оппельна Красная армия перешла Одер и захватила плацдарм на его западном берегу. Советские войска в Силезии находились теперь менее чем в 400 километрах от Берлина. Той же ночью, еще севернее, отряды Красной армии, пробившись через город Равич, расположенный на польской границе 1939 г., достигли деревни Гёбен на восточном берегу Одера, всего в 240 километрах от Берлина.
В Берлине продолжались судебные разбирательства и казни тех, кого арестовали во время заговора 20 июля. 23 января в тюрьме Плётцензе был повешен бывший юрисконсульт Верховного главнокомандования вермахта граф Гельмут фон Мольтке. Он был основателем и лидером кружка Крейзау, который впервые собрался в его поместье в Крейзау, в Силезии; на момент смерти ему было тридцать семь лет. Один из тех, кто видел последние минуты его жизни, говорил, что он был «тверд и спокоен». Тогда же в тюрьме Плётцензе казнили Николауса Гросса, который вел антифашистскую деятельность в профсоюзе и католических ассоциациях трудящихся, и Эрвина Планка, сына нобелевского лауреата по физике Макса Планка, который занимал должность секретаря рейхсканцелярии до прихода Гитлера к власти. Ему был пятьдесят один год.
На полях сражений 23 января 4-я немецкая армия, оборонявшая границы Восточной Пруссии, отступила из крепости Лётцен. Гитлер пришел в ярость и снял с должности командующего армией генерала Госсбаха вместе со всем штабом, а также командующего группой армий генерала Ганса Рейнхарта. Однако эти меры не могли сдержать Красную армию. С потерей Лётцена советские войска вторглись в находившийся неподалеку Растенбург и захватили «Волчье логово» Гитлера, место, где он пребывал в эйфории от успехов июля 1941 г. и где на него осуществили покушение 20 июля 1944 г. Теперь оно превратилось в очередные развалины на потерянных и брошенных территориях, которые принадлежали Германии на протяжении столетий. 26 января Красная армия достигла прусского побережья у Эльбинга. Более полумиллиона немецких солдат попали в окружение, а Восточная Пруссия оказалась отрезанной от Германии.
На Тихом океане 24 января, пока продолжалась битва за Лусон, силы британской авиации начали операцию «Меридиан», направленную против японских нефтеочистительных заводов в Палембанге на Суматре. Эти заводы поставляли до трех четвертей всего объема авиационного горючего, шедшего на нужды японских военно-воздушных сил. Через пять дней британцы нанесли второй удар, после чего производство топлива на заводах сократилось на три четверти. На севере Бирмы объединенные силы китайских и американских войск захватывали последние японские позиции на Бирманской дороге.
С отступлением немецких армий на Восточном фронте эвакуировалось все больше и больше концентрационных и трудовых лагерей. Снова и снова расстреливали тех, кто был слишком болен, чтобы идти, а также тех, кто спотыкался или падал во время марша. 25 января эсэсовцы приказали эвакуировать Штуттгоф, где с сентября 1939 г. было убито 70 000 узников. В день эвакуации в лагере было 25 000 заключенных; после начала эвакуации было убито не менее 12 000. Во время марша те, кто не мог идти, не встречали никакой жалости; в деревне Навч убили 538 больных тифом заключенных.
Одна девочка, сбежавшая с такого марша смерти, Сара Матусон, была спасена неподалеку от Мариенбурга — британский военнопленный Стэн Уэллс нашел ее, замерзавшую и умиравшую от голода, в амбаре, где работал. Уэллс и девять других британских военнопленных по очереди кормили ее и заботились о ней. Когда сам марш продолжился, мать и сестра Сары Матусон оказались среди тысяч умерших. Ее отца убили в шяуляйском гетто вскоре после вторжения Германии в Советский Союз.
«Боже, покарай Германию, — записал Уэллс в дневнике 26 января, добавив: — Никогда больше не помогу я никакому немцу, никогда больше не скажу я о них доброго слова и не буду защищать их в своих речах! Сегодня я стал свидетелем самого гнусного, самого поганого, самого жестокого зрелища в своей жизни. Черт побери Германию, да будь она проклята во веки веков. Сегодня в 9 утра мимо нас по дороге на Данциг проковыляла колонна — такая колонна, что у меня и вовсе нет слов, чтобы ее описать. Я лишился дара речи от бессильного гнева, слепая холодность, из-за которой меня чуть не застрелили. Никогда в своей жизни я не был настолько лишен страха раскрыть рот. Они брели по лютому морозу, их было примерно 300, они хромали, волочили ноги, скользили и падали, поднимались и пошатывались под ударами охранников — эсэсовских свиней. Они криком просили хлеба, воем — еду, 300 грязных существ со спутанными волосами, которые некогда
