руку к черному мешку на голове девушки и замер.
Рядом с ней стоял стол застеленный бархатом. На столе лежали три пары хирургических перчаток. А рядом, в строгом порядке, разместились ножи, сверла, щипцы. Инструменты блестели хирургической чистотой. Даже по виду можно было понять, ножи заточены до бритвенной остроты. Млять, что за игры затеивал здесь этот маньяк?
И я испугался. Испугался того, что могу увидеть под черной тканью. Не просто же похвастаться, разложил их здесь, голозадый водила BMW. Я сглотнул. Посмотрел на Настю. Ни на шее, ни на груди кровавых потеков не видать. Сжав зубы, я сдернул мешок с головы Насти.
Хвала богам! Лицо девушки оказалось целым, если не считать кровоподтек под глазом и засохшую кровь на верхней губе. Не хотела Настюха добровольно участвовать в «играх».
Нервное напряжение забрало остатки сил. Я опустился на пол.
— Освободи меня, сними отсюда, — захныкала Настя.
— Да, да, сейчас.
Сейчас. Еще пару минут. Только отдышусь. Проклятое тело, да почему же оно такое слабое! Я встал, держась за стену. Повернулся к инструментам и протянул руку за ножом. Настя все-таки оказалась привязана к железным кольцам в стене, а не прикована. Услышал, как дыхание девушки замерло. Она издала невнятный всхлип. Да, сейчас я, сейчас!
— Даже не думай, прикасаться к ним своими грязными лапами, смерд!
Я вздрогнул от звука спокойного, уверенного, глубокого голоса. Повернулся. Передо мной стоял тот чудик в котелке, усатый-полосатый аристократ, хозяин серого BMW. Он стоял, широко расставив ноги и опираясь руками на трость. Сейчас он был без сюртука, только в полосатых брюках, белой рубахе, расстегнутой у ворота, и с котелком на голове. Закатанные рукава рубахи обнажали сильные руки. Да и весь он был высоким, широкоплечим и сильным.
— Как интересно, — произнес он, кривя губы. — Какая драма! Ты, ничтожество, лишил меня зрелища и удовольствия. Но шоу должно закончиться так, как это задумано!
Настя тяжело задышала.
— У тебя два варианта, — продолжил патриций. — Или я убью тебя, или ты сделаешь все, что должен был сделать Иннокентий с этой шлюхой. Хм, а воспитывать нового помощника, оказывается весьма возбуждающе!
— А давай ты свалишь отсюда или твоя аристократическая задница, окажется рядом вон с той, голой.
— Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь? — лицо патриция брезгливо скривилось.
— С усатым извращенцем?
— Не смей осуждать мои утонченные вкусы, холоп!
— Судя по тому, что ты так далеко забрался со своими вкусами, не только я их осуждаю.
Глаза усатого тревожно забегали. Уголок его губ скользнул вверх:
— Отлично.
Он провел рукой по воздуху, сияющая Мощь охватила его ладонь. Он коснулся рукой трости, и сияние разлилось по ней, превращая трость в смертоносное оружие. Я вспомнил слова тренера Сладова: оружие может выглядеть, как угодно. Усатый тип использует для этого безобидную на вид трость.
Я тоже зачерпнул Мощь, без всяких взмахов. Сейчас, когда появилась опасность, силы вернулись. Большой вопрос, надолго ли их хватит. Я отошел подальше от пленницы, чтобы не задеть девушку. Патриций двинулся за мной. Ну, давай, усач, сейчас ты уверен, что я беззащитен. Я ведь не размахивал руками, чтобы получить Мощь. Давай, атакуй, а я найду, чем встретить тебя!
Он атаковал, быстро, мощно, но небрежно. Слишком уверенный в своем превосходстве! Из моей руки вытянулся сияющий клинок. Еще секунда и псих-усач наткнется грудью на него, повиснет с выпученными глазами и хватая ртом воздух. Но патриций увернулся, а затем тростью ударил по клинку. Клинок схлопнулся и я, потеряв оружие, отступил.
— Ого! — усач не торопился атаковать. — Да ты не холоп! Уровень, как у меня, Легионер.
Ага, вот мне и стало понятным, чем ауксиларий отличается от Легионера. Выпускники колледжей по подготовки ауксилариев, могли удерживать Мощь, только вокруг рук, как толстяк Лучанский. А Легионеры формировать ее в оружие.
— Кто-то решил возобновить войну Родов?
Усач присмотрелся ко мне, словно желая узнать.
— Нет, не узнаю. Из какого ты Рода, доходяга?
Я не собирался вести с ним светские беседы. Новый клинок загудел у меня в руках, и я бросился в атаку. От первого удара он уклонился, от второго тоже. Тогда я попробовал тот же финт, что принес мне победу над Лучанским. Но вместо того, чтобы оставить любителя поиграть в хардкорную больничку одноруким, мой клинок снова встретился с его тростью и рассыпался мириадом искр.
И все-таки я невероятно слаб, даже не могу использовать столько Мощи за раз, чтобы она не схлапывалась при контакте с силой противника.
— Определенно, ты из наших. Что за хитрый план, парень? Зачем этот маскарад со студентами? Или так ты решил разделаться с самим…
Договорить ему я не дал. Отчетливо понимая, что сил у меня осталось лишь на единственную попытку, я снова решил атаковать. Но не так топорно, как до этого. Я пережил сотни боев. У меня есть в арсенале техники, способные удивить.
Хлыст метнулся прямо в лицо усачу, тот взмахнул тростью, но силовая нить, толщиной с полруки, изогнулась и, рассыпавшись десятком хвостов у самого пола, вновь понеслась к моему противнику. Он вытаращил глаза, разинул рот, попытался отбить атаку, и тут Мощь иссякла. Силы покинули меня. Усталость навалилась плитой, зрение затуманилось. Я зашатался на ватных ногах. Как не вовремя!
С рычанием усач устремился ко мне и со всей силой саданул меня ногой. Я отлетел, упал, прокатился по полу и уткнулся в мертвое тело водителя.
— А ведь, чуть-чуть, — тихо вымолвил усач. — Вот теперь, я хочу узнать твое имя, из какого ты Рода и какого черта хочешь меня убить?
Он поглядел на Настю.
— Сделаем так, дружок. Я буду отрезать от нее по кусочку, а ты отвечать на вопросы. И чем быстрее ты будешь говорить, тем целее останется твоя плебейская баба.
Он вытянул трость в сторону Насти, и светящиеся жгуты протянулись к ней, замерев у самой груди. Я попытался встать. Рука нащупала, что-то твердое, холодное. Пистолет! У водилы же был пистолет. Надеюсь, он загнал патрон в патронник, передернул затвор и взвел курок. Если нет, то… Какая разница, усатый психопат не отпустит нас живыми.
— Вопрос первый, как твое имя?
— Я — Рокот!
Вскинув ствол, я нажал на спуск. Грянуло. Рука дернулась. Запоздало я подумал, что могу попасть в Настю. Усатый согнулся, трость выпала из руки, тут же превратившись из силового оружия в обычную палку.
По белой рубахе расплывалось кровавое пятно. Я встал. Усач посмотрел на меня снизу вверх, на его губах пузырилась кровавая пена. Я выпустил в него всю обойму. Патрон за патроном.
