вытащил его и передал Айгуль.
— Поищи еще зарядку, — напомнила она.
Я поискал, пытаясь разглядеть зарядку среди аккуратно разложенных вещей. Увидел коробку. Наверное, зарядка там. Я вынул коробку. Открыл ее, чтобы проверить. И непонимающе уставился на находку. Понять, что находится у меня в руках, я не мог. Явно какой-то гаджет. Металлическая сетка покрывала почти всю поверхность. Узкий экран сбоку. Я сунул находку обратно в коробку. Чем бы ни являлась эта штука, Кир не хотел, чтобы я ее видел.
— Ну, нашел? — поторопила Айгуль.
Зарядка лежала на нижней полке. Просто я сразу не увидел ее.
— Вот, держи.
— Ну, выздоравливай.
— Спасибо. А скажи, когда ты собралась к Киру?
— Завтра, наверное. Сегодня некогда.
— Давай я с тобой схожу.
— А тебе можно?
— Почему нет, я же освобожден от занятий, а не в заключении.
Она улыбнулась.
— Ладно, если получиться, а то поговаривают, что к нам придут следователи.
— Следователи?
— Ну, да. Разбираться, как так произошло-то. Опять же, я слышала, они уже говорили с Кириллом и Настей. А еще Савельев сейчас просто бешенным стал. Всех тиранит на своем предмете.
Айгуль ушла. Я немного позлорадствовал. Савельев тиранит. Так вам и надо! А то все Шелестов, да Шелестов. Покажи нам уровень Опциона, напиши реферат, а меня ты слушаешь? Вот побудьте в моей шкуре. Кстати, как станет лучше, сразу возобновлю свои утренние походы на стадион. Как знать, если Легионера я уже достиг, то может быть и Опцион не за горами.
А вот новости про следователей меня расстроили. Но я этого ожидал. Надо узнать у Кира, что они говорили полиции. Не хочу быть втянутым в эту историю. Да и пока, это только слухи.
На следующий день мы с Айгуль отправились в больницу. Я уже мог свободно двигаться, не шипя от боли. Свою роль в этом сыграли и обезболивающие от Ольги Андреевны. Но шел я все равно медленно. Ничего нового Айгуль мне не сообщила. Говорила об учебе, о том, что Сладов негодует, из-за того, что я пропускаю занятия.
— Упал с лестницы, эка невидаль. С его телосложением ему и под одеялом спать нельзя, раздавит насмерть. Да, вот так и говорил, — смеялась Айгуль. — И еще переживает, как ты нормативы в декабре сдавать будешь.
Я чуть было не брякнул: «А у нас, что нормативы в декабре!». Но вовремя спохватился. Хватит уже чудиком выглядеть.
Почему-то вспомнилась Танька. Очень мне захотелось узнать, изменилось ли ее мнение об Антоне, Кнехте то есть, которого я «низачто избил». И не стоит ли за слова бить сильнее. Вдруг передумала. Спросил про Таньку Айгуль?
— Нормально у нее дела, — хмыкнула староста, и зачем-то добавила, — вроде с Павликом у них какие-то отношения намечаются.
Я попытался вспомнить, кто такой Павлик, но не смог. Да и черт с этим Павликом, не мое дело кто с кем шуры-муры крутит. Но обидно немного стало. Я ведь в полушаге был от того, чтобы «шурымурить» с Танькой. Ладно, проехали.
Больницей оказалось довольно большим зданием, обнесенным забором из железных прутьев с острием на конце. Словно, перед нами стоял строй невидимых стражей, и видеть мы могли только их копья. Прошли на территорию, более напоминающую парк, так много там было деревьев. Под желтеющими кронами, засыпанные опавшей листвой, разбегались асфальтовые дорожки.
Я был чертовски рад видеть их обоих. И Кира и Настю. Откровенно говоря, Кир выглядел плохо. Бледный, он ходил так медленно, что я напротив него мог бы считаться спринтером. Он поприветствовал меня и сел на кресло в фойе.
У Насти изменилось выражение лица. Оно стало каким-то неподвижным, словно маска. Глаза потускнели. Она словно отстранилась от мира. Ее улыбка показалась мне искусственной, просто дань вежливости. Я успел перекинуться с ней парой слов, пока Айгуль отдавала Киру смартфон и интересовалась, как у того дела.
Настя заверила, что после того, как мы расстались, все прошло нормально. Она позвонила в полицию и вскоре ее забрали. Голос девушки блеклый, надтреснутый, словно внутри ее что-то безвозвратно разбилось. Там, когда мы добирались от дома до трассы, она больше походила на себя прежнюю. Видимо, оказавшись в безопасности, ее накрыло осознание, на пороге какой страшной участи она находилась. И привели ее туда, те, кого она считала друзьями.
Пожелав ей скорейшего выздоровления, я про себя понадеялся, что со временем девушка сможет пережить случившееся. Потом я подошел к Киру, мне необходимо было перекинуться с ним парой слов. Айгуль в это время беседовала с Настей.
— Спасибо, Миш. Я очень благодарен тебе, не знаю, как ты смог это сделать, но я твой вечный должник.
— Прям таки и не знаешь, тебе же Настя рассказывала, как я врезал Кнехту.
— Ну, да.
— Послушай, Кир, ты разговаривал с полицией?
— Разговаривал, хочешь узнать, что я им сказал?
— А ты догадлив! — усмехнулся я.
— Когда случайные прохожие увидели меня и вызвали скорую, и полицию, я заявил им, что на нас напали, а Настю похитили. Назвал имена похитителей. И все. Вчера я повторил то же самое.
— То есть про меня ты ничего не говорил.
— Нет, конечно.
— Отлично, а Настя?
Кир понизил голос до шепота:
— Как ты ей сказал, ее похитили, она была без сознания. Очнулась, увидела трупы и убежала. Ты думаешь, все может принять другой оборот?
— Может, ты ведь в курсе, кто это затеял?
— Да, — в голосе Кира появилась злость. — А мы еще раскланивались перед ним!
— Вот то-то, меньше будем говорить, для нас же лучше.
На обратном пути Айгуль сказала мне:
— С Настей будут работать психологи.
Чему тут удивляться. Потрясение девушка получила сильное.
Когда мы зашли на территорию колледжа, то тут же встретили Якова Вениаминовича.
— Где вы ходите?
— Навещали наших друзей в больнице.
— Тех самых?
— Ну, да.
— Бегом к кабинету директора, у нас следствие работает, опрашивают всех. Ну-ка, марш!
Вениаминович, понятно, навел суету. Не надо было бежать к кабинету директора. Никакой спешки вовсе не было. Студенты занимались согласно расписанию, а следователи вызывали их по очереди на беседу.
Айгуль отправили на занятия, а меня в комнату.
Сколько следователей приехало в колледж, и сколько человек в день ходили к ним на беседу в день, я не знал. Меня позвали вовсе только на следующий. Ничего особо тревожного не произошло. Никаких каверзных вопросов, логических ловушек, внезапных доказательств сомнительной достоверности.
Симпатичная женщина лет тридцати. Слегка скучающая, в гражданской одежде, задавала, на мой взгляд, безобидные вопросы. Где я был в это время, что делал, когда видел каждого из фигурантов этого дела. Про
