Теперь Мак-Грегор остался один против них, потому что Джеб Уилс и Кэтрин Клайв разговаривали с кем-то в углу комнаты. Мак-Грегор посмотрел на свой пустой стакан и подумал, что хорошо бы еще выпить пуншу, но американцы не отпускали его.
– У вас нет другого выхода, – говорил Стайл. – Вы должны выставить их из Иранского Азербайджана и вообще из Ирана.
– Разве это так важно? – спросил Мак-Грегор, порываясь уйти.
– Дело идет о судьбе всей вашей империи, – продолжал Стайл. – Азербайджан – это острие клина, и если вам дорога ваша империя, вы должны остановить русских, не то будет поздно.
– Не так уж мы дорожим теперь нашей империей, – заметил Мак-Грегор.
– Не скажите, – вмешался Холмс, подходя к ним с новой порцией пунша. – Империя нам необходима, и если мы ее потеряем, ее захватят русские, так что нам остается только цепляться за нее руками и ногами.
– Как это вы, английские социалисты, так верите в империю? – спросил Стайл. – Империя – враг демократии и не имеет права на существование в свободном мире.
– Вы предлагаете нам отказаться от нее? – сказал Холмс, попыхивая трубкой.
– Нет, – ответил Стайл. – Вы не можете от нее отказаться, потому что, как вы сами сказали, ее захватят русские.
– И мы позаботимся, чтобы вы от нее не отказывались! – добавил Хэмбер.
– Благодарю вас, Эл, – с мрачным юмором сказал Холмс и поглядел на Мак-Грегора. – Как сейчас настроение Англии, Мак-Грегор? Как, по-вашему, пойдем мы воевать против русских?
Мак-Грегор увидел мисс Уильямс, издали улыбавшуюся ему.
– Не думаю, – сказал Мак-Грегор. – Большинство восхищается русскими.
– Восхищение рассеять недолго, – заметил Хэмбер.
– Мне кажется, что в Англии вообще не хотят войны, – продолжал Мак-Грегор.
– Войны вообще никто никогда не хочет, – сказал Стайл.
Джеб Уилс и Кэтрин подошли к ним. – Вы все о том же? О новой войне? – сказал Уилс, и Мак-Грегор понял, что они решили вызволить его. – Дайте войне хоть начаться, прежде чем обсуждать ее.
– Что с вами, Джеб? – спросил Хэмбер. – Опять Кэти вас обработала. Разве вы не знаете, что она ломается, когда говорит о мире и доброй воле. А на самом деле никто так не жаждет войны, как она.
– Воюйте, если уж вам так не терпится, – сказала Кэтрин, – может быть, это научит вас миролюбию, Элфред. Несколько налетов русских на Америку, и вы заговорите по-другому.
– Им никогда не построить самолета, который мог бы залететь так далеко, – проговорил Холмс зевая.
– В этом я не уверен, – сказал Стайл. – И мы должны остановить их как можно скорей. Имея самолеты и атомную бомбу, они в мгновение ока будут над Вашингтоном.
– Пусть бы война поскорей началась, – сказал Джеб Уилс, – только бы вы перестали говорить о ней.
– Кстати, Мак-Грегор, – перебил его Хэмбер, – как поживает Гарри?
– Кто?
– Эссекс. Гарольд Эссекс. А-а! Вы его знаете?
– Как же! Еще с Парижа, с довоенных времен. Замечательный малый. Вам повезло, что вы с ним работаете. Передайте ему, пожалуйста, что я в Москве и зайду повидаться с ним завтра или послезавтра. Он очень занят?
– Да.
– Вы уже видели Молотова?
Мак-Грегор покачал головой.
– Вероятно, Молотов уклоняется от встречи с ним, – сказал Стайл. – Будет чудом, если Эссекс вообще увидит Молотова.
– Гарольд доберется до Молотова, – сказал Хэмбер.
– Сомневаюсь, – возразил Стайл.
Хэмбер опять принялся за Мак-Грегора: – Ас кем же вы говорили третьего дня в министерстве? С Антоновым?
– Нет. С Сушковым и Кориным.
Холмс притащил полный поднос с кофе, сыром и печеньем.
– У Корина язва желудка, – сказал Хэмбер. – Что можно требовать от человека, у которого язва желудка? Вы только поглядите на его лицо. У него постоянные боли. Но с ним есть о чем поговорить – например, о Японии.
– Что он может знать о Японии? – недоверчиво спросил Стайл.
– Очень даже много, – безапелляционно заявил Хэмбер. – Он вообще молодчина, доложу я вам.
– А кто-нибудь слышал, чтобы он произнес больше двух слов подряд? – сказал Джеб.
– Это только вы думаете, что русские не разговаривают, – сказал Хэмбер. – Еще как разговаривают, когда говоришь с ними о деле. Любого можно заставить говорить, если суметь подъехать к нему.
Хэмбер снова обратился к Мак-Грегору: – А кто этот Сушков? Из протокольного отдела?
– Нет. Из секретариата Молотова.
Кэтрин взяла Мак-Грегора под руку и ласково потянула его за собой.
– Вы танцуете, мистер Мак-Грегор? – спросила она. Мак-Грегор отрицательно покачал головой, но Кэтрин уже вывела его на середину комнаты и, положив ему руку на плечо, сказала: – Вы только держите меня и следуйте за мной обыкновенным медленным шагом. – Мак-Грегор повиновался, радуясь, что пунш придал ему уверенность, и в то же время сожалея, что не может сосредоточиться на том, что делает. Его смущало, что Кэтрин Клайв так непринужденно ведет себя. Они бросили танцовать, когда Кэтрин сказала: – А вы не можете держаться свободнее, мистер Мак-Грегор?- Я вообще не гожусь для танцев и тому подобного, – ответил он. – Простите.
– Я сама не танцовала по-настоящему уже пять или шесть лет, – сказала она, – так что можете не оправдываться. Но все-таки вы должны держаться свободнее. Не нужно сторониться людей. Они вовсе не такие страшные.
– А все-таки страшные? – спросил он серьезно.
Она посмотрела ему в лицо. – Поделом мне!
– А что?
– Так подденете, что не сразу заметишь, – сказала она. – Вы человек коварный.
– Разве? – спросил Мак-Грегор и подошел к мисс Уильямс. Он поздоровался с ней и сказал: – Я вышел прогуляться, но мисс Клайв уговорила меня прийти сюда. – Ему казалось, что это вполне достаточное объяснение.
– Кэти может уговорить кого угодно, – поспешила сказать мисс Уильямс. – У вас был очень жаркий спор с американцами, – продолжала она, глядя на его раскрасневшееся лицо и жалея, что он не такой сдержанный, как всегда.
– Да. Им, видимо, немного нужно, чтобы затеять спор, – сказал Мак-Грегор.
– Журналисты все очень остроумные, – заметила она, – в особенности Питер Холмс. Он написал несколько романов, а теперь, кажется, пишет новый – о России. Он десять лет был сторонником русских, а сейчас относится к ним по-другому.
– Почему же такая перемена? – Мак-Грегор посмотрел на красивое лицо Холмса. – Вы тоже считаете, что мы должны воевать с русскими? – спросил он мисс Уильяме.
– Я не хочу, чтобы опять была война, но мне кажется, что мы не должны уступать русским. Вы знаете, – продолжала мисс Уильяме, – иногда англичанам даже неприятно находиться в Москве. Вот когда мистер Бевин дает русским понять, что мы еще кое-что значим, тогда становится лучше. Я, правда, не голосовала за лейбористов, но я очень рада, что мистер Бевин – наш министр иностранных дел. А вы?
Мак-Грегор смотрел на Кэтрин, болтавшую с каким-то военным. – Я предпочитаю Идена, – сказал он, – хотя я голосовал за лейбористов.
– Значит, мы оба довольны, – ответила мисс Уильямс и улыбнулась офицеру, которого к ним подводила Кэтрин. Она представила его, назвав капитаном Александером, и сказала ему, что Мак-Грегор служил в африканском кавалерийском летучем отряде.
– И долго вы там пробыли? – спросил капитан Александер.
– Весь африканский поход до начала кампании в Италии, – ответил Мак-Грегор. – Потом нас расформировали и отправили в Англию. – Ему хотелось еще поговорить об африканском походе, но Кэтрин увела его, оставив капитана мисс Уильямс.
Вместе с Кэтрин Мак-Грегор переходил от одной группы к другой, пока Джеб Уилс не поманил их из маленькой комнаты по другую сторону коридора; они вошли в кабинет редактора и уселись на низенький столик в углу. Пять-шесть человек возле них затянули русскую песню. Мак-Грегор уловил часто повторяющиеся слова «жди меня». Мак-Грегор не был знатоком музыки, но всегда слушал ее внимательно, и ему показалось странным, что английские голоса поют русскую песню. Может быть, просто пунш перестал действовать. Во всяком случае, ему пора возвращаться в посольство. Он сказал об этом Кэтрин.
– Вам непременно надо идти? – спросила она. – Разве вас ждут?
– Да как будто нет.
– Тогда посидите немножко. Джеб сейчас принесет еще этого ужасного пунша, и вы, по крайней мере, пойдете домой веселый.
– Я и так веселый, – сказал он, радуясь, что пение прекратилось.
– А лорд Эссекс такой начальник, который требует, чтобы его сотрудники всегда были под рукой? – Она, видимо, думала, что он должен уйти, но не хочет в этом сознаться.
Мак-Грегор смотрел на ее смуглые пальцы, которыми она трогала губы.
– Нет, – сказал он. – Эссекс не очень требователен.
– Ну, не думаю, – сказала она. – Ведь он слывет человеком, который никогда не терпит неудач. При такой репутации приходится серьезно относиться к своей работе. Откровенно говоря, я себе не представляю, как вы с ним споетесь.
