– А после Большой игры? – спросил Ираасс. Забыв об остывающем чае, ученик водил палочкой по земле, вырисовывая кривые круги.
– Многие даже сейчас не способны признаться в этом, но тогда все остались недовольны результатами. Спросить, к сожалению или к счастью, уже было не с кого. Старейшины ушли. Исчез и Игрок, оставив нас один на один с множеством непостижимых загадок. Жажда переиграть и перетянуть удачу к себе не покидает глав сообществ с того самого дня ни на секунду. Игрок был той еще бестией! – Зетраасс тихо рассмеялся. – Вместе с могуществом чуждых этому миру артефактов раса их хранителей получает и оборотную сторону Карты-ключа. Ее «рубашку». Чем сильнее подаренная Картами мощь, тем более непредсказуемой и ужасной будет отдача за то могущество, которое она предоставляет своим хранителям. Еще одна Большая игра лишь добавит бед, а не отменит те, которые уже есть.
– Я не понимаю…
– Тебе пока и не надо понимать, ученик, – глухо проговорил старый вождь. – Ходят слухи, что в предгорьях плато Дэрго люди видели считавшихся давным-давно истребленными вурдалаков. Их единицы, но поговаривают, что теперь твари не боятся дневного света. Это и есть та самая отдача. Для всех нас сейчас самое разумное – это оказаться как можно дальше от Карт своих сообществ, как это сделали дрэйлины. Они давно все поняли, но предпочли не вмешиваться. Одному Адрену известно, куда драконы спрятали свой артефакт, боясь оставлять его в Небесном пристанище. Не думаю, что на такую же жертву пойдет еще кто-то из глав сообществ. Необходимо перевезти попавший к нам Ключ и… – Он неожиданно замолчал, прислушиваясь. – Ты слышал? Где моя булава?
Норд вздрогнул и резко вжался в землю.
Полог палатки откинулся, и на улицу выбежали два тролля. Зетраасс замер, втягивая воздух широкими зелеными ноздрями, и махнул булавой. Ираасс, не отставая от учителя ни на секунду, уже снимал с пояса тонкий гибкий меч. Норд расслабился и перевел дух, радуясь, что ветер дует не с его стороны и тролли вряд ли смогут учуять его.
– Туда! – крикнул вождь и махнул лапой в ту сторону, куда совсем недавно направился напарник северянина.
Норд дождался, пока тролли скроются из виду, и нырнул в их опустевшее пристанище. Быстро обыскав брошенные без присмотра седельные сумки, он нашел кожаный чехол, в котором лежала картинка с изображением зеленого, отливающего серебром щита с белым крестом посередине. Карта-ключ тут же отправилась в его заплечную сумку.
Выглянув наружу, северянин увидел несущегося к нему на всех порах Полара. В его руках тускло поблескивал небольшой перстень с кроваво-красным рубином.
– Карты там нет, – крикнул эльф, пробегая мимо. – И нам пора убираться отсюда!
– Я же говорил тебе, ничего не трогай! – сбивая дыхание, прокричал Норд, почти догнав напарника. – У них везде стоят охранные заклинания!
– Ты был прав! Но не дрейфь, – расхохотался Полар, прибавляя скорость. – Прорвемся!
Норд очень хотел ему ответить, но не успел. Воздух неожиданно покинул его легкие, и в грудь впилась нестерпимая боль. Казалось, он налетел на невидимую стену, отбросившую его на несколько шагов назад. Наемник упал, с силой ударившись затылком о землю. Мир перед глазами рассыпался на сотни блестящих осколков. Приподняв голову, Ветер сквозь кровавую пелену увидел, как мелькают подошвы сапог его удирающего на всех порах напарника.
Рядом кто-то истошно вопил. Наемник поморщился, стараясь отвернуться от раздражающего крика, но не смог. Истошный вопль преследовал каждое его движение. В следующий миг он осознал, что крик был его собственным. Северянин с трудом заставил себя замолчать. Во рту разлился солоноватый привкус крови.
Над его распластанным телом склонилась уродливая тролличья морда с перетянутым черной повязкой глазом.
– Вор? – Рядом появилась вторая шишковатая физиономия, заросшая длинной седой шерстью.
– Нет, учитель, – ответил одноглазый. – Вор сбежал. Это его подельник.
– Выбрось его в канаву, волкам на ужин, – приказал Зетраасс, теряя к человеку всякий интерес. – И найди того, кто украл перстень нашего шамана.
Ираасс кивнул и, удобнее перехватив ноги наемника, не торопясь потащил его в лесную чащу.
Казалось, каждый корешок считал своим непременным долгом и прямой обязанностью затормозить транспортировку раненого мужчины, тем самым приводя одноглазого тролля в бешенство. Глухо рыча, он остервенело дергал свою ношу за ноги. Рывок, еще рывок – и Норд остался без сапог. Разразившись отборной бранью, Ираасс склонился над северянином и попытался взвалить умирающего человека на плечо. Но тут единственный глаз тролля закатился, и он тяжеленным мешком рухнул прямо на свою жертву. Спустя мгновение Норд был извлечен из-под оглушенной зеленой туши.
– Я думал, ты меня бросил, – прошептал наемник и закашлялся кровью.
– Как я мог тебя бросить, Ветер? – отбрасывая дубину, пробормотал Полар. – Я все исправлю, – заглядывая в глаза теряющего сознание напарника, пообещал эльф. – Ты только не умирай, ладно?
– О! Какие страдания! – снова запричитал Нарви Тог, с перекошенным лицом хватаясь за поясницу. – Ты что, специально провозишь эту колымагу по всем попадающимся на дороге ямам и выбоинам этого забытого всеми богами тракта?! Тебе что, религия не позволяет объехать хоть один торчащий из-под земли корень? Если ты так поступишь, то земля разверзнется и демоны утащат нас в Аор вместе с твоей разменявшей, видимо, уже не первую сотню лет кобылой? Да?! Ответь мне немедленно!
– Ну зачем же так ругаться, мастер? – Кучер саркастически хмыкнул в пышные соломенные усы. – Ты сторговался на четверть тарка? Вот и терпи теперь, – и чуть тише добавил: – Еще четверть тарка, и я буду объезжать каждую ямку так, словно везу хрустальную вазу древней эльфийской династии! По рукам?
– Ты мне все бока намял, изверг! – пробурчал гном, разминая поясницу.
– Знаешь пословицу «Скупой платит дважды?» – Свесившись с козел, мужчина лукаво посмотрел на своего пассажира.
– Нет! – огрызнулся Нарви, подпрыгивая на очередной кочке.
– Нет – не знаешь? – уточнил кучер, взмахнув уздой. – Или нет, не…
– Нет, не заплачу больше, даже не надейся! – отчеканил гном, сложив руки на груди.
– Ну и прижимистый же ты мужик, Тог! – восхитился усач. – Так мучиться – и все равно зажимать четверть тарка!
– Не прижимистый, а прагматичный и бережливый почтенный гном, знающий цену деньгам и не разбазаривающий их на потеху всяким жуликам! – важно заявил Нарви, пересаживаясь на другую сторону. Там, по его мнению, трясло чуть меньше. Отодвинув мешок с мукой, который за отдельную плату подрядился доставить в Ормельд предприимчивый возница, он отряхнулся и спросил: – Долго еще?
– Минуточку, сейчас спрошу у моей столетней кобылы, – ответил кучер и наклонился к угрюмо бредущей по дороге лошадке. – Ириска, сколько нам еще терпеть этого ворчливого зануду?
Кобыла не ответила.
– Вот видишь? Ты оскорбил мою единственную кормилицу! – возмущенно воскликнул усач, снова повернувшись к гному. – Теперь она больше не желает иметь с нами никаких дел! Я советую тебе немедленно извиниться!
– Святая секира! – вздохнул гном, закрывая глаза. – Он еще и сумасшедший!
Громкий пронзительный свист прервал их задушевную беседу. Телега резко остановилась. Нахмурившись, Нарви осторожно отодвинул тент и выглянул наружу.
Дорогу преградили трое чумазых, облаченных в грязные обноски громил. Серьезное оружие было лишь у одного, что явно указывало на его главенствующую роль в этом славном преступном синдикате. Два его подельника довольствовались лишь устрашающими на вид деревянными дубинками.
– Приехали, – буркнул гном, задергивая полог.
– Что угодно уважаемым разбойникам? – услышал Нарви вежливый вопрос своего провожатого.
– Деньги давай! – предсказуемо ответил главарь, сжимая рукоятку длинного кривоватого кинжала. – Не отдашь – сами заберем, а о тебе больше никто и никогда не услышит!
– А денег совсем нет, – развел руками кучер. – Порожний еду, очень тороплюсь!
– А в телеге что? – Почему-то разбойник не поверил честному взгляду своей сегодняшней жертвы.
– Ох, не советую я вам туда заходить, уважаемый! – понизил голос усач и наклонился к разбойнику. – Я перевожу своего тяжелобольного друга в Ормельд. Искренне надеюсь, что городские лекари смогут наконец-то определить, что же за хворь такая с ним приключилась.
– Что за хворь? – глухо повторил главарь банды и покосился на синхронно отступивших от телеги подельников.
Нарви замер, прислушиваясь.
– Тяжелейшая!
Из телеги послышался надсадный кашель и громкие стоны умирающего от чудовищного заболевания страдальца.
– Мучается, бедняга… – Кучер горестно вздохнул. – Очень похоже на орефейскую чуму. Говорят, она идет к нам с…
