class="p1">- Возможно.
Дамочка стала забываться, она почувствовала некоторое моральное превосходство над ним, и с этим нужно было быстро покончить; он тут же возвращает её на землю.
- Интересно…, - он чуть припустил стекло, чтобы выкинуть окурок, - А в Колю Рябых стрелял кто-то, уже сделавший шаг преломления? Или ещё простой адепт?
Ну вот, женщина сразу вернулась в своё состояние смятения и испуга, она теперь снова глядит куда-то в темноту, в дождь, и молчит, большие пальцы рук зажала в кулаки и наконец отвечает:
- Я же вам уже сказала, я не знаю.
И чтобы усилить эффект, Горохов продолжает:
- Да, но мне показалось, что вы об этом деле знаете больше, чем хотите сказать. Вы ведь слышали про Валеру Генетика?
- Первый раз слышу про этого человека, - быстро отвечает Айна, и уполномоченному кажется, что на этот раз она не врёт.
- А про Марту что-нибудь слыхали? – вспоминает он.
Дождь перестал заливать лобовое стекло и наконец можно двигаться; уполномоченный выжимает сцепление и прибавляет оборотов.
- Какую ещё Марту? – она снова смотрит на него с неприязнью. – Ни про какую Марту я не слышала.
- Ах да… В вашем кругу её же звали Мария, кажется.
- Мария? – она качает головой. - Тоже не помню.
- Не помните? – притворно удивляется Андрей Николаевич. – Это очень странно, потому что семья Рябых помнит эту Марию, особенно глава семейства. Она была вашей прихожанкой. Она такая… беленькая, кучерявая… У неё такие красивые бедра…
- Ах вот вы о ком…, - Айна вспомнила эту женщину, - просто вы назвали её Мартой… Я не поняла, о ком идёт речь… А Машу я хорошо помню. Она была некоторое время в нашей общине, активная женщина. Умная.
Айна сидит, чуть развернувшись к уполномоченному. И опять он думает про её зубы.
«Если приглядываться, то видно, что у неё нет зуба. Выбить она его вряд ли могла. Впрочем, если не приглядываться, этого не видно, а значит, её и не портит. В общем, она достаточно приятная женщина».
- Умная? Да, наверное… А когда же эта умная у вас появилась?
- Точно сказать не могу…, - она вспоминает. – Может быть, полгода назад. Она приехала откуда-то…, - женщина качает головой. - Нет, не помню откуда.
- А когда она пропала? – спрашивает Горохов.
- А разве она пропала? – в свою очередь спрашивает женщина. – Она просто вернулась к себе. Она попрощалась со всеми и уехала.
- Ну а когда это случилось?
- Я точно не помню… Месяца три назад, – и тут женщина подняла руку. – Вон дом отца Марка. Мы приехали.
- Где? - не сразу понял уполномоченный. – Это вот этот вот?
Он в свете фар разглядел убогий и кривоватый домишко. Он даже среди других недорогих домов выглядел совсем маленьким. И Айна поняла его удивление и произнесла, едва ли не с гордостью за своего пастыря:
- Отец Марк очень скромный человек.
- Угу, угу, - понимающе кивал Горохов; он вёл квадроцикл, стараясь объезжать мощные потоки мутной воды, что неслись вниз к реке, и остановился, немного не доехав до неказистого дома.
«Задрипанный кондиционер, пара старых панелек на крыше, сам дом покрашен, но камеры на нём нет. Или она хорошо спрятана». Горохов не решается идти к дому – если там есть камера, ему просто не откроют, – и он говорит:
- Так, Кривонос, вы сейчас выйдете и пойдёте к дому, пойдёте спокойно, не делая резких движений. И непонятных движений тоже. Дойдёте до двери и позвоните.
- Зачем? – удивилась Айна. – Там никого нет. Отец Марк одинок, живёт один, и он уехал. Мне никто не откроет.
- Я просто хочу убедиться в том, что он действительно уехал.
- Ну ладно, - она нехотя открыла дверь.
- Кривонос, - он указал на неё пальцем, используя этот жест как предупреждение, - без фокусов, я внимательно за вами слежу.
Она ничего не ответила, просто закрыла дверцу кабины и, скользя по мокрой глине и перешагивая через лужи, пошла к неказистому жилью отца Марка.
Только вот был ли это дом отца Марка, Горохов уверен не был. Или это мог быть запасной дом пастыря. В общем, поездка к этому дому ему мало что давала. Но вот общение с этой на удивление хорошо сохранившейся женщиной, голова которой была полностью седой, ему безусловно кое-то дало.
Она же, дойдя до дома, позвонила в звонок, ну или сделала вид, что звонит, подождала, позвонила второй раз и потом ещё показательно постучала в дверь. Ничего за этим не последовало.
Она взглянула на его квадроцикл: ну, что я говорила?
Конечно, он мог подойти к дому сам и посмотреть следы в пыли, поглядеть на кондиционер и решить, есть ли кто в доме или нет. Но все его привычные приёмы работали безукоризненно только во время сухого периода года. Сейчас что-то выяснить было просто невозможно. И когда Айна Кривонос вернулась в квадроцикл с чувством правоты на холёном лице, он не стал ей ничего говорить по этому поводу. А лишь спросил:
- Куда вас отвезти?
- Ой, я сама дойду, - обрадовалась женщина, думая, что её отпускают. – Я живу здесь недалеко.
Но он её ещё не отпускал:
- Поздно уже, районы плохо освещены. Я отвезу вас, – это было не предложение, и она, поняв, что он всё равно поедет с нею, назвала адрес. И когда квадроцикл тронулся, Горохов снова заговорил:
- А эта ваша Мария, когда Коле прострелили руку, просила у членов вашего сообщества собрать деньги на лечение мальчишки?
- Нет, - ответила Айна. И, подумав, уточнила: – Не помню, но, по-моему, мы для Рябых ничего не собирали. Нет.
- Нет? – удивился уполномоченный.
- Нет, – уже уверенно ответила женщина.
- Странно, у родителей мальчишки денег на лечение, как я понял, не было, у членов общины деньги не собирали, может, денег дал отец Марк? – он указал на тетрадь. – Может, тут это записано?
- Я не знаю, - насторожённо ответила Айна Кривонос. Было очевидно, что этот вопрос ей не по душе.
- Странно, - повторил уполномоченный, - получается, что деньги на лечение мальчика эта ваша Маша нашла сама.
- Ну… Она просто хороший человек, - произнесла Айна.
- Да? Может быть,
