он с интересом взял с панели толстую и не новую тетрадь отца Марка, быстро пролистал её, а потом, сделав большую затяжку, подумал: – Надо позвонить Наталье. Сказать, что сегодня я задержусь».
Глава 13
Но всё-таки вопрос с отцом Марком не давал ему покоя. И поэтому прежде, чем поехать в «контору», он отправился к реке, нашёл тот самый Четвёртый пирс и у мастера смены выяснил всё, что мог, про пастыря. Григорий Величко действительно отпросился на две недели, а ещё… Он не выглядел как худощавый двадцатилетний курьер Кривонос. Это был сложившийся мужчина средних лет, но в прекрасной физической форме. И только убедившись, что курьер Кривонос и Величко – разные люди, Горохов, несмотря на позднее время, поехал в Трибунал.
Так как из персонала комнаты отдыха никого уже не было, то кофе ему пришлось варить себе самому, а ещё он нашёл за стойкой на тарелке два сухих куска кукурузного хлеба для бутербродов. Вот такой у него получился ужин. Андрей Николаевич, усевшись за стол в своём малюсеньком кабинете, который он делил с одним из коллег, взял трубку телефона и набрал номер.
- Алло…, - голос у Натальи был холодный. У неё явно было не очень хорошее настроение.
- Слушай, на меня тут работы навалили, я задержусь.
- Как обычно…, - она молчит. Потом спрашивает: – Так, значит, ты едешь в командировку?
- Ну да… Вопрос решён. Наташ, ты ложись спать, не жди меня.
Но она, кажется, не верит ему и спрашивает:
- А если я захочу с тобой поговорить, куда мне позвонить?
- Как куда? Сюда, на работу… На мой рабочий номер. Я у себя в офисе. Поработаю с бумагами.
- Ладно, - это её, кажется, успокаивает. – Только не сиди там до утра.
- Хорошо, ложись спать, не волнуйся.
И только теперь, положив трубку, он наконец добрался до тетради отца Марка. Кофе он сварил себе крепкий, сухой хлеб кое-как утолил голод, а всё, что было связано с этой сектой и отцом Марком, было ему интересно. Ещё бы, кого при близком знакомстве не заинтересовала бы седовласая Айна Кривонос с её двадцатилетним мужем и годовалым ребёнком? И он, вооружившись карандашом и бумагой, первым делом начал выписывать контрагентов отца Марка. Ну, их оказалось не очень-то много. Деньги он держал на двух счетах в разных банках. Расходы – в основном уборка, вода и электричество. Ещё он покупал мебель. Какое-то сантехоборудование. Пару раз брал у поставщиков хорошей еды и выпивки. Это, видно, секта что-то праздновала. Ещё было множество мелких трат, никак не обозначенных. Просто списывались некоторые суммы денег. Небольшие суммы. Куда? Кому? Неясно. Видно, какая-то помощь прихожанам, как, например, на обезболивающие для Коли Рябых. Про него в книге тоже не было ни слова. Только одна сумма в разделе «Расходы» была крупной. Пастырь выплатил или выдал… сто тридцать рублей. Кому? Ну конечно…
«Маша – сто тридцать рублей».
«И какая это Маша? А не та ли это Маша, которая Марта? Да-да, та самая Марта, кудрявая и крашеная обладательница прекрасных форм, что невзначай поселилась у Валеры за несколько месяцев до его исчезновения».
Горохов сразу обратил внимание на эту выплату. Во-первых, потому что она была ровной. Сто тридцать рубликов без копеек. Во-вторых, сумма была немаленькая. А в-третьих, сумма была получена милой кудрявой дамочкой всего за восемь дней до того, как Коле Рябых прострелили руку. Совпадение?
«Часть этих денег ушла на зарплату ублюдкам, тем, что прострелили мальчишке руку, а часть она отдала Генетику, чтобы эту руку потом вылечить. А сама приходила к Валере домой. Узнать, как протекает лечение мальчика, всё-таки родственница. Трогательно плакала, наверное, у ванны с пацаном. Валера был калач тёртый, он мало кому доверял. Ко всем относился насторожённо. Но тут сомневаться ему не приходилось. А кудрявая, конечно из благодарности, как-то предложила ему какую-нибудь еду, принесённую с собой, еду вкусную, а потом, ну, например, предложила немного прибраться у него – и тоже в знак благодарности. Ну или ещё что-нибудь, в общем, нашла способ повернуться к Валере задом и нагнуться пару раз, и тот, конечно же, заметил её достоинства, не мог не заметить. Их все замечают. В общем, Валерик влип. Он и оглянуться не успел, как она осталась ночевать у него дома».
Горохов заглянул в свою чашку: может осталось ещё хоть на полглотка? Но чашка была пуста, и поэтому он спустился в комнату отдыха за новой порцией. Заварив кофе, он удобно расположился в кресле, вытащил сигарету из пачки, помял её в пальцах и закурил, откинулся на спинку, закинул голову вверх, выпустил струю табачного дыма в потолок.
Кудрявая Мария-Марта знала, куда делся Валера, в этом сомнений у уполномоченного не было. Как и в том, что отец Марк был в курсе всей этой загадочной истории. И, признаться, эта его находка немного успокоила Андрея Николаевича. Теперь он не сомневался, что его приятель Валера Генетик жив. Просто сменил локацию и трудится теперь где-нибудь во славу этих сектантов.
Андрей Николаевич был собой доволен. Он уже думал о том, как вернётся из Серова и нанесёт визит этому самому отцу Марку. Горохов даже представлял себе его физиономию, когда он увидит следователя Сорокина.
Но к тому «свиданию» уполномоченному нужно было подготовиться, поэтому он снова занялся тетрадью отца Марка и скрупулёзно выписал всех прихожан, вносящих две свои десятины.
А их оказалось почти полторы сотни, а месячный заработок Гриши Величко оказался, как и предполагал Андрей Николаевич, больше сотни рублей в месяц. Впрочем, Горохов не знал, сколько отец Марк отправляет в «центр», то есть начальству. Ну, этим всем пророкам, Отшельникам. Но даже если у Гриши оставалась половина от всех собираемых денег, человек он был как минимум респектабельный. Отец Марк, правда, имел убогий дом. Но, во-первых, это был дом, который Горохову согласились показать, а во-вторых… Может быть, Гриша был только в начале большого пути и мудро распоряжался приходящими суммами, разумно тратя их в первую очередь на молельный дом, а не на свой собственный.
Он потерял контроль над временем и оторвался от бумаг, только когда в комнате отдыха появилась Тамара.
- Андрей Николаевич? – удивилась она и сразу цепким женским взглядом отметила тарелку с крошками от хлеба и пустую чашку: - Здравствуйте. Вы тут всю ночь, что ли?
- Да, засиделся…, - потягивался уполномоченный. – А сколько времени?
- Так утро уже,
