— Почему для населения не были оборудованы надежные противоатомные убежища?
Как будто сейчас можно что-либо исправить!
Второй уровень даже позволяет себе выпады против правительства, обзывая его некомпетентным и безответственным.
Право, забавно их слушать.
В этом и состоит наше основное «завоевание»: отныне у нас есть радиосвязь. Мы ведем переговоры с военными шестого уровня, слушаем общественно-политические комментарии пятого и развлекаемся нелепыми выходками второго.
Цензуры больше не существует. Начиная с 11 июня репродукторы напрямую передают все, что представляет для нас хоть какой-то интерес. Жители нашего уровня словно заново родились. Свободно разгуливают, собираются группами, говорят о чем угодно… И у всех горят глаза. Отчего бы это?
Мы уже не одиноки. Мы общаемся с другими людьми. Мы уже не чувствуем себя заживо погребенными в то время, как другие радовались солнцу. Где они — другие? А мы живы. И даже признаем, что нам страшно повезло, когда нас послали сюда, на седьмой уровень — самый отдаленный и, значит, самый безопасный.
14 июня.
Теперь П вполне довольна моим душевным состоянием, У меня неизменно бодрое настроение, и я забыл о своей болезни. Чувство, что я не прозябал, а все-таки что-то сделал, благотворно влияет на меня. Я исполнил свой долг, делать мне больше нечего, однако на седьмом уровне царит такое оживление, что, кажется, жизнь здесь полностью изменилась.
П утверждает, правда, что мое хорошее настроение является результатом курса лечения, которому я подвергся. Может быть и так, но мне кажется, причина все же в наличии связи с другими уровнями. Я вообще склонен к мысли, что не было бы у меня никаких депрессий, если бы такая связь существовала с самого начала. Я сказал об этом Икс-107, но он, по обыкновению, придерживается иного мнения:
— Будь у нас подобная связь с самого начала, — вслух рассуждал он — мы постоянно изнывали бы от желания подняться наверх. Никто из нас не смог бы полностью отдаться работе. Теперь же, когда ни одному нормальному человеку не взбредет в голову выйти на зараженную поверхность, и когда мы осознаем свое исключительное положение, радиосвязь не может нам повредить. Напротив.
Если хорошенько подумать, он, наверное, как всегда, прав.
Сегодня есть новости и политического характера. Неприятель не признает нашей победы, утверждая, что победил он. Его аргументы и контраргументы наших комментаторов дают нам хорошую пищу для развлечений.
Неприятель хвастается тем, что он опустошил нашу страну раньше, чем мы успели уничтожить его территорию: последние сверхракеты противннка покинули пусковую площадку в 11.00 в то время как мы нажали последние кнопки лишь в 11.20.
Наши согласились с приведенными фактами, но обратили их против неприятеля, заявив, что победителем может считаться лишь тот, кто выпустил последний залп, то есть мы. Неприятель же не смог осуществить запуск своих последних ракет, поскольку они были уничтожены нами на старте.
— Это ложь, все было совсем не так, — продолжали стоять на своем их комментаторы. Затем они изменили тактику, утверждая, что они, видите ли, боролись за свободу и справедливость, то есть за бессмертные, а посему непобедимые идеалы, и поэтому окончательная победа остается за ними.
Однако то же самое несколько раньше утверждали и наши политики.
Исчерпав аргументы, комментаторы стали обливать друг друга помоями. Не помню всех взаимно приклеиваемых ярлыков, но кое-что врезалось в память: матерые преступники, подлые твари, озверевшие милитаристы, обскурантисты, детоубийцы, палачи человечества, ядерные убийцы.
Короче говоря, война продолжается. Вооруженные силы двух лагерей, исчерпав свои арсеналы, бездействуют. Зато их лидеры с помощью межконтинентальной радиосвязи продолжают словесную перепалку.
15 июня.
И все-таки, война уже закончилась. Земля полностью опустошена. На ее поверхности не осталось ни наших врагов, ни нас, ни наших союзников, ни вражеских сателлитов.
Досталось и нейтральным странам: и от вражеских ракет и от наших. Далеко не все ракеты достигли цели. Дистанционное управление давало сбои, и нейтралы стали невинными жертвами. Прискорбно, но избежать этого не удалось.
Ряд нейтральных государств, густонаселенных и слаборазвитых, полностью исчезли с лица земли, поскольку не могли позволить себе — из-за отсутствия финансов — построить надежные убежища. Другие, с большими трудностями, все же сумели обеспечить свое население современными противоатомными укрытиями, кстати, оказавшимися понадежнее нашего первого уровня.
Мы перехватили их радиопослания. Они обвиняют оба лагеря в преступлении против человечества. Их протесты и возмущение мало чем отличаются от тех, которые доносятся к нам со второго уровня.
Но кто может нести ответственность за все, что случилось? Когда развязывается глобальная война, в которой участвуют межконтинентальные ракеты с ядерными боеголовками, избежать жертв и среди нейтральных государств практически невозможно.
И потом, почему их надо щадить в то время как великие державы полностью уничтожают друг друга? Что они — важнее нас? Единственное их отличие в том, что они — слабее!
16 июня.
Жалобы нейтралов на великие державы не прекращаются; Они говорят, что мы несем моральную ответственность за гибель малых стран, будь то союзники или сателлиты. Они говорят, что обе великие державы не имели никакого права тащить за собой в могилу нейтральные и невоюющие государства.
Все это звучит очень трогательно, но, увы, слишком поздно.
Наша радиостанция, расположенная на пятом уровне, отвергает эти обвинения. Мы действовали, утверждают наши идеологи, в пределах самообороны. Если кто и виновен, то только наш неприятель.
— У каждого есть право выжить! — заявил сегодня глава нашего правительства. — Именно по этой причине мы должны были ответить на вероломное нападение, ибо право на выживание включает и право на законную оборону.
Но радиостанция нейтралов использовала этот аргумент для совершенно противоположного вывода:
— В ядерную эру подобная мотивировка просто смехотворна! Самозащита не может гарантировать выживание, потому что именно она с помощью ядерного оружия и привела к всеобщей катастрофе.
Другие нейтралы не вмешиваются в полемику и лишь скорбят о масштабах разрушений. Их жуткие передачи действуют нам на нервы. Они без конца передают приблизительные цифры потерь, перечисляют полностью уничтоженные регионы. В одном их комментарии говорится:
— Словно средневековая чума скосила человечество. Впрочем, тому, что произошло, нет аналогов в нашей истории: от населения планеты в три миллиарда человек остались миллионы — может, двадцать, может, десять-пятнадцать. Да и те, кто остался, обречены прозябать в жалких подземельях.
Все это ужасно, я понимаю, но почему-то судьба всего человечества трогает меня куда меньше, чем автора комментария. Ну ладно, допустим, теперь стало мало людей. Ну и что? Почему существование большого сообщества предпочтительнее? Относительно жизни в «жалких подземельях»: если меня вынудили согласиться вести такой образ жизни, почему же другие должны нежиться на солнце?
Тут, кажется, я все-таки не совсем прав. Или, может быть, прав? Другие нейтральные радиостанции оплакивают не столько человеческие жертвы, сколько, как они выражаются, «катастрофическую гибель цивилизации»:
— Библиотеки и музеи, произведения искусства, академии и университеты, дворцы и жилища, железные дороги, шоссе, парки, заводы и города, всё это отныне принадлежит прошлому. То, что осталось для настоящего и будущего — это наши бункеры, то есть норы для тех, кто выжил, причем норы, из которых нет выхода.
Другой комментатор добавил:
— Труд веков, опыт поколений, мудрость тысячелетий — все обратилось в прах за несколько секунд. Поистине это было самоубийство цивилизации.
Такого рода выводы кажутся мне довольно странными, они не соответствуют моим жизненным представлениям. Возможное, длительное нахождение здесь, на глубине, изменило мою психику. Или, как знать, может быть, психотерапия помогла мне выработать «иммунитет» к подобным вещам. В любом случае, иеремиады нейтралов мало трогают меня.
Будь я там, наверху, может, сейчас я рассуждал бы по-иному. Не этим ли объясняется, почему ЦПУ разместили так далеко от поверхности? Таким образом нам гарантировали не только физическую, но и психологическую безопасность: только здесь, в недрах земли, на нас можно было полностью положиться.
Как знать, ужаснулся бы я, увидев, как погибает мир? Остановился бы? И, может, не нажал бы кнопки А4, В4 и С4 — когда пришел их черед — как это сделал Икс-117?
О нем с тех пор я ничего не слышал.
