Вместо того, чтобы испытать чувство благодарности, тот подумал, что родительница просто пытается подлизаться, чтобы сын не дулся из-за того, что ему разрушили жизнь.
Возиться с едой он не собирался, поэтому засунул пюре и курицу в микроволновку прямо в контейнере, не удосужившись переложить все на тарелку. Пока еда разогревалась, Ян нашел пульт от телевизора и стал переключать каналы, решив, что света бра из комнаты и телевизора ему вполне достаточно. Когда поздний ужин разогрелся, он достал его, обильно полил майонезом и принялся уплетать с огромным аппетитом, уставившись на экран телевизора, по которому шла музыкальная передача.
Покончив с курицей и пюре, Ян не чувствовал полного насыщения, поэтому стал рыскать в поисках добавки. Не найдя больше ничего «съедобного», он выудил лоток с сушами и раздавил их вилкой, затем сдобрил своим излюбленным майонезом и счел сей салат вполне сносным.
На экране скакали дивы, крутя обнаженными филейными частями, затмевающими их вокальные данные. Вокруг ошивались чернокожие «крутые перцы», размахивая руками и напрягая лицевые мышцы, как при акте дефекации. Ян самозабвенно жевал, не отводя глаз от телевизионного действа, отвлекающего от дурных мыслей. Когда наступила рекламная пауза, он «очнулся» и снова окунулся в свое несчастье, лелея мечту вновь оказаться дома.
Спать уже не хотелось, поэтому Ян решил посидеть в интернете, надеясь, что общение с друзьями, оставшимися на родине, его взбодрит, а не заставит грустить и скучать пуще прежнего. В прихожей стояли его не распакованные сумки, в которых он и отрыл свой лэптоп. Зарядка еще была в норме, поэтому не пришлось швырять об стенку и его вслед за плеером, покоившемся на полу спальни в разобранном состоянии.
В Москве еще восемь вечера прошлого дня, тогда как здесь уже два часа ночи нового. Скорее всего, многие из его товарищей должны быть он-лайн. Теперь вопрос лишь в том, чтобы отец уже успел установить роутер.
– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – как заклинание твердил Ян, – есть! – воскликнул он, когда появился заветный запрос на разрешение подключения.
Стоило ему зайти на сайт, как он тут же увидел уйму непрочитанных сообщений, и одно за другим стали сыпаться новые. Настроение мигом поднялось, и парень принялся отвечать всем по очереди, потом объединил диалоги с товарищами, устроив чат, в котором они все вместе болтали, будто вновь собрались своей дружной компанией. Обсудив перелет, новый дом, Японию и дела у оставшихся в России, Ян решил, что пора «между делом» спросить, как там Диана. Повисла пауза, после которой последовал ответ одного из товарищей о том, что она ушла гулять со здоровяком из параллельного класса. Ян стиснул зубы, а пальцы впились в клавиатуру, набрав в окошке для сообщения нечитаемый бред. Сделав вдох, он стер получившуюся белиберду и зашел на страничку «предательницы». Ничего не свидетельствовало о том, что она страдает в его отсутствие: никаких грустных надписей, статуса и картинок. Все как обычно. Посидев еще пару минут, Ян сказал, что очень устал и идет спать. У него пропало всякое желание общаться с кем бы то ни было. Товарищи пытались успокоить его, зная о чувствах, которые друг питал к Диане. Они убеждали его, что она просто пытается смириться с его отъездом, понимая, что иметь отношения на расстоянии, тем более на таком огромном расстоянии, нет никакого смысла. Оттого было только больнее. Ведь он был готов сделать все, чтобы накопить денег и вернуться обратно в Россию. Обратно к Диане, признавшейся в своих чувствах в день перед его отъездом. Зачем только она это сделала? Лучше бы не говорила ничего вообще, ведь тогда, возможно, было бы проще смириться с тем, что придется забыть ее и принять, что у нее есть своя жизнь, в которой ему никогда не найдется места. Но после услышанного, Ян успел построить такие воздушные замки, столько всего намечтать и напланировать, что только что прочитанная новость словно выбила у него почву из-под ног, уничтожила эти воздушные замки, в которых он мог прятаться от суровой реальности на чужбине, лелея надежду о воссоединении с любимой.
Да, он прекрасно понимал, что на проводах Диана, наверное, выпила лишнего. Но он не хотел допускать, что она и взболтнула лишнего, просто поддавшись нахлынувшим под воздействием алкоголя и скорого отъезда виновника «торжества» эмоциям. Ян был твердо уверен, что она сказала правду не только сиюминутную, но и отражающую действительность всех лет, что они знали друг друга.
Их поцелуй он не забудет никогда. Она была страстна, хотя чувствовалось отсутствие опыта и сноровки в поцелуях. Яну это показалось очень милым, ведь сие свидетельствовало, для него, о том, что она не обжимается с каждым встречным. Ему и в голову придти не могло, что девочка просто не умеет целоваться, несмотря на достаточное количество практики и «учителей».
Он ее боготворил. И новость о ее прогулке с другим больно ранила по сердцу паренька.
Настроения уже не было ни на что, поэтому Ян решил пойти лечь спать, отыскав в маминой еще не распакованной аптечке снотворное.
Он щелкнул выключателем на дубовой колонне возле лестницы, погрузив округу во тьму. Опираясь на перила, мальчуган добрался до второго этажа, где его ждала «лунная дорожка» из фонариков-светлячков.
Его комната была за первой же дверью справа, так что долго плутать ему не пришлось. Только Ян собирался зайти к себе, как услышал какие-то звуки. Он остановился и прислушался. Это был шепот и детский смех. Близнецы. Конечно, кто же еще? Ян решил не обращать на это никакого внимания. Подумаешь, ну не спят они в столь поздний час. И что? Он сам любил пошалить в их возрасте. А побыть послушными и ответственными они еще успеют.
Снотворное подействовало не сразу, и Ян успел снова перебрать мучившие его вопросы. Стоило ему лечь в кровать, как мысли набросились на него, словно кровожадные хищники, не дающие возможности скрыться и найти душевное равновесие. Но он не плакал. Нет.
Он чувствовал себя обманутым. Преданным. И это придало ему сил трансформировать горечь оттого, что Диана с другим, в злость, а не в немощную слабость с распусканием нюней.
Ян и сам не заметил, как уснул. Его словно всосало в воронку забытья, и, когда он открыл глаза, было уже около полудня. Сначала ему показалось, что все хорошо, что он дома в России. Но стоило сонной неге отпустить его сознание, как мальчик понял, что находится за много миль от своей обители. Боль и тяжесть переживаний последних дней накрыли его огромной волной, практически потопив и отобрав возможность дышать. Ян резко присел на кровати и попробовал восстановить дыхание, отмахиваясь от этих странных и невыносимых чувств.
Они его испугали. Будто он играл на пляже с белым песочком, радуясь жизни, а мгновение спустя, цунами смыло все радости, жизни и уничтожило всех и вся на своем пути.
– С доблым утлом, – картаво поприветствовал его один из близнецов.
– И тебе того же, Дилли, – потрепал малыша по скудной шевелюре Ян, – или ты Вилли?
Он дал им прозвища, считая их более подходящими братьям, чем их имена: Миша и Саша. Сначала он подумывал называть их Зита и Гита, но решил, что это уже перебор.
– А хотя какая разница… – скрылся в уборной Ян.
Первым делом он ополоснул лицо холодной водой, чтобы привести себя в чувства. Точнее избавиться от тех чувств, что им завладели после пробуждения. Потом он решил принять душ, а затем спустился вниз, надеясь чем-нибудь перекусить.
Телосложением Ян пошел в отца. Оба худощавые и длинные. И оба, на удивление всем, могли засовывать в себя пищу ведрами, при этом не поправляясь ни на грамм. Сын сильно переживал из-за своей внешности в средней школе, многие его называли дистрофиком, поэтому классе в восьмом он начал ходить в качалку, чтобы привести себя в форму. Шварцнегером он, конечно, не стал, но на пляже над ним уже мало кому приходило в голову посмеяться.
– А я думала, ты не любишь суши, – лукаво промолвила мама, когда Ян появился на кухне.
– С майонезом я все люблю, – не разделяя ее веселья, ответил сын.
– Яблочную шарлотку тебе тоже с майонезом подать? – продолжала забавляться Римма.
Ян уставился на нее непробиваемым взглядом, будто бык, смотрящий на красную тряпку.
– Да ладно тебе, – примирительно погладила его по плечу женщина, – кофе будешь?
– Да, – уселся он за стол, – а шарлотка правда есть?
Римма засмеялась и кивнула. Это был любимый десерт ее сына. Она готовила шарлотку фактически каждую неделю последние лет пять.
Причем, Ян любил именно из слоеного теста с корицей. Так что, получив свою порцию вместе с горячим кофе, он почувствовал себя гораздо лучше и даже немного поубавил свою обиду на родителей.
– Мы с отцом хотели съездить кое-куда, – начала мама, когда Ян заметно подобрел, – посидишь с близнецами?
