Мальчика это явно не устраивало, но что-либо поделать с человеческой несправедливостью он не мог. И если честно, мне было его жаль. Вся Егорова жизнь состояла из страхов и ограничений, и как бы он с этим не боролся, всегда проигрывал.
Но факт оставался фактом, Кузнечик продолжал упорно цепляться за жизнь и спорить с судьбой. Так, вопреки всем уговором воспитателей, он предпочитал бродить по территории садика, а не сидеть на месте. Ему было непросто много двигаться, сразу начиналась одышка, однако, он будто бы не замечал этого, стараясь медленно, но верно исследовать мир вокруг.
***
В этот день я присоединилась к гуляющим детям гораздо позже обычного: собирала вещи со стола и сочиняла очередное заявление об уходе, надеясь на то, что для Петрушевской мой уход не будет иметь никаких последствий.
Когда я всё же соизволила появиться на детской площадке, здесь уже вовсю царили шум и гам. Критическим взглядом осмотрела детвору на наличие головных уборов — полдень выдался жарким, солнце уже вовсю припекало, но мелочь это не останавливало, они как угорелые носились по детскому городку.
— Чаще про воду напоминайте, — раздала я ценные указания нянечке, — и чтобы в тени больше сидели.
— Да разве их удержишь, — безнадёжно махнула рукой женщина.
— А вы уж постарайтесь, — грозно велела я, поймав себя на мысли, что погода мне совсем не нравится. На улице был самый настоящий зной. — А где Неч.. Павлов? Его лучше в помещение отвести, жара даёт лишнюю нагрузку на сердце.
— Сейчас найду, — оживилась моя собеседница.
— В смысле «найду»?! — непонятно чего испугалась я. — Вы не знаете, где Егор?
— Знаю, — ничуть не смутилась нянечка. — Где-то здесь. Он же ходит совсем медленно, далеко не уйдёт.
И заговорщицки мне улыбнулась, всем своим видом говоря: «Ну вы же понимаете, о чём я».
Я не понимала. Резко закрутила головой по сторонам в поисках Кузнечика, при этом зло отчитывая нерадивую сотрудницу:
— А если ему плохо станет?! И он уйдёт куда-нибудь?
— Да куда он уйдёт, — уже не так уверенно ответили мне, — здесь же везде камеры.
Камеры действительно были повсюду, а вот тоненький мальчик с синими губами никак не желал обнаруживаться в поле моего зрения.
— Екатерина Викторовна, — крикнула нянька воспитательнице, — вы Павлова не видели?
Все начали оборачиваться на нас, но я не замечала никого вокруг, интуитивно ощущая, что что-то не так.
Пока другие взрослые пытались понять, что же случилось, я бросилась в сторону больших кустов, которые росли по периметру забора. Кто-то очень умный решил, что делать сплошную стену так себе идея, поэтому территория садика была огорожена фигурной решёткой. Но никому не хотелось выставлять именитых наследников на всеобщее обозрение, поэтому параллельно забору тянулись невысокие заросли аккуратно стриженных кустов.
Продравшись через колючие ветки, я уткнулась носом в металлические прутья, расстояние между которыми как раз позволяло разглядеть, как Кузнечик неспешно вышагивал по улице с незнакомой мне женщиной.
Вцепившись в забор, хорошенько тряхнула его, но он даже не шевельнулся. Художественные завитки образовывали плотный узор, не оставляя никакой надежды на то, что взрослый человек протиснется через прутья. Лишь в одном месте зазор между ними оказался достаточно широким для того, чтобы один не в меру любопытный Кузнечик смог выбраться наружу.
Окликнуть Егора я боялась, уж больно подозрительной была женщина, крепко державшая в своей руке детскую ладошку. Даже со своего места я могла видеть, что её движения были резкие и нервные.
Бросив злой взгляд на острые пики, венчавшие этот злосчастный забор, я кинулась обратно через кусты. Наверное, ещё ни разу в жизни я не бегала так быстро.
— В полицию звони, — проорала я воспитательнице, проносясь мимо неё.
С физической подготовкой у меня всё было хорошо… в условиях сидячего образа жизни, редких прогулок по улице и наличия автомобиля. А вот моя готовность к погоне равнялась нулю, лёгкие начали гореть огнём буквально через минуту, но я всё равно продолжала бежать, ловко перепрыгнув через турникет и прохрипев охраннику:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У вас ребёнка похитили.
И пока этот сонный боров соображал, что, собственно, случилось, я покинула пределы детского центра «с беспрецедентными мерами безопасности», как обычно похеренными русским «авось».
Обогнув забор, добежала до того места, где в последний раз видела мальчика и его странную спутницу. Вокруг было безлюдно. Липкий ужас сковал моё горло, впрочем, я и без этого задыхалась, готовая рухнуть на землю прямо сейчас.
Бешено закрутила головой по сторонам.
Центр занимал обширную территорию, больше напоминая небольшой сквер неподалеку от сердца города. Вокруг было много других домов, улочек, которые будто бы расступались перед ним. Но сейчас, в жару во время ланча, народ предпочитал скрываться от полуденного зноя в зданиях с кондиционерами.
Наконец, за моей спиной послышались грузные шаги охранника. И прежде чем он успел открыть рот, я ткнула пальцем в сторону от себя:
— Идите туда, а я посмотрю там.
Не знаю, была ли это судьба, интуиция или просто слепая удача, но я умудрилась выбрать именно то направление, где на обочине под раскидистым деревом обнаружилась старая шестёрка белого цвета, возле которой стояли мужчина и женщина, о чём-то бурно спорившие. Кузнечика я не увидела, а вот женщина… оказалась та самая — дёрганая.
Быстрым шагом направилась к ним, пытаясь нормализовать своё дыхание, что было совсем не просто — сердце буквально норовило выпрыгнуть из груди.
Парочка заметила меня не сразу, но, заприметив, вдруг засуетилась… Возможно дело было в моём медицинском костюме, который наводил на мысль, что очутилась я здесь не просто так. А может быть, просто вид у меня был безумный. Подстать тётке.
Когда расстояние между нами сократилось до нескольких метров, мужчина поспешно нырнул в машину, громко хлопнув дверью. Его спутница осталась стоять на месте, дико поглядывая на меня. Наверное, мы были ровесницами, но вот выглядела Егорова похитительница совсем не айс. На ней была мешковатая одежда и зелёный кардиган крупной вязки, и это то в такую жару. Цвет её лица отдавал болезненной серостью, тусклые волосы с сединой были собраны в сальный хвост.
— Здравствуйте, — выдавила из себя улыбку, судорожно вспоминая основы психиатрии. Что же нам там говорили про общение с психопатами? — Как ваши дела?
Тётка растерялась и засуетилась перед автомобилем.
— Всё замечательно. Всё хорошо. Вы куда-то шли? Вот и идите, — скорость её речи впечатляла. Она говорила настолько быстро и невнятно, что я едва разбирала смысл услышанного. А ещё она постоянно раскачивалась из стороны в сторону, я едва сумела заглянуть ей за плечо, не без труда рассмотрев Егорову мордашку на заднем сиденье жигулёнка.
— С радостью, но, боюсь, без мальчика не смогу этого сделать, — говорила я без угроз, прекрасно понимая, что силы наши будут неравны, хотя бы потому, что ребёнок был заперт в машине, в которую ещё нужно проникнуть. Оставалось ждать подмоги, уповая на воспитателей, которые должны были позвонить в полицию.
— Какой мальчик?! — изображая крайнюю степень удивления, засуетилась она. — Не знаю никакого мальчика.
Я ещё раз глянула на жигуль и встретилась глазами с водителям, который тоже выглядел испуганным, но, даже несмотря на это, казался в разы адекватнее тётки. Разве что выражение лица в целом наводило на мысли о сниженном уровне интеллектуального развития.
Указала пальцем на Егора и произнесла одними губами: «Выпусти». Оказалось зря. Парень запаниковал и завёл машину.
Тут уже и у меня включились эмоции, и я сделала резкий шаг вперёд. Женщина испуганно взвыла:
— Это мой сын!
И, ринувшись на меня, попыталась оттеснить назад, но я тоже была настроена решительно. Драка завязалась с полуоборота. Хотя скорее мы просто толкались из стороны в сторону, хватая друг друга за волосы, но этого хватило для того, чтобы нервы у мужика сдали окончально и, дёрнув ручник, он нажал на газ и поехал… назад.
