Так удалось предотвратить очень возможную судебную ошибку. Лидия Купавина была осуждена, но лишь за покушение на убийство. Материал о подростке — действительном, хотя и невольном убийце — передали в комиссию по делам несовершеннолетних, а его отца за небрежное хранение именного оружия строго наказали в дисциплинарном порядке. Очевидное дело закончилось, что и говорить, невероятно.
Фотоулики
На строительной площадке при производстве монтажных работ погиб боец студенческого строительного отряда Костя Медянцев. Произошло это вечером, однако при осмотре места происшествия следователь успел сфотографировать общий вид строительной площадки, место, где лежал потерпевший, его правое плечо с электрометкой — точкой поражения высоковольтным током.
Должностные лица строительного управления, присутствовавшие при осмотре, в один голос утверждали, что студент погиб из-за собственной грубой неосторожности: прямо пренебрег требованиями правил техники безопасности. Сумерки все сгущались, потому следователю пришлось отложить окончание осмотра места происшествия до утра.
Утром, явившись на строительную площадку, он заметил, что за ночь в обстановке места происшествия что-то изменилось. Все было вроде бы так, и тем не менее. Тут-то и пригодились вчерашние фотоснимки. Они запечатлели обстановку, которая была на самом деле, однако очень не устраивала виновника происшедшей трагедии.
С помощью специалиста следователь детально изучил собственные фотоснимки. Это помогло ему опровергнуть версию, выдвинутую руководителями строительного управления. На фотографиях рядом с трупом хорошо просматривался провод высокого напряжения с поврежденной изоляцией, что при вечернем осмотре места происшествия осталось незамеченным и не нашло отражения в протоколе.
По заключению экспертов, повреждения изоляции, не устраненные своевременно, как раз и послужили причиной гибели Константина Медянцева. Его собственная грубая неосторожность тут была ни при чем.
А потом состоялся суд, который при вынесении приговора сослался на фотоулики как на одно из важных доказательств виновности подсудимых — руководителей стройуправления, не обеспечивших безопасные условия работы на объекте, возводимом студенческим строительным отрядом.
Изобличили… лоскутки
На краю лесопарка, в давно заброшенном песчаном карьере, был обнаружен полуобгоревший труп неизвестной женщины. Благодаря родимому пятну под левой лопаткой и характерному прикусу зубов вскоре удалось установить, что это Лариса Кунавина, медсестра одной из районных больниц.
Позже стало известно, что она, разойдясь с мужем, стала встречаться с парнем по имени Севир. В последние дни он на работе не появлялся, но из города скрыться не успел. При задержании Севир Очконосов был одет в болоньевую куртку-аляску, пиджак, пуловер и модные брюки-бананы. При допросе он всем своим видом являл оскорбленную невинность и даже факт знакомства с Ларисой Кунавиной категорически отрицал.
Следователь изъял у подозреваемого одежду, тщательно упаковал каждую вещь в отдельный стерильный пакет, а потом провел обыск в комнате, которую потерпевшая занимала в трехкомнатной квартире. В тумбочке среди различных лоскутков оказались и те, что остались от отреза на демисезонное пальто, которое Лариса недавно сшила в ателье первого разряда. В нем она и была одета в день своего исчезновения.
Теперь у следователя появилась возможность назначить криминалистическую экспертизу. Перед специалистами он поставил вопрос: есть ли на одежде подозреваемого Очконосова микроволокна, отделившиеся от пальто потерпевшей Кунавиной?
И эксперт, проведя скрупулезнейшее исследование, насчитал на полах пиджака, пуловере и брюках Севира аж сто семнадцать серовато-голубых волоконец, одинаковых по общим и индивидуализирующим признакам с волокнами драповых лоскутков, которые остались после пошива пальто.
Ознакомленный с заключением экспертизы, Очконосов понял, что лоскутки выдали много такого, о чем он предпочел умолчать. И, поразмыслив, выдвинул новую версию. Как бы нехотя он признался, что действительно был знаком с медсестрой по имени Лариса, несколько раз провожал ее до дома и даже обнимал в подъезде. Значит, ничего необычного в том, что на его одежде найдены волокна от ее демисезонного пальто, нет. Все естественно и даже не предосудительно.
Конечно, этим своим «чистосердечным признанием» он сводил на нет уличающую силу криминалистической экспертизы. Свое же первоначальное запирательство Севир объяснил боязнью мести со стороны братьев Ларисы — парней, уже побывавших в местах не столь отдаленных и дюже крутых.
И снова эксперту-криминалисту пришлось вооружаться мощной лупой, а потом садиться за микроскоп. Уже при первоначальном исследовании он в своем заключении отметил, что между волокнами воротника пуловера Очконосова и за обшлага его брюк забились мельчайшие частицы сажи. Но при сгорании чего они образовались?
Эксперт сжег один из лоскутков, данных ему следователем, размял пепел и сравнил получившиеся частички с теми, которые прилипли к пуловеру и брюкам подозреваемого Очконосова. Стало очевидно, что они очень похожи, а физико-химическое исследование подтвердило, что частицы идентичны как по структуре, так и по составу. Более того, сажу от сгоревшего пальто удалось обнаружить и в сере, извлеченной в присутствии понятых из ушей подозреваемого. Тут уж Севиру крыть было нечем.
Так с помощью лоскутков было получено надежное, научно обоснованное доказательство виновности Севира Очконосова в совершении тяжкого преступления — убийства беременной женщины, сопровождавшегося не совсем удачной попыткой сжечь ее труп. Однако ни скрыть таким способом содеянное, ни избежать наказания за злодеяние ему не удалось. Убийца получил по заслугам — пятнадцать лет лишения свободы.
Миг триумфа
Со склада торговой базы Батумского морского пароходства украли ценные промышленные товары импортного производства. У молодого следователя Пенкина, недавно прибывшего сюда после окончания Высшей школы милиции, это вызвало немалое удивление и даже какую-то смутную обиду. Надо же! Синее море, белые теплоходы, раскидистые пальмы на набережной, а кто-то ночью взломал запоры на дверях и украл. Не вяжется! Удивление и огорчение, однако, приходилось оставить на потом, а теперь предстояло осмотреть место происшествия.
Осмотр для Пенкина прояснил немногое — сказался недостаток опыта. И он, приступив к составлению протокола, все сокрушался в душе, что захворала служебно-розыскная собака Ханум, о чутье которой товарищи рассказывали прямо-таки чудеса. Но тут к нему подошел специалист-криминалист Цхакая и, отведя в сторону, показал ребристый металлический штырь, только что извлеченный оперативными работниками из противопожарной бочки с водой.
— Знаешь, Виктор, — начал он задумчиво, — по всему выходит, что этим орудием вор и порушил запоры. Следы на косяке двери ты видел, они вроде бы остались от этого штыря — похожа конфигурация вмятин. Правда, действуя правой рукой, ломать запоры совсем неудобно. Может, преступник — левша?
— Ну, Иосиф, ты меня удивляешь! Да им в зубах ковыряться, а не запоры срывать! Чтобы этой вот фитюлькой своротить такие замки? Да ни в жизнь! Нашел орудие взлома! Голову даю на отсечение, что этот пруток оказался в пожарной бочке совершенно случайно и ни малейшего отношения к происшествию не имеет!
— Твоя уверенность, дорогой, — еще не довод! — возразил эксперт-криминалист. — А я вот убежден в обратном. Кто из нас прав? Нужны факты.
— Не довод, говоришь? Давай проведем следственный эксперимент, вот факты и появятся. Левая рука у меня отлично развита. На соседнем складе точно такие же запоры. Пусть оперуполномоченный Берчия позовет понятых. Я буду действовать и левой, и правой рукой, а ты фиксируй, какие следы останутся на косяке и что из всего этого получится. Чтоб мне звание через год не присвоили, если этот штырь — орудие взлома!
Спустя несколько минут появился Берчия с двумя понятыми: старшим товароведом базы и сторожем. Последний шел хмурый, расстроенный. Да и как быть в настроении, если пришлось признаться, что, приняв с вечера изрядную дозу чачи — виноградного самогона, — он спал мертвым сном в сторожке, вместо того чтобы зорко и бдительно нести службу на вверенном объекте. Но что с него возьмешь? Он тут человек временный — попросили подменить прихворнувшего деда Автандила. Рабочий склада — фигура не материально ответственная, а стало быть, с него и взятки гладки. Но все же неприятно.
Начался следственный эксперимент. Пенкин, засучив рукава форменного кителя, орудовал штырем и так, и эдак, но даже без намека на успех. Он убежденно распространялся о том, что такой фитюлькой взломать надежные запоры совершенно невозможно, если ты — обыкновенный человек, а не чемпион по поднятию тяжестей, предлагал попробовать свои силы специалисту-криминалисту и вообще всем желающим.
