ЛИНУС:
Шахмата.
Феликс ходит.
ФЕЛИКС:
Шахмата.
Линус ходит.
ЛИНУС:
Шахмата.
Он серьезно смотрит на Феликса.
ЛИНУС:
Хорошую игру ты придумал, Феликс.
Феликс счастливо улыбается.
ФЕЛИКС:
Я знаю.
ЛИНУС:
Повтори, как она называется?
ФЕЛИКС:
Клетки.
Линус старается сохранять серьезное лицо.
ЛИНУС:
Точно, клетки. А почему мы не говорим «клетки», когда делаем ход?
Феликс смотрит на него с жалостью, как на дурачка.
ФЕЛИКС:
Потому что надо говорить «шахмата».
Линус смотрит в камеру.
ЛИНУС:
Все ясно.
В сад выходит МАМА.
МАМА:
Линус! Ты здесь! Чудесно. Ты же знаешь немецкий?
ЛИНУС (настороженно):
Немного.
МАМА:
Отлично! Значит, ты можешь помочь мне разобраться с инструкцией к новой посудомойке. Вся брошюра на немецком. На немецком. Я тебя прошу.
ЛИНУС:
А. Хорошо.
Он встает, Феликс вцепляется ему в ногу.
ФЕЛИКС:
Ли-нус! Играй в клетки!
Тут в сад выходит ФРЭНК, размахивая журналом про игры.
ФРЭНК:
Линус, ты должен это увидеть.
ОДРИ (за кадром):
ЧТО это за семейство? А ну перестаньте пытаться похитить моего парня, все! Ясно?
Доктор Сара сказала, что мне надо побольше общаться с незнакомыми. Жить в своей уютной норке недостаточно, поскольку моя задача – вернуться в большой мир. И вот мы с Линусом сидим в «Старбаксе», и он выбирает, с каким незнакомцем мне заговорить.
Мы в больнице играли во всякие эти дурацкие ролевые игры, которые якобы были направлены на достижение той же цели. Но игры это игры. Чувствуешь себя при этом дебилом. Притворяться, что у тебя «конфликт» с худеньким мальчиком, про которого ты знаешь, что у него начнется приступ паники от одного твоего взгляда, удовольствия мало. Помимо прочего, там были психологи, которые, в случае чего, подсказывали, что говорить, и напоминали: «Одри, следи за языком тела».
Но неважно. В общем, эти ролевые игры – глупость полная, а сейчас – весело. Потому что сначала я, а потом придет очередь Линуса, это все равно что играть в фанты.
– Так, вон тот. – Линус показывает на мужчину, который сидит один за столиком в углу и стучит по клавиатуре ноутбука. Ему за двадцать, у него эспаньолка, серая футболка и крутая кожаная мужская сумка, которые Фрэнк презирает. – Подойди к нему и спроси, есть ли у него вай-фай.
К горлу подкатывает пузырь ужаса, я стараюсь его проглотить. Мужчина увлечен работой. Мне вовсе не кажется, что он будет рад, если его отвлекут.
– Он, по-моему, очень занят. – Я пытаюсь увильнуть. – Может, к кому-нибудь другому? Вон к той старушке? – За соседним столиком сидит миловидная седая женщина, которая нам уже улыбалась.
– Это было бы слишком просто. – Линус непреклонен. – Тебе и говорить ничего не придется, она начнет сама и потом рта не закроет. Иди к тому и спроси про вай-фай. А я тут подожду.
Все мое тело против, но Линус смотрит на меня, так что я принуждаю свои ноги к действию. Каким-то образом я пробираюсь через зал, вот я уже стою перед этим мужчиной, но он на меня так и не посмотрел. Он сидит и печатает с хмурым лицом.
– Мм, добрый день, – выдавливаю я.
Он все хмуро стучит по клавиатуре: тук-тук-тук.
– Извините? – снова пробую я.
Хмурое тук-тук-тук. Он даже не посмотрел на меня.
Мне хочется уйти. Просто ужасно хочется. Но Линус на меня смотрит. И я должна довести дело до конца.
– Извините? – вдруг вырывается так громко, что я чуть не подскакиваю от испуга, и мужчина наконец поднимает голову. – У вас есть вай-фай?
– Что? – Он недоволен.
– Вай-фай? Интернет тут ловится?
– Господи. Я работаю.
– Ага. Извините. Я просто хотела спросить…
– Про вай-фай. Ты что, слепая? Или читать не умеешь? – И он показывает на табличку в углу, на которой написан пароль к Интернету. Мужчина обращает внимание на мои темные очки. – Ты что, правда слепая? Или с отклонениями?
– Я не слепая, – отвечаю я дрожащим голосом. – Я просто спросила. Извините, что побеспокоила.
– Дура сраная. – И он снова принимается стучать по клавиатуре.
У меня на глазах выступили слезы, и я ухожу на ватных ногах. Но задрав подбородок. Я настроена не сдаваться. Возвращаясь за стол, я изображаю типа ухмылку.
– Я справилась!
– А он что сказал? – Линус требует отчета.
– Назвал меня сраной дурой. Слепой и с отклонениями. А в остальном – он само очарование.
Слезы потекли по щекам, и Линус встревоженно уставился на меня.
– Одри!
– Нет, все нормально, – сердито говорю я, – я в порядке.
– Козел, – ругается Линус, глядя на его серую футболку. – Если хочет, чтобы его не беспокоили, нечего сидеть в общественном месте. Ты представляешь, сколько он денег на аренде экономит? Берет один кофе и сидит тут целый час, да еще и ждет, что весь мир будет ходить вокруг него на цыпочках. Если ему нужен офис, пусть платит за офис. Гад.
– Но я свою задачу выполнила, – радостно говорю я. – Теперь твоя очередь.
– Я с ним же поговорю. – Линус встает. – Просто так этот урод не отделается.
– И что ты скажешь? – в ужасе спрашиваю я. Мою грудь стискивает удушающий страх, хотя я даже не знаю, чего испугалась. Я просто не хочу, чтобы Линус туда шел. Я предпочла бы уйти. – Сядь, – умоляю я, – Давай прекратим эту игру.
– Игра не окончена. – Подмигнув мне, Линус направляется к угловому столику со стаканчиком кофе.
– Привет! – говорит он детским голоском, да так громко, что на него полкафе оборачивается. – Это «Эппл Мак», да?
Мужчина поднимает голову, словно не веря, что его снова отвлекли.
– Да, – коротко отвечает он.
– А можете рассказать, чем «Эппл Мак» лучше других компьютеров? – спрашивает Линус. – Я хочу что-нибудь купить. Эта модель хорошая? Наверняка. – Он садится напротив мужчина. – Можно мне?
– Слушай, я занят, – рявкает мужчина. – Не мог бы ты сесть где-нибудь еще?
– Вы тут работаете?
Мужчина молча печатает, Линус подается вперед.
– Вы работаете? – сиреной вскрикивает он.
– Да! – Мужчина сердито смотрит на Линуса. – Работаю.
– Мой отец в офисе работает, – простодушно отвечает он. – У вас тоже есть офис? Чем вы занимаетесь? Можно я буду за вами всюду ходить? Может, вы придете к нам в школу и выступите? Ой, у вас кофе кончился. Еще один брать будете? Вы капучино пили? Я люблю флэт уайт. Хотя не знаю, почему он так называется. Вы не посмотрите в Интернете?
– Слушай, – мужчина громко захлопывает ноутбук, – мальчик. Я работаю. Ты не мог бы сесть за другой столик?
– Но мы же в «Старбаксе», – удивляется Линус. – Тут можно сидеть где захочешь. Это не запрещается. – Он машет рукой работнице, которая собирает с соседних столиков пустые стаканчики. – Извините, мне можно сидеть, где я захочу? В «Старбаксе» такие правила?
– Конечно, – с улыбкой отвечает она. – Где хотите.
– Слышали? Где захочу. К тому же у меня кофе есть, а у вас нет. Вы уже допили. Погодите. – Он отдает работнице пустой стаканчик. – Вот, видите? – говорит он мужчине. – Вы вообще уже закончили. Так что берите еще один или идите.
– О боже! – Мужчина вот-вот взорвется. Он засовывает ноутбук в сумку и встает.
– Дети сраные, – бормочет он себе под нос. – Ужас.
– Ну, пока, – невинным голоском говорит Линус, – удачи в козлиной жизни.
Поначалу мне даже кажется, что незнакомец ударит Линуса по голове – но он, разумеется, этого не делает. Просто с недовольным видом выходит. Линус встает и вновь усаживается передо мной со своей апельсиновой улыбкой на лице.
– Боже, – говорю я на выдохе. – Невероятно.
– В следующий раз это будешь делать ты.
– Я бы не смогла.
– Смогла бы. Это прикольно. – Линус потирает руки. – Давай.
– Хорошо, выбирай следующего, – с воодушевлением говорю я.
– Спроси у баристы, есть ли у них маффины с мятой. Вперед. – Он подзывает девушку, и она, улыбаясь, подходит. Я даже не успела понять, нервничаю ли я.
– Скажите, у вас есть мятные маффины? – интересуюсь я, переняв невинный детский голосок Линуса. Почему-то подражая ему, я чувствую себя сильнее. Я уже не я, не Одри, а какой-то другой персонаж.
– К сожалению, нет. – Девушка качает головой.
– Но я видела их на сайте, – не сдаюсь я. – Точно. Мятные, с шоколадной серединкой. И с такой посыпочкой?
– Там сверху мятные колечки Поло, – серьезным тоном поддакивает Линус, а я чуть не теряю лицо от смеха.
