Но я поняла, что с этой частью мозга надо не бороться, а просто терпеть. Слушать его и отвечать типа: «Ну да, да». Как будто слушаешь четырехлетку. Я начала считать, что это мой внутренний Феликс. Он появляется абсолютно внезапно, несет чушь, и нельзя позволять ему портить тебе жизнь. Если мы дали бы Феликсу волю, нам всем пришлось бы носить костюмы супергероев с утра до вечера и питаться одним мороженым.
Но если Феликсу противостоять, он будет лишь выть, визжать, устраивать истерику и беситься все больше и больше. Так что надо просто выслушать его вполуха, а потом продолжать заниматься своими делами.
То же самое и с допотопным мозгом.
Так что, внезапно застыв от ужаса у входа в супермаркет, я натянуто улыбаюсь и говорю ему: «Попытка засчитана». Прямо вслух, и выдыхаю на счет двенадцать. (Это понижает уровень углекислого газа в мозгу и немедленно успокаивает. Попробуйте, если не верите.) Затем я медленно вхожу, изо всех сил стараясь сделать вид, будто меня абсолютно не беспокоит, что думает это допотопное создание.
И знаете что? Как будто работает.
Вернувшись домой с двумя пакетами покупок, я замираю от удивления. Фрэнк стоит у стола и что-то режет.
На нем мамин фартук, в руках – незнакомый мне нож, и он научился орудовать им, словно крутой повар. Раз-раз-раз. Очень быстро. Он раскраснелся и ушел с головой в свое занятие. То есть он даже не замечает, что я на него смотрю, и совершенно не острит.
– Прекрасно! – Увидев меня, Эди выхватывает пакеты. – Достаем чеснок. – Понюхав, он потирает его кожицу. Прекрасно. Так, Фрэнк, порежь мелко. Весь.
– Да, шеф, – не переводя дыхания говорит он и берет чеснок.
Да, шеф?
Да, шеф?
Так, что с моим братом?
МОЕ БЕЗМЯТЕЖНОЕ ЛЮБЯЩЕЕ СЕМЕЙСТВО – РАСШИФРОВКА ФИЛЬМАИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ
Камера входит в кухню, ФРЭНК сидит за папиным ноутбуком.
ОДРИ (за кадром):
Итак, сегодня состоялся праздник дома престарелых. Все прошло нормально. Вот что я выиграла в лотерею.
Рука тянется к розовому пушистому чехольчику для туалетной бумаги, который лежит на кухонном столе.
ОДРИ (за кадром):
Его на туалетную бумагу надевают. Доводилось ли вам видеть что-нибудь более мерзкое?
Она кладет его обратно на стол.
ОДРИ (за кадром):
Но еда всем очень понравилась. То есть все распродали минут за пять, и даже мэр ее в своей речи упомянул.
Камера фокусируется на Фрэнке. Он смотрит ролик на Ютюбе, в котором шеф-повар что-то режет.
ФРЭНК:
Как думаешь, мама купит мне ножи? В смысле, нормальные ножи?
ОДРИ (за кадром):
Не знаю. Сколько они стоят?
Фрэнк открывает новое окно.
ФРЭНК:
Вот этот набор – 650 фунтов.
ОДРИ (за кадром):
Ого. Что-то сомневаюсь.
ФРЭНК:
Но нужны хорошие ножи. Эди разрешил мне зайти в паб, еще чему-нибудь поучиться. Надо только будет там посуду помыть, и после этого он меня научит.
Он поднимает лицо – оно такое оживленное.
ОДРИ (за кадром):
Круто!
ФРЭНК:
А еще он работает паяльной лампой. Курицу опаляет.
ОДРИ (за кадром):
Ого. Ну, готовит он вкусно. Все об этом только и говорили.
ФРЭНК:
Для вальдорфского заправки не хватило. Эди так сказал.
ОДРИ (за кадром):
Мне показалось нормально.
Камера выходит из кухни в сад и останавливается в дверях. Мы видим МАМУ с ПАПОЙ, они стоят у домика Феликса и тихо беседуют. У мамы в руках письмо, которым она яростно размахивает у папы перед лицом.
МАМА:
Поверить не могу, что они об этом просят.
ПАПА:
Энн, не принимай это на свой счет.
МАМА:
Как? Как у них смелости хватило? Даже наглости?
ПАПА:
Согласен. Это бред.
МАМА:
Это просто чудовищно! Ты хоть понимаешь, какой вред они могли нанести Одри? Я напишу сегодня этой женщине, скажу ей все, что я думаю, и…
ПАПА:
Я отправлю.
МАМА (яростно):
Ну, я в сторонке стоять не буду. И ты, Крис, НЕ будешь меня редактировать.
ПАПА:
Напишем вместе. Слишком уж враждебными быть тоже плохо.
МАМА:
Слишком враждебными? Ты что, смеешься?
ОДРИ (за кадром):
О чем речь?
Родители изумленно оборачиваются.
ОДРИ (за кадром):
Что происходит?
МАМА:
Одри!
ПАПА:
Ничего страшного, детка.
МАМА:
Тебе беспокоиться не о чем. На празднике весело было, да?
Возникает пауза, камера изучает взволнованные лица родителей, затем выхватывает крупным планом мамину руку, вцепившуюся в письмо.
ОДРИ (за кадром, медленно):
Да, было ужасно весело.
На что они смотрели? На что?
Я вообще ничего не понимаю. Я раньше никогда не видела родителей такими. Они так старались утаить от меня, о чем разговаривали, я бы сказала даже агрессивно. Мама на меня почти рявкнула.
В общем, они не хотят, чтобы я узнала хоть что-то.
Я в растерянности. Я даже не могу предположить никакие гипотезы и потом их опровергнуть, потому что у меня нет никаких идей на этот счет. Может, это как-то связано с доктором Сарой? Больше ничего в голову не приходит. Может, она предложила какое-нибудь дурацкое экспериментальное лечение, чем разозлила родителей?
Но доктор Сара бы так не сделала. Она бы со мной так не поступила. Да? И родители не стали бы про нее говорить «они».
В тот же день за ужином я снова подняла эту тему, и родители были готовы мне голову откусить.
– Ничего такого, – говорит мама, сердито и слишком быстро поедая пасту. – Ничего такого.
– Правда, мам.
– Одри, тебе не нужно знать все на свете.
Когда я это слышу, мне вдруг становится страшно – может, мама заболела? Может, в семье грядет какая-то беспощадная серьезная трагедия, и она хочет это скрыть?
Нет, она говорила «нанести вред Одри». А еще «они». Так что в деле замешаны какие-то «они», кто бы это ни был.
Позднее мама с папой закрылись в папином кабинете часа где-то на два, и когда наконец вышли оттуда, мама сказала: «Ну вот, дело сделано». Вокруг нее словно повисло мрачное облако самодовольства. Я так понимаю, она написала, что хотела.
Папа объявляет, что собирается на короткий поединок с Майком, с которым они играют в сквош, а мама – принять ванну. Дождавшись, когда она уходит включить воду, я подъезжаю к Фрэнку, который сидит у себя в комнате и слушает музыку в айпаде.
– Фрэнк, ты сможешь открыть папин почтовый ящик? – тихо спрашиваю я.
– Да. А что?
– Давай посмотрим. Сейчас же.
Судя по тому, как ловко у него получается, брат делает это уже не первый раз. Он даже знает папин чудной пароль, который представляет собой нелепый набор букв и цифр.
– Ты часто в него заглядываешь? – любопытствую я, усевшись на краешке офисного кресла.
– Время от времени.
– А он в курсе?
– Нет, естественно. – Брат открывает пару писем от какого-то Джорджа Стаурхеда. – Я нарыл кое-что любопытное. Ты знаешь, что он в прошлом году пытался сменить работу?
– Нет.
– Послал резюме, но его не взяли. Хотя его друг Аллан считает, что у той компании куча проблем, так что отцу скорее повезло.
– Гм… – Я ненадолго задумываюсь. – Но это не особо интересно.
– Лучше, чем курсовая по географии. Кстати, мне планируют устроить праздник-сюрприз на день рождения, так что делай вид, что ты не в курсе.
– Фрэнк! – вскрикиваю я. – Зачем ты мне это сказал.
– Не говорил. – Он проводит пальцами по губам. – Я ничего не говорил. Ладно, а сейчас-то мы что ищем?
– Не знаю. Какое-нибудь письмо, где мама изливает свою злобищу.
Фрэнк делает очень смешное лицо, и я хихикаю, не сдержавшись.
– А поконкретнее не можешь?
– Ну… не знаю. Это меня касается. Поищи по «Одри».
Брат опять корчит смешное лицо.
– Одри, да тут половина писем о тебе. Ты что, не в курсе? Ты у нас № 1 в семейной повестке дня.
– Ой. – Я ошеломленно смотрю на него, не зная, что на это сказать. Я бы не хотела быть № 1 в повестке дня.
– Наверняка оно. – Фрэнк открывает недавно отправленное письмо с темой «Ваша просьба».
Когда появляется текст, я сразу смотрю вниз – письмо подписано именами обоих родителей.
– О боже, – фыркает Фрэнк, – мама реально наехала.
– Ш-ш! Дай прочитаю!
Я всматриваюсь через его плечо.
