я. ― Боги любят ум, поэтому они сочтут этот обман блестящей стратегией, достойной конунга.
Как только эти слова слетели с моих губ, глаза Снорри засияли ― упоминание о его предсказанной судьбе уничтожило все сомнения, которые он испытывал по поводу плана Илвы.
За пределами комнаты пирующие кричали и смеялись, непристойные комментарии проникали сквозь стены, большинство из которых были адресованы Снорри, и напряжение нарастало.
― Люди захотят получить доказательства того, что я взял ее, чтобы поверить в это, ― сказал он.
Не будь пешкой, прошептал голос в моей голове. Найди способ взять ситуацию под контроль!
― Меня можно заменить, ― сказала я. ― Вряд ли они ожидают доказательств моей девственности, так что Илва предоставит столько же доказательств, сколько и я. Никто не посмеет назвать своего ярла лжецом.
Глаза Илвы вспыхнули. Она пересекла комнату, схватила меня за руки, ногти глубоко впились в кожу, и, прижав меня к стене, прошептала на ухо:
― Я тебе не доверяю.
Чувство было взаимным, но я была в восторге от крошечной частицы власти, которую получила.
― Лучшие союзы, ― мягко сказала я, ― это те, в которых каждая сторона имеет что-то против другой. Давай станем лучшими союзниками, Илва.
― Если ты когда-нибудь предашь нас, ― прошептала она, ― я не просто убью тебя. Я заставлю тебя смотреть, как всех, кто тебе дорог, будут резать на части, кусочек за кусочком, а когда ты сломаешься окончательно, я похороню тебя заживо.
Я поверила ей. Поверила, что эта женщина сделает именно то, чем угрожает, и по этой причине не стала ей перечить. Но это не означало, что она могла меня запугивать. Не моргнув глазом, я ответила:
― Поняла.
― Произнеси заклинание, Илва, ― сказал Снорри. ― Давай установим контроль, который обеспечит мне мое предназначение.
Я молча наблюдала, как Илва достала серебряную тарелку и поставила ее на стол. Сняв с пояса нож, она сделала неглубокий надрез на ладони Снорри, позволив крови стечь в центр тарелки. Затем она обратилась ко мне.
― Дай мне свою руку.
― Не режь татуировку, ― предупредил Снорри. Илва нахмурилась, но провела лезвием по тыльной стороне моей руки.
Я вздрогнула, но ничего не сказала, пока она держала рану над тарелкой, и моя кровь капала вниз, смешиваясь с кровью Снорри.
Пальцем Илва смешала кровь, а затем начертила ею руны по краю тарелки.
― Фрейя, ― сказала она. ― Повторяй за мной. Я клянусь служить только человеку этой крови.
Когда я произнесу эти слова, то буду связана клятвой до конца своих дней. Или, по крайней мере, до конца жизни Илвы. Но альтернатива была гораздо хуже.
― Я клянусь служить человеку только этой крови.
― Я клянусь в верности тому, кто принадлежит к этой крови. Я клянусь защищать любой ценой того, кто принадлежит к этой крови. Я клянусь не говорить ни слова об этой сделке, кроме как тому, кто принадлежит к этой крови.
Я повторила слова.
― А теперь ты, любовь моя.
Снорри долго молчал, потом сказал:
― Перед глазами богов я клянусь в верности телом и сердцем моей единственной истинной жене.
Илва подняла глаза, и нельзя было не заметить, как в них вспыхнули чувства.
― Ты оказываешь мне честь. ― Затем она начертила последнюю руну, и все, включая нашу кровь, ярко вспыхнуло, а затем исчезло в дыму. ― Дело сделано.
Я не чувствовала себя иначе, и не была уверена, хорошо это или плохо, ибо часть меня желала ощутить всю тяжесть того, что мы сделали.
Илва достала темный плащ, который накинула мне на плечи, а затем натянула капюшон.
― Я не позволю тебе смотреть.
Я пожала плечами и позволила ей подтолкнуть меня к задней стене. Под ковром была тайная дверь, и когда Илва открыла ее, в комнату ворвался ночной воздух.
― Оставайся здесь, ― сказала она. ― Не уходи.
Я могла бы легко отвернуться и заткнуть уши, но не стала спорить, а просто опустилась вниз. Почти сразу же я услышала звуки поцелуев, и хотя я не была ханжой, у меня не было желания слушать больше.
Убрав куски дерева, скрывавшие туннель, я выбралась наружу. Ночь была темной, луну и звезды заслоняли тяжелые тучи, пахло снегом, и я прислонилась к большому залу, плотнее закутавшись в плащ, чтобы не замерзнуть.
Смех и крики эхом разносились по Халсару, и я старалась держаться в тени, когда несколько мужчин, пошатываясь, прошли мимо, а затем обхватили друг друга за плечи и запели. Изнутри доносились звуки барабанов, танцы и веселье будут продолжаться до рассвета. В любой другой день я была бы в гуще событий, смеялась, пела и пила, пока мне не стало бы плохо. Но сейчас, все, чего мне хотелось, ― это скрываться в холодных тенях, в моем сердце не было радости.
Рожденная в огне.
Я нахмурилась, анализируя свое плохое настроение. На первый взгляд казалось, что я пошла на многие уступки, но так ли это было на самом деле? Хотя мы только познакомились, я всю жизнь присягала Снорри как ярлу этих земель. Единственное, что изменилось, ― теперь магия связывала меня с клятвами, которые я унаследовала от отца. Не имело смысла сожалеть, ибо дело было сделано. Лучше подумать о том, как исполнить мое предназначение, которые предвидели боги.
А узнать об этом лучше всего у того, кто видел мое будущее.
Подняв голову, я уставилась в темноту. Какова вероятность того, что Снорри не держал рядом провидицу, произнесшую его ценное пророчество? На пиру я ни на ком не видела знака Одина, который, как я знала, был вороном, но это не означало, что она не находится где-то в деревне. И, возможно, это мой единственный шанс поговорить с ней без чьего-либо присутствия.
Молясь, чтобы Снорри не торопился с Илвой, я отошла от зала. Не поднимая головы, я шла по узкой тропинке между строениями. Под моими ботинками хлюпала грязь, в нос ударил запах навоза, рыбы и древесного дыма, в домах было тихо, потому что почти все праздновали в большом зале. Время от времени я проходила мимо мужчин, стоявших у небольших костров, якобы на страже, но никто не обращал на меня внимания.
Слабый ветерок раскачивал деревянные ветряные колокольчики, их тихое постукивание было приятным после шума в зале, и я осматривала дом за домом, ища символы, которыми можно было бы обозначить жилище провидицы. Ничего не найдя, я в конце
