В отдалении показался дедок лет семидесяти в камуфляже. Остановившись, он приложил руку к глазам и принялся внимательно нас разглядывать. Светка припустила к нему, я, в некотором отдалении, за ней.
- Дедушка, не подскажете, как лучше до Вараксы добраться? – спросила Светка умильным голоском, заискивающе улыбаясь.
- До Вараксы? – гулким басом переспросил дед. – А зачем?
- Ну… - растерялась Светка. – Как вам сказать?
- А как есть, так и скажи.
- У нас там родственники когда-то жили, - я решила, что лучше не врать, а сказать часть правды. – Вот, решили посмотреть.
- Да-а? – удивился дед. – Это кто ж такие?
- Каледины, Климовы.
- Так не осталось никого! По прошлом годе бабка Нюра Климова померла. И все. Кто тоже помер, кто в город подался. Разве что Ульяна Косая? Она Калединым родня какая-то дальняя. Вот только с головой у нее туго.
- Так вы тоже из Вараксы? – обрадованно зажурчала Светка, ухватив деда за рукав куртки. – А мы просто посмотреть на село хотели. Вы нам расскажете, как туда попасть? Может, автобус?
- Ха, автобус! – дед смачно плюнул себе под ноги и высвободил рукав. – Автобус из Моршанска через Пичаево. А до Пичаева отсюда – на палочке верьхом. Да и не будет сегодня автобуса уже.
- А как же?
- Да так же, девки, ножками. Молодые ишшо.
- А вы? – осторожно поинтересовалась я.
Дед сверкнул глазом и почесал жесткую алюминиевую щетину на подбородке.
- Я-то? – переспросил он. - Ну…
Он покосился куда-то в сторону, и я увидела за деревьями облезший грузовик. Водитель сидел прямо на земле, привалившись спиной к колесу и надвинув кепку на глаза. Дремал, похоже.
- Может, подвезете? – словно невзначай спросила я. – Не за так, конечно.
- Не за так? – заинтересовался дедок. – А за как?
- Сто рублей хватит?
Он открыл уже было рот – судя по заинтересованному выражению, чтобы согласиться, но посмотрел на дремлющего водилу и задумался.
- Надо посоветоваться, - ответил он дипломатично. – Здесь стойте.
Я присела на какое-то бревно, Светка чуть отошла, сорвала травинку, начала грызть кончик стебля. Дед неспешно добрался до грузовика, потряс водителя за плечо, сдернул кепку. Тот очумело вскинулся, тряхнул головой, неловко поднялся на ноги. Дед начал что-то ему втолковывать, показывая рукой в нашу сторону. Водитель, молодой худосочный парень в клетчатой рубашке и грязно-бурых брюках, посмотрел на нас и кивнул. Дед призывно замахал нам.
- Пошли, - сказала я Светке. – Хватит пыхтеть. Лопнешь еще невзначай.
Она посмотрела на меня косо и ничего не сказала. Подумаешь, важность. Еще не хватало только ее уговаривать.
Подойдя к грузовику, я поздоровалась и вручила парнишке сложенную вдвое сторублевку. Он развернул ее, посмотрел на свет и сунул в карман.
- Эй! – возмутился дед.
- Да ладно тебе, дедуня, - отмахнулся парень. – Разменяю и отдам. Сидайте, девчата, в кузов. Вас как звать-то?
Мы представились, он в ответ назвался Славиком, а дед – Егором Егорычем. Закинув сумку в кузов, я стала прикидывать, как забраться.
- Подсадить? – предложил Славик.
Глазки его как-то уж слишком масляно блестели, я поспешила отказаться. Подпрыгнула, повисла мешком на бортике и с пыхтением стала подтягиваться. Светка стояла рядом и с ехидной усмешкой наблюдала. Славик с готовностью принялся меня подпихивать, заодно старательно ощупывая мои телеса.
Наконец мне удалось перевалиться через борт. Подо мной оказались какие-то грязные мешки, набитые чем-то жестким и угловатым. Кое-как расчистив местечко для сидения, я пристроила сумку, устроилась сама и стала с не меньшим ехидством наблюдать за Светкой. Ей штурм дался еще тяжелее: сестрица моя элементарно повисла. Славик радостно ощупал и ее, Светка дернулась и нырнула в кузов вниз головой. Дед Егорыч, презрев предложение Славика сесть в кабину, не по-стариковски ловко, одним прыжком очутился рядом с нами.
- Поехали с орехами! – крикнул Славик, заводя мотор. – Держись на поворотах!
Предупреждение было не праздным: не проехали мы и сотни метров, как вдруг грузовик тряхнуло, да так, что я больно прикусила язык, а Светка очутилась на коленях дедушки Егорыча.
- Ох ты! – то ли удивился, то ли обрадовался он и задорно приобнял Светку, но та поспешила отодвинуться.
Наверно, в другое время пейзаж мог показаться довольно красивым, но хмурое, по-питерски низкое небо на грани дождя и густые тучи пыли, поднятые машиной до этого самого низкого неба, сделали все окружающее тусклым и унылым. А через пару километров и вовсе пошли сплошные поля с хилым лесом на горизонте.
- Что это там растет? – спросила Светка, тыча пальцем в бледно-зеленую массу.
- А подсолнечник. Любишь семечки лузгать? Тогда в августе приезжай. А вот там – бобы. Видишь?
Мне казалось, что мы едем уже несколько часов подряд, хотя, если верить Светке, от Фитингофа до Вараксы всего шесть километров. Или семь. Полный рот и нос пыли, тряска, от которой лязгают зубы и бесконечная болтовня Егорыча. Вот ведь достойный соперник Светке! Он уже успел поведать нам о достижениях, весьма скромных, родного колхоза (а я-то наивно думала, их, колхозы то есть, уже отменили), о том, как бригадир по пьяни утопил в реке трактор, а еще - пересказать нам всю свою родословную. Покончив с этим, он припомнил, что кроме кривой на левый глаз, глухой и ничего не соображающей Ульяны, у нас, а точнее, только у меня, в селе есть еще одна дальняя родственница по имени Таисия.
- Вот у Таси и остановитесь, - предложил дед. – Она одна живет. Много, полагаю, с вас не возьмет, тем более, если объясните, кем ей доводитесь.
Ничего себе задачка! Хотелось бы знать, кем я ей довожусь. Надо думать, какой-нибудь многоюродной внучкой.
Все же странно, куда подевались все Климовы и Каледины? Дедушка рассказывал, что их было в селе великое множество. Да и я сама могла в этом убедиться. Однажды, когда мои генеалогические изыски только начинались, отправила сдуру в тамбовский областной архив запрос. Потом-то я уже узнала, что вопрос надо ставить очень и очень конкретно, например, так: найти всех предков по прямой линии такого-то лица, родившегося или умершего там-то и тогда-то. Я же размазала что-то непонятное. Далее мне пришел ответ: запрос ваш исполнен, вышлите n-ную сумму – и получите справку. Сумма оказалась немаленькая, денег было жалко, но я все же их выкроила. И что? А то, что получила список на трех листах. Хитрые архивариусы, дабы особо себя не утруждать, взяли последнюю метрическую книгу по Вараксе за 1914-18 годы и просто-напросто выписали из нее все упоминания о Климовых и Калединых, которые в течение указанных пяти лет очень активно венчались, крестили детей и умирали. С небольшим уточнением: все эти Климовы и Каледины в количестве 54 человек приходились нам либо дальней родней, либо просто однофамильцами. Прямые наши предки за эти годы в метрической книге не засветились. Ну, не случалось с ними ничего такого, что можно было бы зафиксировать. Правда, Андрей Кириллович Каледин умер в 17-ом, но вот о нем как раз и не упоминалось. То ли его по какой-то причине в книгу не записали – времена были смутные, то ли просто архивариусы запись просмотрели. А может, пролетарий какой выдрал страничку на цигарку, все может быть.
Короче, я была в страшной ярости и даже написала в архив ругательное письмо с требованием вернуть деньги, но… так его и не отправила. Что толку права качать, сама виновата. Светке я об этом рассказывать, разумеется, не стала – она бы просто подняла меня на смех.
Между тем начал накрапывать дождь. Сидеть в кузове грузовика под зонтом – что может быть смешнее?
- Далеко еще? – спросила я.
- Километра два. Славка, наддай! – крикнул, постучав по кабине, Егорыч. – Девки размокнут.
Славик крикнул что-то в ответ, грузовик рывком прыгнул вперед и… с разгону влетел в какую-то яму.
- Твою мать! – завопила Светка, треснувшись головой о кабину.
Что сказали Славик с Егорычем, цитировать не буду. Однажды, еще на третьем курсе, мы сдавали диалектологию. Преподаватель был свиреп и обожал задавать дополнительные вопросы. И была у нас в группе девочка из некой провинции. Сев отвечать, она разобрала текст, сделала вывод, что записан он в ее родных местах, и заявила преподу, что в тексте имеются купюры. Тот собственноручно записывал образцы в диалектологической экспедиции, поэтому предположение напрочь отмел. «Ну да! – сказала Ленка. – У нас так не говорят. В каждом предложении для связи должно быть не меньше одного-двух матерных слов». На что препод молча взял ее зачетку и вывел жирное «отлично». Это я к тому, что если до сих пор Славик с Егорычем употребляли народную лексику исключительно «для связи», то теперь они начали материться по-настоящему.
Мало того, что грузовик прочно сел в какой-то ухаб, так в нем еще и полетело что-то чрезвычайно важное. Славик объяснил, но я в автомобильных делах совершеннейший, как говорится в анекдоте, не Копенгаген. Сколько раз Лешка пытался уговорить меня пойти в автошколу. Конечно, ему надоело сидеть в гостях трезвым идиотом, и он с удовольствием взвалил бы транспортную миссию на меня, но я вряд ли доставлю ему такую радость. Потому что категорически отказываюсь понимать две вещи: как это может ездить, и как можно ездить вообще, учитывая то, что творится на дорогах. Даже если бы меня и научили, на что нужно нажимать и что куда поворачивать, в критический момент я непременно об этом забыла бы. Так что каждый раз, когда заходит разговор об автошколе, я предполагаю, что уважаемый Алексей Сергеевич просто решил от меня избавиться, да настолько всерьез, что ему даже не жаль родную «Ауди».
