от властей, пропадал в трактирах и производил не самое приятное впечатление. Для изображения святых и самого Христа ему позировали те, кого богобоязненный художник взял бы разве что на роль Иуды. Однако отношения Караваджо с богом – тема дискуссионная: вероятно, он не был верующим человеком и писал картины религиозного содержания потому, что на них был спрос, а не по зову души. Караваджо писал апостола Фому, который, наморщив лоб, грязными ногтями лезет в рану воскресшего Христа{76}, неотёсанного Матфея, похоже, вообще не умеющего писать (поэтому ангел терпеливо водит его рукой, как учитель начальных классов){77}. Он изображал эти сцены в напряжённом ночном свете, предельно контрастном и волнующем, и стал основоположником караваджизма, течения, которое охватило всю Европу и оказало колоссальное влияние едва ли не на каждого крупного художника начиная с XVII века.
Караваджо ввёл моду на тенебризм – манеру писать контрастно, выхватывая фигуры из темноты лучом яркого направленного света, вместо того чтобы изображать равномерно освещённые сцены без выраженного источника света, как это делали, к примеру, его современники братья Карраччи. Хотя к тенебризму прибегали и более ранние мастера – Дюрер, Эль Греко, Тинторетто, – повальное увлечение им началось именно с Караваджо.
Только среди героев этой главы есть несколько последователей Караваджо. Технически это в первую очередь Джозеф Райт, идеологически – Гюстав Курбе. Очевидное цеховое влияние даёт нам право наградить мастера медалью почётного трендсеттера. Однако он повлиял также на кинематограф, хотя и менее очевидным образом: Мартин Скорсезе вспоминал, что знакомство с наследием Караваджо в 1960–1970-е годы оказало на него и его коллег колоссальное воздействие.
На мой взгляд, влияние Караваджо также прослеживается в манифесте Ларса фон Триера и Томаса Винтерберга «Догма 95»: в нём режиссёры клялись, в частности, отказаться от реквизита, фильтров и спецэффектов, посвящать кинокартины исключительно современности и вообще противопоставить натурализм «иллюзии в кино».
Но и это ещё не всё. В XVI веке, в период Контрреформации, когда религиозная жизнь была особенно бурной, в Риме проповедовал Филиппо Нери, позднее причисленный к лику католических святых. Его называли «апостолом Рима», он обращался к простым людям и стремился проповедовать Евангелие в понятной и близкой современникам форме. Завистники пытались обвинить Нери в ереси, но им, наверное, и присниться не могло, что сто лет спустя их святого врага будут сравнивать с пропойцей и убийцей Микеланджело Меризи да Караваджо. Мол, так же, как и святой Филиппо, он очеловечивал апостолов Христа и приближал бога к простым смертным.
Я неоднократно сталкивалась с влиянием Караваджо на людей и могу сказать, что в этом сравнении нет излишнего пафоса: картины Караваджо действительно вызывают куда больше эмоций, чем работы многих богобоязненных художников. Они помогают современным людям, зачастую не склонным к особой духовности и экзальтации, пережить сильное религиозное чувство. Конечно, Караваджо, в отличие от Филиппо Нери, не годится на роль тринадцатого апостола, никогда на неё не претендовал и вряд ли вкладывал в свои картины тот духовный посыл, который в нём считывали иные современники. Но так ли это важно, если его отчаянная тяга к реализму и бунтарский нрав привели к таким замечательным, одухотворяющим, если не сказать проповедническим, побочным эффектам?
Караваджо был несправедливо обделён вниманием в главе об эмоциональном интеллекте, но думаю, теперь вы сами можете проанализировать его искусство с точки зрения приёмов эмоционального воздействия на зрителя и сравнить их эффективность с воздействием работ вышеупомянутых братьев Карраччи.
Довольно часто бывает, что мы хотим как лучше, а получается как всегда, и благие намерения приводят к отнюдь не благим последствиям. Намного реже случается – и всё же случается – эффект Караваджо, когда мир становится лучше, а чьи-то души светлее благодаря трудам человека, который не возлагал на себя высоких миссий.
Резюме
Лидерами мнений называют пользующихся доверием больших групп людей представителей всевозможных профессий. В этой главе мы рассмотрели основные типы лидеров мнений: инфлюенсеров – Дюрера и Хогарта, агентов влияния – Райта и Муху, трикстеров – Курбе, Дюшана и Анонимное общество художников во главе с Писсарро, трендсеттеров – Анацуи и Караваджо.
Некоторые из них достигли своих целей: Анацуи сформировал моду на апсайкл, Курбе способствовал упразднению авторитета Академии, а Райт – популяризации науки. Однако не всегда цели оказывались достижимыми, по крайней мере тем способом, который избрал мастер: Дюреру так и не удалось отстоять религиозное искусство в протестантской части Европы, а Муха не смог заразить соотечественников идеями панславизма в той мере, в какой ему этого хотелось. Но благородство их целей, изящество и смелость в выборе средств тем не менее заслуживают восхищения и вдохновляют действовать – даже если шансы на успех минимальны.
Сегодня лидеров мнений чаще всего упоминают в контексте коммерческого использования их авторитета. Однако я сочла важным рассказать о тех случаях, когда человек в первую очередь стремится не к обогащению при помощи своего творчества (хотя все наши герои зарабатывали и – в случае апсайкл-художников во главе с Анацуи – до сих пор зарабатывают своим искусством), а желает вести за собой, воодушевлять своим примером, изменять мир.
Инструменты
1. Слава героев этой главы очень широка, однако лидером мнений можно быть в среде куда меньшей, чем британская нация, как у Хогарта и Райта, или даже художники Франции, как у Курбе: вы можете ограничить сферу своего влияния собственными детьми, коллегами или клиентами. Первый шаг в этом и заключается: определите свою аудиторию.
2. Сформулируйте свои задачи как лидера мнений: может быть, вы хотите заинтересовать своих детей наукой, организовать в офисе раздельный сбор мусора или расширить представления друзей об искусстве и обратить их внимание не только на живопись эпохи Возрождения, но и на реди-мейд XX века.
3. Любая система, даже морально устаревшая и не соответствующая вызовам времени, будет как-то функционировать, пока вы не продемонстрируете её неэффективность тем, кто вовлечён в её работу. Выявите эту неэффективность, как Марсель Дюшан, доведя ситуацию до абсурда. Если коллегам кажется, что ваша компания производит недостаточно мусора для того, чтобы усложнять себе жизнь раздельным сбором, предложите месяц не вывозить мусор, чтобы продемонстрировать, в какую свалку превратится офис к концу срока.
4. Причина смещения средств, выделяемых на продвижение, от традиционной рекламы к инфлюенсерам не только в том, что мы научились не замечать рекламные баннеры, но и в том, что мы склонны доверять личному опыту больше, чем рекламным слоганам. То же самое можно сказать и об опыте героев этой главы: каждый из них менял мир делом в большей степени, нежели словом. Хотите быть лидером мнений для десятков, сотен или миллионов людей? Вдохновляйте их личным примером: не только картинами о достижениях науки, но и членством в Лунном обществе, не только манифестом, призывающим к свободе выставок, но и собственным Павильоном реализма. Тогда – и
