Учитывая то, что при лечении никотиновой зависимости, как правило, применяется комплекс методик (и психотерапия, и непосредственно гипноз, и лекарственные препараты, и методы аверсивной терапии — когда перед курением рот прополаскивается специальным раствором, который вызывает отвратительные вкусовые ощущения при затяжке), можно признать — в арсенале наркологов и психотерапевтов есть достаточное количество научно доказанных эффективных методов лечения никотиновой зависимости. Немаловажно, что лечение всегда индивидуально. Отмечу также следующее. Бывают случаи, когда пациент не готов расстаться с курением совсем, но лечение позволяет значительно снизить вред от курения. Например, у меня лечился мужчина, выкуривавший до 60 сигарет в сутки. После двух сеансов гипноза количество сигарет снизилось до 5, без всяких признаков абстиненции. Очевидно, что только в результате этого вред здоровью был значительно снижен.
Процент успеха при лечении никотиновой зависимости, особенно когда речь идет о долговременных результатах, на первый взгляд может показаться довольно низким. Тем более что требования специалистов строги: чтобы прошедшие лечение воздерживались от курения и 6, и 12 месяцев, и всегда. Однако моей задачей в данном случае было лишь ознакомить читателя со сложившейся ситуацией, а не анализировать ее.
Существуют два подхода к лечению табакокурения: запретительный и эго-укрепляющий.
Негативные внушения
Один из подходов к лечению никотиновой зависимости при помощи гипноза — запретительный. В состоянии транса процесс курения стараются связать с чем-то неприятным, страшным, делая акцент на вреде здоровью, внушая, что вкус табачного дыма будет очень неприятным, будет вызывать тошноту и так далее. Такое лечение я называю «кодированием на дохлого ишака». Когда я учился по специальности «психиатр-нарколог» на кафедре психиатрии, преподаватель рассказал, как лечил своего брата от никотиновой зависимости при помощи техники НЛП «Взмах». Нарколог попросил его вспомнить самое неприятное и отвратительное, что только он видел в своей жизни. Подумав, брат сказал, что самое отвратительное зрелище, которое он когда-либо видел, это был вид дохлого ишака, который пролежал на солнце где-то на пустыре много дней, запах и вид были отвратительными. При помощи техники «Взмах» вид сигареты был прочно связан с впечатлениями от дохлого ишака. Возможно, для кого-то более приемлем вариант с «дохлым ишаком», или вариант, когда во время транса пациенту предлагают представить, как он закуривает сигарету, а затем получает электрический разряд (такая методика тоже существует, для этого есть специальные устройства), или ассоциации с какими-то другими, очень неприятными для пациента, эмоциями, образами. «Всякий раз, когда вы попробуете закурить, вы почувствуете тошноту, как от…» — вот другой пример. Возможны довольно жесткие варианты, например, один из моих пациентов пожелал, чтобы при желании закурить перед его глазами появлялся бы образ сигареты, фильтр которой был предварительно обмакнут в жидкий гной. Всегда полезно поинтересоваться у человека, какого рода подход для него приемлем. Предпочтение того или иного способа внушений, скорее всего, обусловлено культурально. Так сложилось, что «запретительный подход» в нашей стране (имеется в виду не только Россия, но и республики бывшего СССР) воспринимается пациентами вполне естественным. Это касается и никотиновой, и алкогольной зависимости, и прочих нарушений поведения. В том случае, если предполагается «запретительный» подход к лечению зависимости, внушение может принимать самые причудливые формы. Например, если пациент хорошо внушаем, что может быть определено при проведении тестов на внушаемость, очень полезно бывает использовать внушенную каталепсию, связав это с невозможностью закурить. Можно применить тест «сцепленных рук» или «Пальцы как гвозди» после чего, при положительном результате, предложить сигарету и сказать: «Вы не сможете закурить, ваши руки вас, не слушаются». Затем можно дать пациенту сигарету в руку, а затем вновь внушить оцепенение конечности.
Очевидно, что метод запрета не может быть комфортным для человека. Запретительные меры всегда вызывают чувства потери, депривации, чувство лишения. Данные некоторых исследований также показывают, что при оценке долгосрочных результатов запретительный подход уступает по эффективности другому — эго-укрепляющему.
У одного моего пациента, страдающего сильной никотиновой зависимостью, во время курса гипнотерапии прослеживалась такая тенденция: чем больше внимания во время сеанса гипноза я уделял аверсии (внушал, что вкус дыма будет отвратительным, что табачный дым обжигает слизистую оболочку бронхов), тем большую потребность в курении между сеансами он чувствовал. Пока я вел лечение в русле эго-укрепляющей терапии, он легко сократил количество выкуриваемых сигарет с 40–50 в сутки — до 5-10 сигарет в день, без малейших признаков синдрома отмены. Но стоило мне только попробовать провести очередной сеанс гипноза в запретительном ключе, с внушением тошноты и с акцентом на вред от табачного дыма, как в тот же день возникло непреодолимое желание курить, и курить много, и мужчина вновь возвращался к 40 выкуриваемым сигаретам в сутки.
Следует также учитывать, что простой, практически симптоматический, механистический подход к лечению никотиновой зависимости не учитывает ни степень мотивации пациента, ни многообразные причины курения. Во многих случаях курение — лишь симптом, проявление, например, невротического процесса. Поэтому лечение, направленное лишь на устранение «симптома» (курения), не даст должного эффекта вообще, а если и даст, то эффект будет кратковременным. Ситуация сходна с лечением лихорадки (повышенной температуры тела как симптома заболевания) жаропонижающими средствами, без выяснения причин повышения температуры. Вместе с тем существует понятие «пустой привычки». Возможно, что на определенном этапе жизни курение как невротический симптом выполняло какую-то функцию для человека. Например, подросток, начавший курить для того, чтобы выглядеть взрослым, «крутым» и мужественным, повзрослев, уже не нуждается в самоутверждении таким способом. Но привычка курить осталась, хотя человек уже не вкладывает в нее такого значения, как это было в подростковом возрасте. Такая привычка будет называться «пустой». Если курение является «пустой привычкой», лечение такого пациента не представляет труда. Но в случае, если взрослый мужчина расценивает, пусть подсознательно, курение как атрибут мужественности, самостоятельности и независимости, то в таком случае привычка не является «пустой», она по-прежнему выполняет функцию самоутверждения. В центре внимания в таком случае должно быть не курение, а тревога и внутренние конфликты, порождающие эту привычку. Тогда курс психотерапии, нацеленный на исправление невротических черт личности, если он окажется успешным, сделает избавление от курения легким, вполне возможно, что после такого курса лечения курение исчезнет самостоятельно. Полезно также определить ключевые ситуации, которые запускают желание закурить. Перечень таких ситуаций достаточно стандартен, но, безусловно, индивидуален: ситуация после приема пищи, прием алкоголя, состояние стресса, тревога и так далее. Пример работы с такими ключевыми ситуациями приведен в директивном варианте текста для лечения никотиновой зависимости.
Заслуживает также внимания степень мотивации пациента. Зачастую желания пациента амбивалентны: он желает избавиться от курения, но не готов измениться сам, любые перемены в самом себе его страшат, он испытывает тревогу за незыблемость своего имиджа, своих представлений о том, как должен выглядеть человек его статуса, социального слоя, возраста. Вместе с тем он действительно желает избавиться от курения как нежелательной привычки, приносящей материальные траты, ущерб здоровью самого пациента и здоровью его близких. Бывает и так, что человек приходит к психотерапевту со смутным ощущением, что, «наверное, курить надо прекращать, ведь это, говорят, вредно». В таком случае мотивация недостаточна и частичка, пациент если не хочет явно, то нуждается в этом: «Сделайте так, чтобы я захотел стать некурящим». Успех терапии здесь во многом будет зависеть от так называемого «мотивационного интервью». Пациент может также прийти на прием под давлением супруга (супруги), ближайшего окружения или других обстоятельств. Мотивация в таком случае часто отсутствует вообще, и поведение носит манипуляционный характер. Я не советую брать на лечение таких пациентов, результат терапии будет неудовлетворительным. Лечение у нарколога или психотерапевта для них — только часть игры, которую они ведут со своими близкими, сослуживцами и начальством. Цели такой игры могут быть различными: например, спровоцировать значимое лицо на конфликт, «сорваться» на курение и получить «выигрыш», обвинить: «Вот видишь, я стараюсь, из кожи вон лезу, лечусь, понимаешь, кодируюсь, а ты…» Далее может последовать перечисление каких-либо претензий, таким образом, человек пытается манипулировать поведением ближайшего окружения, для того чтобы приспособить его под свои нужды. Если не удастся приспособить — выигрыш все равно есть: ответственность за курение с себя снята, выдвинуты обвинения другой стороне. Затем можно себя пожалеть, постараться заставить пожалеть себя других и вызвать в них чувство вины. Далее можно со смаком попыхивать сигареткой и наслаждаться: индульгенция на курение получена. Конечной целью прихода такого пациента к врачу является не отказ от курения, а получение описанного психологического выигрыша. Хотя можно взять этого пациента на лечение и постараться психотерапевтическими методами расстроить такую игру. Спросите его: «Почему вы решили стать некурящим?» Если мотивации нет, то такой вопрос может или поставить человека в тупик, или последует скучный формальный пересказ лекции о вреде курения, услышанный в городском центре медицинской профилактики. Попытайтесь даже отговорить лечиться такого пациента. Нешаблонное поведение поможет разрушить игру. Цель работы — добиться, чтобы человек осознал свою ответственность за собственное поведение, принял ответственность за свою жизнь на себя.
