свойственной ему беспринципностью он добавлял в заказ каждый пончик, на который Джиллиан успевала хотя бы кивнуть.
Из кафе они вышли с лимонадом и двумя коробками потенциального источника ожирения и проблем с поджелудочной.
За проведённое перед витриной время улицы опустели. Жители и туристы переместились поближе к парку, куда волокли за собой упирающихся детей, офисные портфели или компанию для свидания. Джиллиан же хромала вслед за Беном и не отрывалась от коробки с пончиками. Господи, оставалось лишь надеяться, что эта зависимость окажется более безобидна.
Тем временем зубы впились в фисташковый пончик, а неожиданно натёртую ногу прострелило болью. Джил зашипела, бросила затравленный взгляд на удалявшуюся мужскую спину и обречённо вздохнула. Честное слово, её начинали пугать плотоядные привычки собственной обуви. Но, несмотря на острую боль в натёртой пятке, она перешла – проковыляла – по мосту через железнодорожные пути вслед за Ридом и спустилась вместе с ним к памятнику первооткрывателя Америки. Бен было двинулся дальше, но Джил, заметив соблазнительные ступени у подножья постамента бронзовой фигуры, судорожно стянула осточертевшие каблуки, перехватила поудобнее коробку и с зелёной надкусанной головой Йоды наперевес свернула на маленькую дорожку. Обратил Рид внимание на столь вопиющее нарушение его маршрута или нет, уже не волновало.
Тропа закончилась почти сразу, и, с удовольствием ступив на коротко стриженный газон, Джиллиан замычала от наслаждения. Камень, на который она уселась, отдавал едва заметным теплом. Земля была холодной, трава острой, но уставшие ноги с удовольствием зарылись в колючие стебли. Откуда-то справа послышались звуки живой музыки, и Джил посмотрела в золотисто-синее небо, где обиженно уползали последние ошмётки тумана. Было удивительно хорошо. И в этот момент абсолютного спокойствия она вдруг с удивлением ощутила собственные мысли. Не болезненно-тягучие, наполненные экссудатом жалости к самой себе хлопья, но твёрдые комья рассудка. Ему, конечно, было ещё далеко до привычной остроты, однако, Джил возвращалась.
– Что же мне с тобой делать? – неожиданно раздался рядом с ней задумчивый голос Бена.
Рид посмотрел на блестевший в прорехах деревьев Мичиган, а затем уселся рядом и выхватил из коробки последний пончик. Джиллиан не ответила. А смысл? Она осторожно провела пальцем по влажно блестевшей ранке, с которой жёсткий шов туфель содрал кожу, и вздохнула. Музыка звучала всё громче, со стороны парка доносился весёлый гомон, а она смотрела на свои ноги и хмурилась.
Как неудачно вышло. А всё из-за дурацкого желания пончиков! Завтра предстояла поездка на один из заводов, где Джил должна будет целый день лавировать между труб, плавильных печей и общительных рабочих. И придётся хорошенько постараться, чтобы не начать хромать прямо с утра. Какая же она дура!
От мысли о собственной глупости аппетит резко исчез, и Джил с ненавистью уставилась на недоеденный пончик. К горлу подступила тошнота, и раздражение вспыхнуло сильнее. Да сколько же можно?!
– Твой организм постепенно приходит в себя, – внезапно буднично произнёс Бен, который, кажется, ничего не заметил.
– Нам обоим прекрасно известно, что это не так, – огрызнулась Джил. – Не нужно утешительного вранья, доктор Рид.
– Я и не…
– Да.
Бен на секунду замолчал, а потом упрямо наклонил голову вперёд.
– Хорошо, – медленно произнёс он, а потом неожиданно едко добавил: – А что тогда тебе нужно? Может, просветишь? Поскольку я только тем и занимаюсь, что, как дурак, пытаюсь предугадать твои желания.
– Тебя никто не просил возиться со мной.
– Разумеется. Никто. Но ты не знаешь, почему я это делаю?
– Я не могу залезть к тебе в голову.
Бен посмотрел на неё с больной улыбкой, словно она только что смертельно его обидела, поднял с земли камень, легонько подбросил на ладони, а потом зло запустил в идеально подстриженные кусты.
– Не можешь, – процедил он. – Но и до вопросов никогда не опустишься. Даже в горячечном бреду будешь лелеять свою гордость.
Ещё один камень отправился в свежую зелень парка, вспугнув парочку жирных голубей, а Джил нервно стиснула переплетённые пальцы. Интересно, с каких пор в её мире гордость стала синонимом трусости. Джиллиан покачала головой.
– Я понимаю, ты устал от меня.
– От тебя? Ты так считаешь?
Чёрная бровь Бена саркастично изогнулась. Щелчком длинных пальцев отправив в полёт присевшего отдохнуть жука, Рид мерзко усмехнулся.
– О да. Похоже, действительно так.
– Разве нет? – устало спросила Джил. И прошла целая минута, прежде чем Бен холодно протянул:
– Какие потрясающие выводы. Знаешь, хотя бы из уважения ко мне, ты могла поинтересоваться, что я действительно чувствую… А не выдавать за истину свои больные суждения.
– Я адекватна! – отрезала Джил.
– Уж надеюсь.
– Чего ты от меня хочешь? Благодарности?
– Ох, не утруждайся.
– Нет-нет. Давай конкретизируем, – прошипела Джил, которую начало подташнивать теперь уже от напряжения. – Так за что мне тебя благодарить? За то, что едва не убил меня? Или за то, что не мог держать ширинку на замке? Да уж, спасибо! Сердечно благодарю.
Бен резко повернулся, с удивлением посмотрел ей прямо в глаза и ошарашенно покачал головой, словно не верил собственным ушам.
– Вот как? Вот как ты об этом думаешь?
– А как ещё?
Рид покачал головой.
– Ты избалованный ребёнок, – выплюнул он. – Всё, что ты делаешь, это пытаешься свалить ответственность за собственные поступки на кого-то другого. Ведёшь себя, как дитя, у которого взрослые отняли конфетку, и теперь он ищет виновных!
– Нет! – Вскочив на ноги, Джиллиан опрокинула стаканчик с лимонадом и даже не заметила этого. – Какого чёрта, Бен! Возможно, я кажусь инфантильной, но в отличие от тебя, хотя бы тщательно закапываю скелеты. И не прошу лезть в мою жизнь!
Ветер принёс барабанную дробь да запах свежей воды.
– Инфантильной? – Неожиданно Бен лениво потянулся, а затем взглянул на неё из-под полуприкрытых век и процедил: – Боюсь, ты просто дура.
Джил открыла рот, потом закрыла и пробормотала:
– С меня хватит.
Она наклонилась за туфлями, но отданный жёсткий приказ вынудил замереть на месте.
– Сядь. – И под ноги словно рухнула ледяная глыба. – Я недоговорил.
Джиллиан замерла, заворожённая звуком голоса, а затем медленно опустилась на колени перед по-прежнему расслабленно сидевшим Ридом. Сопротивляться Бену она не могла, поэтому затаила дыхание в ожидании приговора. Но Рид, уперевшись локтями в ступеньки, скрестил вытянутые длинные ноги и замолчал, смотря куда угодно, но только не на неё. Наконец он вздохнул и покачал головой.
– Джил, я не устал от тебя. Ты мне не в тягость и никогда не была. Но мне надоели твои игры: в политику, имитацию жизни, в иллюзию каких-то эмоций. Надоело подстраиваться под безумные капризы и терпеть абсолютное безразличие. Ты не хотела, но я узнал о тебе многое. Этого не изменить, и я никогда не стану осуждать хоть что-то из непредназначенного для моих ушей. Ты сейчас проходишь не лучший этап, однако я тоже человек. Со своими ожиданиями и надеждами, которым, точно дурак, пытался найти подтверждение.
– И?..
«Нашёл» так и повисло недосказанным, потому что Джил знала ответ. Нет. И дело вовсе не в колючих
