Из комнаты раздались глухие рыдающие звуки. Перебравший спиртного Кирилл хватался за грудь и делал страшное лицо. Его тошнило. Павел, преобразившийся из грозного соперника в заботливого приятеля, поддерживал страдальца и вел его в туалет, попутно поясняя участникам веселья:
— Проникающее ранение. Спирт проник в организм Кирюхи. Сейчас сблюет.
Побледневший Кирилл, опираясь на согнувшегося под его тяжестью Павла, появился минут через пятнадцать и рухнул в кресло.
— Мариш, ты уж извини. Организм, измученный нарзаном, не выдерживает. Отвезешь нас? — Кирилл протянул руку с ключами от своей машины. — Я не могу. Домой охота, баиньки.
— Я тоже мартини выпила, — возразила Марика.
— Ты пьешь как воробушек. Не страшно.
Марика недавно получила права и любила водить машину. Развести ребят можно максимум за час. Город спокойный, пробок нет. Кирилл подтвердит, что она за рулем по его разрешению. Даже доверенность писать не нужно.
— Мариша, поедем, правда! — предложила Ритка. — Все уже устали, тут рядом.
Шумная компания спустилась во двор, где рядом с подъездом стояла недавно подаренная Кириллу его отцом, владельцем строительной фирмы, новенькая «мазда». В машину уселись Марика, Ритка, Кирилл и трепетно поддерживающий его Павел.
Марика аккуратно вывела «мазду» со двора на улицу и поехала в южном направлении. Сначала решили довезти Ритку, которая проживала на Нахимовском.
Она не успела ничего понять — внезапно справа вынырнул большой черный джип, который подрезал «мазду» и с ревом обогнал у самого светофора. Марика инстинктивно подала машину влево и вылетела на встречную полосу. Резко затормозила, чувствуя, как спина вдавливается в сиденье. Машину занесло. Уши заложило от душераздирающего визга Ритки. Последовал страшный удар. А потом наступила тишина. Марика очнулась от шока уже в санитарной машине.
По странному стечению обстоятельств Марика и Ритка отделались ушибами. Кирилл, сидевший сзади, налетел ногой на крепление сиденья водителя, которое разорвало кожу и вырвало кусок мяса почти до кости. Болезненно, но не смертельно. А Павлу не повезло. Он сидел у двери, в которую врубился встречный автомобиль после того, как развернуло «мазду». Удар оказался смертельным.
На следствии Кирилл показал, что спал в машине и не знает, кто был за рулем. Марику выдала Ритка.
Тело Павла увезли в цинковом гробу в родной город в далекой русской глубинке. Похоронила его мать. Отца у него не было. Об этом Марика узнала, когда ее привезли из больницы домой, где следователь взял у нее подписку о невыезде. Ей было мучительно жалко Павла и себя.
Одно неверное, легкомысленное решение… даже не решение, а так — поспешность, легкомысленность, минутная слабость, — и страшный грех будет тяготить всю жизнь. Душить, тянуть на дно, как прикрученный к шее камень.
Уголовное дело было закрыто за крупную взятку, которую заплатили родители Марики. Деньги они взяли в долг, а потом пришлось срочно продавать квартиру, оставшуюся в наследство от бабушки.
Однако «рукописи не горят». Как и уголовные дела.
Марика знала об этом и жила с болью и тревожным ожиданием.
* * *
Воронов дал Ратову на размышления три дня.
— Извините, Игорь, дело срочное. Не держите на меня зла. Я только посредник. Если откажетесь, брошу это дело. Пусть Морев сам все расхлебывает. Но очень советую принять предложение. И вам будет проще, и проблему решим. Очень прошу — соглашайтесь.
Злобы в отношении Воронова, всячески демонстрирующего сочувствие и личное расположение, Ратов не испытывал: «У каждого своя работа». Хотя оснований «заиметь большой зуб» было более чем достаточно. Толкает черт знает к чему, шантажирует. А заодно прикидывается чуть ли не потерпевшей стороной.
«И ведь действует!»
Сухо попрощавшись с Вороновым, Ратов уже принял решение.
Глава 19
Мегапроект
— Поворачивай на другой галс! — кричал попугай.
В кабинете вице-премьера Сазонова собрались все потенциальные участники металлургической мегакорпорации. Проект еще не был согласован даже в общих чертах и вызывал массу споров, не говоря уже об интригах, однако название устоялось.
— Мега — так мега! Все лучше, чем водку пить, — шутил в кулуарах руководитель государственной корпорации Чекалин.
Олигархи от такого юмора только поеживались. Водку они уже давно не пили. Во-первых, немодно, а во-вторых, не до нее, родимой. И так голова кругом идет.
— Мне хотелось бы уточнить, как вы видите место государственной корпорации в мегахолдинге? — Проскуров посмотрел сначала на вице-премьера, а затем на Рашидова, главного инициатора проекта.
Сазонов сделал вид, будто не заметил внимательного взгляда, и уткнулся в документы. Он предпочел оставить за собой последнее слово. Пусть убеждает Рашидов! Как договаривались.
— Госкорпорация должна стать инструментом вхождения государства в капитал объединенной компании, — заявил Рашидов.
— А почему вместо промышленной корпорации не пригласить государственные банки, которые выдают кредиты? — не отставал Проскуров.
«Вопросы задает, чтобы потянуть время и прощупать позицию. Но почему Сазонов молчит? Может, он передумал? Непохоже».
Рашидову атмосфера совещания не нравилась, но он терпеливо объяснял, казалось бы, очевидное:
— Это не позволяют сделать нормативы Центрального банка. Да и самим банкам невыгодно входить в мегакорпорацию. Долги других участников сразу ухудшат их баланс.
«Вот в чем дело. Если бы я согласился на эту идею, Проскуров одним выстрелом торпедировал бы проект. Сразу. Банки ведь откажутся. — Рашидов даже вспотел от пронзительной догадки. — На секунду стоит расслабиться, и Проскуров, как опытный боксер, одним ударом вырубит проект. Вот это союзник! Партнер, так сказать».
— Сомнения банков понятны. Им сложно конвертировать долги в собственность. Законодательство еще не разработано, — не выдержал и вмешался Сазонов. — У вас есть возражения по существу?
— Мы свои предложения изложили в письме, — напомнил Лабинский, вовремя подыграв Проскурову. — Если уж создавать мегакорпорацию, то она должна объединять всю отрасль.
— Ваша позиция? — Сазонов обратился к Рашидову. Он уже перешел к роли арбитра, чтобы ускорить вязкое обсуждение.
— Для нас участие в широком объединении неинтересно. Господин Проскуров, к которому я отношусь с большим уважением, хотел с нами объединиться с самого начала. Подтверждал это публично. Что и как у него меняется — это к нему вопрос. И у господина Лабинского наше предложение не вызывало возражений. Он теперь тоже акционер в компании Проскурова, хотя у него и свой бизнес имеется, — уточнил Рашидов, подумав: «Даже слишком много бизнесов, и все в долгах».
— Ну, это неконструктивный разговор. Почему позиция меняется? Жизнь меняется, — возмутился Проскуров. — У вас тоже долги. Мы все в одинаковом положении.
— Да, кризис затронул и нашу компанию. В прошлом году мы были должны лишь годовую доходность холдинга. Теперь эта пропорция поменялась. Но в любом случае стоимость долга не превышает семи миллиардов долларов. Очень прилично выглядит, — улыбнулся Рашидов.
Получилось задушевно, по-простецки: «У нас все хорошо, чего не скажешь о вашей компании».
— А по моим данным, — раздался резкий голос Морева, — у вас далеко не все так благополучно. У вас уже заложено не менее двенадцати процентов акций. Поэтому вы и рассчитываете на помощь государства. У господина Проскурова более взвешенная позиция. Он не ведет переговоры с позиции силы.
Рашидов посмотрел на Морева тяжелым взглядом: «А ты куда лезешь?»
— Акции приходится закладывать. А кому сейчас легко? Но катастрофы мы избежали. Предприятия вообще не заложены. Хотя в некоторых компаниях под один кредит закладывают акции, а под другой — имущество. Ни при каких обстоятельствах мы на такие махинации не пойдем, — парировал Рашидов.
Морев побледнел. Он уже пожалел, что ввязался в разговор. Пока неясно, чью позицию поддержит Сазонов. А что скажет премьер? И какой выбор сделает президент? Олигархи попинают друг друга, а потом будут вынуждены подчиниться. И руководитель госкорпорации Чекалин помалкивает. А он часто встречается с премьером. Значит, есть сомнения.
«Не получилось договориться. Только переругались. Как их объединять, если они на этой стадии не могут найти общий язык? Значит, с каждым нужно разбираться отдельно. А уже потом сводить все к общему знаменателю». Сазонов помолчал. А потом все же обратился к Чекалину для полноты картины:
— У вас есть предложения?
— Госкорпорация поддерживает проект господина Рашидова, — неожиданно заявил Чекалин, известный своей близостью к премьеру.
