в Англии.
Они поднялись на лифте на парковку.
– Ты молодец. Не ожидал, что прилетишь с одной сумкой. Думал, будет куча багажа, как это обычно бывает у девушек, вот даже машину побольше взял, – Бен захлопнул багажник «рэнж ровера» и открыл для нее переднюю дверцу.
– У каких еще девушек?! – Таш нахмурила брови, показывая, что никаких девушек с любым количеством багажа в его жизни быть не должно!
– Ну, – Бен включил зажигание, – а теперь я хочу поприветствовать тебя, как полагается. Он взял ее за плечи и резко притянул к себе. Она почувствовала, как его губы коснулись ее губ, сначала очень нежно, потом более властно. Ее как магнитом тянуло к нему. Она боялась открыть глаза и обнаружить, что это сон.
Так же резко, как и приблизил, он отстранил ее от себя.
– Надо ехать. А то опоздаем на ужин, – он нажал педаль газа.
«Какой же он у меня красивый!» Указательным пальцем она очертила его профиль, соскользнув на шею, спускаясь вдоль пуговиц рубашки вниз. Дойдя до пряжки, замешкалась, но Бен уверенно опустил ее руку прямо на вздувшуюся ширинку.
– Я соскучился… – Положив одну руку на руль, другой он попытался задрать ее тесное платье. Уловив его намерение, она сделала это сама. Бен бегло взглянул на ее бедра, пытаясь следить за дорогой, но взгляд возвращался обратно. Стройные ноги в телесных капроновых чулках с тонкой резинкой не давали ему сосредоточиться.
– Как ты можешь быть такой сексуальной… – Тыльной стороной ладони он дотронулся до внутренней поверхности ее бедра. Она дернулась, словно ее ударило током. Ноги сжались, пока его рука змейкой продвигалась вверх, то касаясь ее кожи, то гладя тонкую ткань чулок. Она смотрела прямо перед собой, не решаясь взглянуть вниз. Сейчас одно лишь его движение могло довести ее до экстаза.
Вот его пальцы заскользили внутри ее складки. Таш закрыла глаза. Тело напряглось, тихо прозвучал горловой звук. Таш откинулась назад. Она вновь уставилась на дорогу. Когда почувствовала, что Бен убрал руку с ее ног, она наконец-то решилась посмотреть на него. Он поднес свою руку к губам.
Таш перегнулась через подлокотник, чтобы поцеловать его. Поцелуй был кратким. Молния, губы, плоть, стон.
«Рэнж ровер» несся по трассе М3 в сторону Лондона. Одной рукой он держал руль, а другой голову Таш. Они въехали в город.
– Мне надо остановиться, подожди, – Бен резко свернул с главной дороги в первый попавшийся двор.
Ее ласки то усиливались в крещендо, то замедлялись в диеминуэндо. Нежное касание губ было подобно целомудренно-покорной скрипке. Лирическая флейта сопровождала покусывание. Рассыпавшиеся волосы Таш колыхались вместе с движениями ее головы, когда вдруг заиграл напряженный тромбон. Бен издал громкий стон. Барабанная дробь. Он крепко держал ее в своих объятиях, пока стихали звуки фанфар.
– Ты лучшая девушка в моей жизни! Что бы ни случилось, помни это!
Ей показалось, что на секунду оттенок грусти проскользнул в его пристальном взгляде, но через мгновение он улыбался.
– Да ничего не случится, глупенький. Ты – мой! И я тебя никому не отдам.
Она была горда тем, что сумела пробудить в нем такие сильные чувства. Тем, что он принадлежал ей, и что наконец-то она сделала правильный выбор.
– Давай заедем домой. Это по дороге.
Бен свернул в сторону Холланд парка. Через несколько поворотов он остановился перед трехэтажным домом, тем самым, красивым, из глянцевого буклета.
– Приехали!
Дом стоял на границе с Холланд парком в ряду белых отштукатуренных домов, несмотря на декабрь утопающих в зелени кустов и деревьев.
– Как называется эта сказочная улица? – Даже в темноте Таш могла разглядеть великолепие близлежащих домов.
– Филлмор гаденс, – Бен повернул ключ в замке. Дверь распахнулась, и Таш очутилась в просторном фойе, которое она видела на картинке.
– Надо же, а снаружи он смотрится намного меньше, чем есть на самом деле, – Таш с любопытством разглядывала буазери на стенах.
– Это потому, что он построен вглубь.
Бен с гордостью рассказывал ей историю дома.
– Есть еще прекрасный сад, его не видно снаружи. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
– Мою комнату? – Она была уверена, что они будут спать вместе.
– Поскольку родителей нет, мы можем позволить себе каждый по несколько комнат.
В домашней обстановке Бен выглядел как-то трогательно. Этот дом настолько подходил ему, что она потихоньку начинала понимать горькое разочарование из-за его продажи. Его корни, его традиции попадут в грязные лапы какому-нибудь латиноамериканскому коррупционеру или китайскому ритэйлеру.
– Давай я покажу тебе весь дом, а ты сама выберешь, какая комната тебе нравится больше, там мы и останемся.
Таш радостно закивала.
Бен провел ее по пяти спальням, каждая была оформлена в своем стиле. Закончив экскурсию и вернувшись к началу осмотра, он спросил ее:
– И какую ты выбираешь? – Он взял ее немудреный багаж.
– Мой любимый носильщик! – Она чмокнула его в щеку. – Больше всего мне понравилась спальня с балконом, который выходит в сад. Там, где картина… похожа на Гейнсборо…
– Неплохой выбор. Это спальня родителей. И это действительно Гейнсборо. Портрет моего много раз прадеда.
Глаза Таш округлились.
– Так ты же говорил, что у родителей закончились деньги, и они хотят продавать дом? Как же закончились деньги, если есть Гейнсборо?!
– Они скорее продадут этот дом, чем картины. Останавливаемся на этой спальне, вот твой чемодан. Жду тебя в гостиной.
Через десять минут она спускалась по мраморной лестнице в темную прихожую.
– Бен, ты где?
– Проходи сюда, – раздался его голос. Она пошла на тусклый свет струящийся вдалеке. Едва переступив порог, она замерла.
Длинный обеденный стол был накрыт на две персоны. На противоположных его концах стояли рокайльные канделябры.
– Добро пожаловать в Лондон, малыш! – Бен поднялся с высокого стула в стиле Чипэндейл, чтобы помочь Таш сесть.
– Что тебе положить?
Таш закусила губу.
– Бен, ты всегда так ужинаешь с девушками? – ее глаза наполнились слезами. Не дождавшись ответа, она расплакалась.
– Малыш, я тебя чем-то обидел? – Бен присел перед ней на корточки. – Что не так? Если хочешь, пойдем в ресторан. Тебе не нравится ужинать дома?
Таш хотела ответить, но слезы мешали ей.
– Бен… Бен… Я так… Я так… – она сползла со стула к нему на пол. Он обнял ее и прижал к себе.
– Я очень хочу сделать тебя счастливой.
Таш прекратила плакать.
– Ты только что это сделал! Я плачу от счастья, – она засмеялась и поцеловала его. – Я хочу, чтобы этот день не кончался! Это самый счастливый день в моей жизни!
Таш открыла глаза. Из ванной разливалось пение Бена: «…cause after all
