И, наконец, сама мать теперь, решившая, что жить без семьи ей будет гораздо спокойнее, чем с семьей. Живущая в одиночестве.
«Где это, обещанное счастьице? Кто достиг его? У кого оно было? — размышляла Рыба. — Ромео с Джульеттой? Так они умерли молодыми. Неизвестно, что бы было, если бы они жили вместе всю жизнь. Наверно бы так же всю жизнь ругались как бабка с дедом. Грей и Ассоль? Про них тоже написано только до момента их встречи. А дальше как будто специально умалчивается обо всем этом. Почему не пишут об их совместной жизни? Почему у всех сказок конец сразу после свадьбы? А потому, что дальше ничего и нету: лишь грызня двух эгоистов. Только и всего!»
Мать просто обманула Рыбу. Обманывала постоянно, систематично. Для того, чтобы дочь повторяла точь-в-точь одни и те же ошибки матери и обрела точно такую же несчастную судьбу, как и она.
На память Рыбе пришел еще один эпизод из ее детства. Она стоит у закрытой двери в кухню, где уединились поганая и ее подруга с работы. Рыба тихонечко стоит и подслушивает, о чем идет речь. Поганая рассказывает подруге, как плохо живется в семье, как тяжело выносить все занудства мужа, как почти все ее мужья пили и вымазживали из нее деньги. Рыба вслушивается во все эти откровения и с жадностью «наматывает их себе на ус». Вдруг резко распахивается дверь, и на пороге появляется поганая и с разгону наскакивает на Рыбу:
— Ой! А ты что тут делаешь?
Рыба в растерянности не знает что сказать. Мямлит.
— А, так ты подслушиваешь! — еще больше расходится погань. — А ну-ка, марш отсюда!
И Рыбу запирают одну в комнате. Она делает еще несколько попыток начать подслушивать, но все бесполезно: поганая нарочно выходит из кухни и прогоняет ее каждый раз.
Рыба сидит и размышляет: «Почему же меня не пускают в их компанию? Они что-то от меня скрывают. Но что? Вот ведь вопрос. Вот вырасту большая, и тогда от меня уже никто ничего не скроет!» Конечно! Никто уже от нее не спрячет правду жизни. Потому что тогда жизнь сама уже предстанет перед ней, так сказать, «во всей своей красе». Но до этого с нею очень хорошо поработает ее матушка, втемяшивая в ее тупую башкень идиотские мыслишки о счастьице, убогом, ебанутом, которые, в конце концов, и приведут ее к семейному болоту. И выбраться из него самой ей просто не хватит ни сил, ни ума. А пока… Поганая закончила секретный разговор с подругой и, открыв дверь кухни, громко произнесла:
— Ну да ладно, пойду я ребенка добру учить. Она у меня растет. Надо не пропустить это время. Я же ведь ей счастья, добра желаю!
Погань улыбнулась старыми гнилыми зубами и направилась к своей любимой доченьке. Она специально скрывала от нее всю правду жизни, весь свой реальный жизненный опыт. Горький, неприятный, даже отвратительный, но, тем не менее, очень полезный. А вместо правды жизни она втемяшивала дочери в башку свои дебильные представленьица о «принцах», «рыцарях», «идиллии» и прочей ахинее. Все это она делала для того, чтобы заставить-таки свою любимую доченьку быть исправной домработницей, био-машиной для размножения «пушечного мяса» и хорошей «ломовой лошадью», которая пашет «на дядю». Но как ее добровольно заставить делать все это? А надо ее чем-то приманить, как зверя в западню приманкой. А приманка эта — суть втемяшивает в мозги дочери. Сама знает, что в семейке хуево, а дочери дудонит: «Счастье, счастье, счастье!» И та тупо во все это верит. И все же таки заводит семейку. А когда расчухает, какое же это все за-падло, то ей уже другие «песенки» припасены: «Так надо, так у всех, так положено, терпи, а воз свой вези» и все в этом же духе. И дура упирается до самой смерти! И детишек своих этому же «добру» учит. И так из поколения в поколение передается эта «собачья чушь». И люди послушно рожают и воспитывают новых рабов. А те — новых и те то же. И так — до бесконечности.
Но никто из этого стада никогда не задает себе вопрос: «А кому же все это надо?» Если бы хоть кто-нибудь задался этим вопросом, тогда он бы увидел, что во всем, чему каждая мать учит свою дочь, имеется своя, так сказать, идеология. И она выгодна не самой погани, т. к. и она сама же страдает от всей этой херни, а тем, кто старательно поддерживает эту идеологию. И этим как раз разнимается Брежнев. Совместно. С КГБ. Но КГБ — это просто глаза, которые за всем следят, а реальной действующей силой в этой игре является поганинское воспитание. Оно втемяшивается в мозги людям через идеи «любви, добра, долга, счастья» и тому подобной ахинеи. А результатом этого является безукоризненное подчинение человеко-роботов целям и задачам Брежнева. Причем здесь все так хитро устроено, что даже сама погань не подозревает, что она является тупым орудием в чьих-то руках. Она просто тупо действует, как заведенная машина. А машине совсем не обязательно знать, что она является машиной. Главное, что она исправно работает и выполняет свою функцию. А в чьих интересах она действует — это уже не ее проблемы!
А что же Брежнев, на которого она работает? А он уже конкретно знает, что ему нужно. Ему нужно, чтобы людская масса подчинялась ему. Как это сделать?
Для этого могут использоваться разные формы, но суть их одна — создать закон для толпы и заставить эту толпу подчиняться Брежневу.
Крепостное право, где женщин выдавали замуж насильно, сменилось информационными цепями мамочкиных мечтаньиц о семейном счастьице. Вместо рабства физического человека завлекли в рабство информационное. А оно — более тонкое, изощренное и почти невидимое. Опасность его в том, что завнушенный человеко-робот думает, что он свободен, и что все, что ему внушили, является им самим. И поскольку раб не видит своих цепей, он думает, что он свободен. А поэтому он не может вырваться из своего рабства и даже не думает о том, что из него надо вырываться. На этот счет есть одна очень интересная притча. Жил-был черный маг. И все было бы ничего, если бы не одна маленькая неприятность: овцы постоянно разбегались от него в разные стороны. Их постоянно приходилось загонять в загон, охранять собаками, постоянно присматривать, чтобы ни одна овца не пропала. И так намучился этот черный маг, что решил, в конце концов, найти способ сделать так, чтобы овцы слушались его и уже больше никогда не разбегались, даже если он уберет забор.
И вот этот черный маг долго думал-думал, как же помочь своей беде и, наконец — таки, придумал. Он внушил овцам, что они свободны и счастливы. И что им никуда разбегаться не надо. И, в конце концов, овцы таки и поверили ему. Они вдруг стали довольные, потому что они верили, что они счастливы, и никуда не стремились разбегаться. Все было то же самое: местность та же, собаки те же, загон тот же. Вернее загон уже им был не нужен. Но вот овцы были совсем другие. Они уже не стремились никуда убежать. Потому что они думали, что они уже свободны, и ничего им менять в своей жизни не нужно. И поэтому овечки стали спокойными, послушными и больше никуда не разбегались. И черный маг дико радовался своему ловкому трюку. Ему теперь не нужно было сторожить овец, не нужно было бояться, что они без него разбегутся. Овцы и без этого были послушными и спокойными.
Вот точно так же с нами поступает и наша мать. Она внушает нам, что в том образе жизни, который мы ведем, и есть счастье. И все люди, как послушные овцы следуют одним и тем же путем: институт-семья-счастье. Потому, что их завнушала их мать. Она так же, как черный маг, заставила их верить в то, что они свободны и счастливы. И они радостно исполняют ее злую программу. Вот оно: величайшее зло на всей Земле! Это информационные цепи, клетка в мозгах идиотов, которая не дает им быть свободными.
Многим людям со всех сторон внушается: «Вы живете в современном обществе! Вы свободны! Вы вольны делать то, что хотите! Вокруг Вас — демократия!»
Выпускникам школ внушают: «Вы можете идти куда хотите! Перед вами открываются все пути, все дороги. Выбирайте любую, какую хотите!»
Но, не тут-то было! Если человек начинает делать то, что не идет в согласии с общей мышиной программой, то все это сразу же пресекается на корню!
Кто-то хочет стать отшельником, кто-то — проституткой, кто-то хочет жениться на «голубом» или на «розовой», кто-то хочет быть бродячим музыкантом, кто-то — хиппи, кто-то — панком, кто-то хочет завести пятьдесят котов, кто-то — мужской гарем. Кто-то всю жизнь хочет лазить по горам или плавать с аквалангом, летать на параплане и т. д.
Но все это не берется в расчет. Это идет вразрез с общественным маразмом. Это никак не связано с построением коммунизма, защитой Брежнева и прочей ахинеей. Монах, ушедший в монастырь, хиппи, путешествующий по трассе, проститутка, живущая в свое удовольствие, непригодны для целей общества и, поэтому, они даже опасны для него. Ведь если таких нестандартных людей будет много, то они будут подавать, так сказать, «дурной пример» всему остальному человеко-стаду. И оно может не захотеть «тянуть лямку». А что тогда будет делать Брежнев? Не впрягаться же ему самому в упряжь! Он хочет жить так, чтобы ему было хорошо. И поэтому он должен держать толпу «в узде». А что нужно для этого сделать? А надо настроить всю остальную толпу так, чтобы ей уже не хотелось быть такой, как хиппи, монах, педофил или гейша. А как этого добиться? Надо настроить всю остальную толпу, так ее завнушать, чтобы каждый думал, что таким быть плохо. Чтобы вся толпа думала, что любое отклонение от «нормы» является чем-то странным и даже ненормальным. А что для толпы норма? Норма — работать на дядю Брежнева. Значит, если ты работаешь на него, «тянешь лямку», так сказать, значит, ты — «хороший мальчик». А чуть ты как-то отклонился от общей «нормы», — ты уже «бяка», «плохой мальчик». Информационное рабство! Зависимость от оценки идиотов и полное рабство! Тянешь лямку — «молодец», «хороший мальчик», «так держать!», не тянешь — «плохой», «никчемный», «дурак». А некоторые особо завнушенные дураки, когда видят нестандартных людей, даже хотят и убить их.
