— Тогда я позову нашего квартирмейстера, чтобы тот распределил снаряжение.
— Спасибо, брат. Скажи Домаду, что я буду на автостоянке.
— Что делать со смертным?
— Он отправится с нами. Ему известна какая-то тайна.
Нумеон пожал плечами.
— Может, Хриаку стоило бы взломать его разум и вытащить ее?
— Если бы нам надо было его убить, то, пожалуй, стоило бы. Хриак сейчас за ним следит.
— А разве не надо? В смысле, убить его. Он обуза и будет нас задерживать.
Нумеон покачал головой.
— Вы, Железнорукие, — бесчувственная порода.
— Но я все-таки спас тебе жизнь, разве нет?
Настала очередь Саламандра смеяться, хотя Пергеллен не шутил.
— Спас, да. Я хочу еще раз с ним поговорить. Оно что-то знает. Кроме того, он нужен клирику. Мы можем на этом сыграть.
— Значит, он не пленник, — сказал Пергеллен, — а приманка. И ты еще меня бесчувственным называешь.
Нумеон серьезно ответил:
— Я прагматик, брат. И я отдам все, чтобы убить этого клирика-Несущего Слова.
— Даже наши жизни и жизнь этого человека?
— Да, даже их. Я всем пожертвую, лишь бы их остановить, лишь бы не допустить еще один Виралис.
— Поэтому, Артелл, я тебя и спас.
Воины расстались: Железнорукий направился в типографию, где они держали пленника.
Вернувшись на автостоянку, Нумеон попытался сконцентрироваться на том, с чем обратится к легионерам, но два слова все не шли из головы. Он едва смел надеяться, что они истинны. Вулкан жив.
Глава 9
ЧЕСТВУЯ МЕРТВЫХ
За днями дни, за днями дниМы ждем, корабль наш спит,Как в нарисованной воде,Рисованный стоит.
«Сказанье о старом звездоплавателе», бард Кольрит
Рота Нумеона насчитывала двадцать три легионера, включая его самого. Чуть больше двух взводов. Большинство составляли Саламандры — главным образом строевой состав и несколько пирокластов, а также он сам и Леодракк из Погребальной стражи. Два боевых брата и кодиций Хриак представляли Воронов. К легиону Железных Рук принадлежали только Домад и Пергеллен. С того момента, как они эвакуировались с исстванского поля боя, контакта с другими легионерскими формированиями не было.
Их корабль, «Огненный ковчег», получил сильные повреждения во время бегства с Исствана-V. Часть систем вооружения еще работала, но долго продержаться с ними против полностью работоспособного корабля того же типа им бы не удалось. Системы жизнеобеспечения, освещение на некоторых палубах, генераторы и варп-двигатель еще функционировали, но в пониженном и нестабильном режиме. Про связь же и этого нельзя было сказать. Корабельный вокс работал сносно, но авгуры дальнего действия и антенны сенсориума невозможно было ни использовать, ни починить. Даже вокс класса «корабль-поверхность» постоянно обрывался. Капитан Гальдер совершил почти невозможное, организовав успешный побег, но с тех пор они лишь плелись в никуда, не зная ничего о большой войне. Не зная даже, идет ли она. Быть может, все погибли, и Гор победил.
Нумеон отказывался в это верить. Как отказывался верить и в то, что Вулкан погиб вместе с лордом Манусом. Он не видел, как пал примарх, но слова выживших товарищей, которые видели, звучали убедительно и страшно. Они продолжали сражаться, надеясь, что остальные делают то же самое.
В данный момент его разбитая рота готовилась к бою на автостоянке.
Некоторые сидели на ящиках и проверяли оружие, настраивали целеуказатели, перезаряжались. Нумеон заметил, что Дака'рай, К'госи и Узак собрались у костра. Но трое Саламандр не грелись, а произносили клятвы и чернили латные перчатки в огне, чтобы закрепить данные обещания. В последнее время легионеры все чаще обращались к ритуалам и обычаям родных миров, надеясь найти в них источник силы и смысла.
Те, кто предпочитал обходиться без тайных церемоний, тратили время отдыха на полевой ремонт доспехов, тестирование и перефокусировку глазных линз или проверку биометрических параметров. Один легионер, Саламандр по имени Хелон, оперировал Ворона, который был ранен во время аварийной посадки на поверхность. Посадочный корабль пришел в негодность, но Шака выживет. Хелон не обладал навыками апотекария, однако настоящих специалистов у них не было, и ему пришлось приспосабливаться.
Брат Ворона по стае, Авус, сидел на корточках на вершине подъемного крана, возвышавшегося над стоянкой, и нес дозор. Хриака не было видно, но Нумеон знал, что если библиарий понадобится, он будет рядом.
Леодракк ждал его появления и, едва увидев, оставил Кронора, с которым тихо переговаривался, и подошел к нему.
— Погребальный капитан, — сказал он, отвесив небольшой поклон. — Как себя чувствует наш пленник?
— Он жив, вопреки твоим стараниям.
Леодракк успел снять шлем и теперь держал его на сгибе руки, так что было видно, что он опустил глаза в ответ на легкий укор капитана.
— Пергеллен уже сообщил тебе новости, — заметил он, меняя тему.
— Сообщил.
Леодракк холодно улыбнулся.
— Как я ждал этого момента. Наконец-то мы сможем отомстить.
— Мы уходим, Лео.
— Что?
— Нельзя здесь больше оставаться, враги про нас знают.
— И что это меняет? Пусть идут к нам. Мы будем их ждать, — он выразительно сжал кулак.
— Нет, брат. Не будем. Их в несколько раз больше, чем нас. А это место сложно назвать крепостью. Нам не выстоять против армии, и к тому же мы сюда прилетели не для того, чтобы безрассудно погибнуть.
Леодракк шагнул вперед, побудив Нумеона сделать то же самое, так что они едва не столкнулись нагрудниками.
— Да, брат? — спокойно спросил Нумеон, чувствуя запах горячего пепла в дыхании Леодракка.
Леодракк мгновение выглядел так, словно собирался сказать или сделать что-то глупое. Нумеон был вынужден напомнить себе, что Погребальные стражи отличались от остальных Саламандр. Они были выкованы из куда более яростного и независимого материала — такими их сделал Вулкан.
— Кровь Ската на моих руках, — прошептал Леодракк, но все же отступил. — В буквальном смысле, брат.
Вид скорбящего Леодракка заставил Нумеона смягчиться. Он положил ладонь ему на наплечник, как недавно сделал для него Пергеллен.
— Я знаю, Лео. Я был там.
Нумеон опустил взгляд на левую руку Леодракка. Наруч и латную перчатку до сих пор пятнала кровь Скатар'вара.
— Тогда скажи мне, ради чего мы сражаемся, если не ради мести?
— Ради высшей цели.
— Какой цели? Убить клирика, и для чего?
— Нет, дело не только в этом. Я имею в виду Восемнадцатый, наш легион.
— Нет больше легиона, Артелл, — Леодракк нервно показал за спину. — Остались только мы.
Нумеон видел в глазах Леодракка гнев и сомнения и знал, что после побега эти эмоции не раз отражались и на его лице. Но сейчас оно светилось другим чувством. Надеждой.
— Вулкан жив, — сказал Нумеон.
Леодракк покачал головой, горестно вздохнув. С его губ сорвался тихий печальный смешок.
— Опять ты начинаешь. Он мертв, Нумеон. Он погиб на Исстване, как и Феррус Манус. Вулкана больше нет.
Нумеон сощурился, чувствуя прилив уверенности.
— Он жив.
— Откуда ты знаешь?
— Я это чувствую, — сказал Нумеон и постучал двумя пальцами по левой стороне груди, — здесь.
— Я хочу, чтобы это было правдой, брат. Хочу так, как никогда ничего не хотел, но он мертв. И Скат тоже мертв, и все они мертвы. Мы — единственные живые Саламандры, и я предпочту скорее безрассудно погибнуть, убивая тех, кто предал нас и безжалостно уничтожил наших братьев, чем чахнуть и бегать от врагов, как трус.
Леодракк отошел. Нумеон не стал ему препятствовать, не зная, какие доводы смогут заставить его остаться. Вера и отчаянные заявления того, кто уже был пойман на обмане раньше, не могут служить доказательством жизни.
— Кто бы мог подумать, что он потеряет самообладание, — сказал Домад, только что вернувшийся из комнаты, в которой они держали пленника, и остановившийся в шаге от Нумеона. Тот подозрительно скосился на него.
— Ты уверен, что ты из Десятого легиона?
— Мои многочисленные аугментации говорят об обратном?
— Об обратном говорит твой сарказм.
— У всех нас свои механизмы адаптации, брат-капитан.
— У Леодракка, видимо, эту роль играет ярость, — заметил Нумеон, наблюдая за Саламандром, уносящимся с автостоянки на улицу.
— Не у него одного.
— Да, Домад, мне это слишком хорошо известно.
— Так давай используем этих воинов по назначению. Пергеллен сообщил, что мы снимаемся с лагеря.
Нумеон кивнул.
— Да, Несущие Слово знают, что мы здесь, и скоро будут. К их приходу нас тут быть не должно.
— Ааа, — догадался Домад. — Так вот отчего разгорелся гнев Леодракка.
