Наконец наступила осень, продолжавшаяся очень долго, и зимы за ней не было: дождь, дождь со снегом, снова дождь и очень ранняя весна. Ржавое солнце палило вовсю сквозь нескончаемые слепые дожди…
Трава не выросла как прежде, внезапно привычная сухая степь, скованная вечной мерзлотой, исчезла, и на ее месте появилась болотистая тундра.
Быки ушли зимой, мамонты еще долго трубили и сбивались в большое стадо, но потом ушли и они. В племя пришел ужас голода и многие бесцельно бродили по стойбищам, ели сырую глину и умирали в корчах.
Роды собрались, и шаманы камлали целых три дня, а потом в чуме, где сидели верхние, наступила долгая тишина. Тихо было и на утрамбованной площадке под тотемным столбом, толпа ждала.
Вышел голый шаман, обмазанный жиром, и рот его был в киновари, а глаза обведены белым — он был помечен знаком смерти. Женщины завыли, кто-то забился в припадке.
— Слушайте! Духи предков сказали — Солнце наш враг, оно растопило Белую Стену, оно не дает расти траве, оно прогнало наши стада. Духи предков сказали — идите за мамонтами, идите на восток. Духи предков сказали — тот, кто светел лицом или шерстью, это наш враг, увечные — тоже наши враги, это не люди, это семя злого Солнца, мы не возьмем их с собой! Пусть наши несчастья останутся с ними!
…Здесь Ху-Фу и попытался возразить, он, конечно, чуть-чуть хромал, но был лучшим охотником и мог не беспокоиться о себе лично.
Все дело заключалось в том, что жена и дети его были рыжими. Долго ему выступать не дали: пока он тужился и, краснея от волнения начал говорить, шаман шевелением руки направил на него людей, и его жестоко избили до потери сознания, удивительно, что он вообще выжил…
Когда он очнулся, племя уже давно ушло и в стойбище оставались немногие, сборная солянка со всех родов: слепые на один глаз, хромцы, старики, старухи и порченая молодежь: все белесые и рыжие. Мужчины? А мужчин не было — среди взрослых охотников шаманы благоразумно не стали проводить селекцию, да и наглядный пример с Ху-Фу, замертво валяющимся на плацу, придал энтузиазма и послушания всем, даже не сомневающимся в своем колере.
Вот таким образом Хе-Фе оказался единственным добытчиком среди множества голодных, и ему в конце концов удалось их прокормить. Как же он смог это сделать?
Он поменял сырьевую базу — мелкую птицу и рыбу, которых раньше никто и не рассматривал в качестве добычи, сделал основным источником еды.
Им были придуманы разнообразные метательные приспособления: камни, сплетенные в сеть, рогатки, а музыкальный лук, забава известная с незапамятных времен, стал тоже орудием лова — с его помощью даже малый ребенок мог набить тупыми стрелами целую кучу уток.
Ху-Фу выбрал девять подростков себе в помощь, ребят самых сметливых и ловких на охоте, и девушек, умеющих собирать травы и готовить отвары.
Это и было начало легендарного Союза Девяти.
Почему именно девять? После первой зимы умерла четверть оставшихся, вторая зима унесла жизни еще четверти, и выбирать было особо не из кого, это потом на число девять накрутили мистики и таинств, но тогда все определяли голод и смерть.
Это был редкий момент в истории, когда над головами людей не висела религия, когда не было дармоедов и человек ценился за то, что он мог придумать и сделать.
Девять избранных лютой ненавистью ненавидели шаманов, и понятно, что они не верили ни в духов, ни в призраков, а верили единственно в человеческий ум и умение.
Они потом сами, без Ху-Фу, собрались и дали клятву — не допускать жрецов и шаманов, и нет никаких духов предков, есть только Солнце, Земля, Небо и человек, пока он жив.
Следующие поколения медленно продвигались за отступающим ледником, от болот к новым озерам, и с каждым годом жизнь становилась надежней и сытней.
Племенем, а число соплеменников достигало уже нескольких тысяч, умело правил Союз Девяти. Они были уже не изгнанниками, а единственно выжившими — те, кто ушел на восток, давно уже погибли вместе с голодными мамонтами в бескрайней северной тундре, не оставив от себя и гнилого ремешка.
В Северной Германии они столкнулись с другими людьми, также продвигавшимися за ледником — те начали свой путь с юга Франции.
У атлаа в то время уже были составные луки, не было шаманов, не было родов, но был Союз Девяти, поэтому все кончилось быстро и трагически — южан полностью перебили.
Слово «атлаа», такое имя дал им еще Ху-Фу, означало «настоящие люди» — атлаа, и естественно, что остальные двуногие людьми не считались.
Было только одно маленькое отличие от всех подобных прецедентов, произошедших в прошлом и предстоящих в будущем, — уничтожение южан организовал Совет Девяти и операция прошла под единым стратегическим управлением — мужчин перебили в загонной охоте за неполный месяц, а женщин и маленьких детей взяли в племя для улучшения породы.
Атлаа тенью нависли над Югом, засылая разведчиков все дальше и дальше, и наконец узнали об охотничьем рае в Сахаре.
Их сдерживал теперь только долгий путь по скудной земле Франции и Испании — за лето женщины и дети не дошли бы, но тут случилась беда, и поход стал необходимостью…
Разрушение Северо-Лаврентийского ледника, сравнимого по величине с Антарктическим, шло все быстрее и быстрее. Сначала не стало морской преграды, это событие, произошедшее во времена Ху-Фу, дало дорогу Гольфстриму и послужило толчком отступления ледника в Европе, но наземная часть ледника, занимавшая большую часть Северной Америки, казалось, оставалась неизменной.
Таяние ледника происходило внутри континента, и там скопилось целое море пресной воды, море, объемом превышающее Балтийское, — сдерживаемая все утончающимися ледяными стенами вода при нулевой температуре. Произошло неизбежное — при сильнейшем землетрясении в Мексике перемычка рухнула на протяжении сотни километров, и всего за две минуты в Атлантический океан вылилось колоссальное количество холодной, как лед, воды.
Волна высотой в десятки метров, смывшая побережье Европы, послужила основой легенды о Всемирном потопе, но самое страшное состояло в том, что пресная вода, как более легкая, растеклась тонким слоем по поверхности океана и температура воздуха резко упала.
Атланты не исчезли совсем, еще Геродот упоминает их как некий народ, поклоняющийся горам Атласа, но Союз Девяти уже никогда больше не управлял ими. Небольшой отряд, составленный из молодых воинов, избранных Девятью за ум и талант, ушел из Сахары. Сначала они остановились в Израиле (под столпом на Иерихоне лежит прах Ху-Фу), затем надолго обосновались в Шанидаре.
Куда они ушли потом? Где их следы?
Культура, не знавшая письменности, но имеющая опыт трех тысяч лет свободного развития, культура, принципиально отрицающая религию, что они знали и что могли?
Танец и татуировка заменили им письменность. Текст рождался из живого смысла, и линейная логика казалась им примитивной.
Они могли предсказывать будущее, вернее, их настоящее было более растянуто. Пережимая сонную артерию, они научились неопределенно долго удерживать человека в состоянии клинической смерти, и благодаря этому они смогли проникнуть в город миллиона солнц.
Они ушли туда и стали равными среди Чужих».
Н-да. Нельзя сказать, что после ознакомления с публикациями в Интернете, относящимися к Союзу Девяти, на Анатолия Михайловича разом пролился свет истины. Вернее, свет погас вообще. Пробки выбило. В довершение ко всему с хриплым грохотом свалился карниз. Отчего, почему, с какой стати? Может, сегодня пятница, тринадцатое?
Печкин изучал распечатки материалов.
Атлантида? Индийские цари. Древние племена. Никакой зацепки. Сплошная беллетристика. Так, надо обмозговать.
Существует миф о неком Союзе Девяти. Если допустить, что данный миф — реальность, тогда можно допустить, что Вольский как-то связан с этой реальностью. Ладно. Допустим, связан. Представим себе самое невозможное: наш современник, Григорий Вольский, является представителем Союза. А дальше? Как связать исчезновение неподвижного Вольского с членством в Союзе?
Представим себе, что есть Союз, есть сотрудник Союза. Кому он мешает? Нет, не так. Кому он в принципе может мешать? Президенту? Власти? Олигархам? Бред и бессмыслица. Ведь в таком случае придется допустить, что власть имущие знают о существовании Союза, верят в него и боятся его представителей. Вроде как Вольский помешал властям и его убрали. Тупо, грубо и неделикатно, оставляя следы. Сомнительное предположение. Такие акции проводят люди солидные и проводят они их тихо, плавно и незаметно.
Кто же на таком уровне власти поверит в возможность существования некоего московского волшебника, способного изменить судьбу любого человека, не говоря уже о стране в целом? Совершенно невероятно. Согласиться с этим утверждением даже на уровне допущения Печкин никак не мог по одной простой причине.
