Когда она заговорила, ее прежние беспокойство и сарказм полностью испарились.
– В Гленнон-Хайтс потрясающая образовательная система, так что с переездом я только выигрываю с точки зрения возможностей. Кроме того, я легко схожусь с людьми, так что уверена, что в отношениях с одноклассниками все будет в порядке.
«Ничего себе, – подумала я. – Ну дает».
– А ты что думаешь, Бен? – Второй коп наклонился вперед. – Ты тоже легко сходишься с людьми?
Мистер Донахью тоже наклонился вперед:
– На что вы намекаете?
– Ни на что. Просто хотел узнать у Бена, как идут дела.
– Нормально, – усталым голосом сказал Бен.
– Ты скучаешь по своим друзьям?
– Конечно.
– Там, дома, что-то было не так?
Все присутствующие моментально замерли.
После паузы Бен ответил:
– В некотором смысле.
– Не хочешь рассказать подробнее?
– Честно говоря, не особенно.
По лицу мистера Донахью было видно, что он очень старается говорить спокойно.
– Вы ведь явно проверили в базе нас всех, включая Бена, когда совещались на крыльце. Может, расскажете, что вы там обнаружили?
– Полагаю, вы и без меня знаете. Во-первых, обвинение в нападении. Это показалось нам достойным внимания. В нашей школе знают об этой ситуации?
– Бен был полностью оправдан.
– Насколько я понял, вы заключили сделку со следствием. Бен признал себя виновным в непристойном поведении по отношению к той девушке. – Второй коп тоже достал записную книжку. Бен кивнул. – Думаю, это все еще стоит внимания. Не знаю как вы, офицер Уайкофф, но в свои школьные годы мне не приходилось заменять обвинения в нападении обвинениями в домогательстве. Вы поэтому решили переехать?
– Нет, – тут же возразил мистер Донахью. – В этой семье не принято убегать от проблем. – Джейни, сидевшая рядом со мной, неловко поерзала.
Но второй коп по-прежнему смотрел на Бена:
– Тебе не хватает твоей старой компании? На что бы ты мог пойти, чтобы заставить родителей вернуться назад?
– Извините. – Мистер Донахью встал. – Что вы подразумеваете?
– Честно говоря, нам нет нужды что-то подразумевать. Если мы захотим что-то сказать, мы скажем прямо.
– Офицер Коронадо имеет в виду, что мы должны рассматривать все возможные варианты. Вы ведь это понимаете, не так ли? И первый вопрос, который мы должны задавать сами себе – кто будет в выигрыше, если вы уедете? Лэнсомы продали свой дом, и они не вернутся в любом случае. И, учитывая предыдущий криминальный опыт вашего сына и его склонность к не самым лучшим решениям, мы обязаны были спросить.
– Я ничего не получу, если мы вернемся, – без выражения произнес Бен. – Там меня ничего не ждет.
– Допустим. А что ждет тебя здесь?
Бен посмотрел ему в глаза, и я почувствовала странную гордость за него.
– Возможность начать сначала.
Второй коп еле заметно кивнул копу в очках, словно Бен прошел какую-то проверку.
– Приятно слышать. – Он встал. – Что ж, мы придумали наилучший план действий из возможных. Мы с офицером Уайкоффом ему последуем и опросим людей в городе. Что делать, если придет еще одно письмо, вы знаете.
– Мы непременно докопаемся до истины. Но пока мы это делаем, постарайтесь не паниковать. И, пожалуйста, не нужно всуе обвинять кого-то из жителей. Мистер Донахью, мы бы попросили вас в ближайшее время не контактировать с Недом Макговерном. Честно говоря, я бы посоветовал мужчинам в этой семье брать пример с женщин: думать перед тем, как делать.
У отца Джейни было такое лицо, словно он пытается припомнить, какое наказание полагается за нападение на полицейского. Он просто стоял, медленно моргая и явственно закипая изнутри.
Но, к счастью, вмешалась его жена.
– Спасибо вам за помощь сегодня. Уверяю вас, мы – законопослушная семья. В последнее время наше чувство справедливости подверглось испытаниям, но я совершенно уверена, что вы сделаете все, чтобы нам помочь. – Мистер Донахью за ее спиной фыркнул, но она это проигноровала. – Благодарю вас от лица всей семьи.
Офицер Уайкофф сказал:
– Я зайду завтра утром с целлофановым покрытием, чтобы можно было просматривать почту прямо на нем.
Оба полицейских вышли, сели в машину и уехали прочь.
– Семейное собрание, – объявил мистер Донахью, но все остальные члены семьи протестующе застонали.
– Нет. Никаких больше собраний, – проговорил Бен сквозь зубы. – Я пойду прогуляюсь.
– Не выключай телефон, – предупредил мистер Донахью, но Бен его уже не слышал.
Глава 11
Я пришла к выводу, что теперь Донахью точно не будут рады мне у себя дома. У них есть дела поважнее: например, избегать разговоров о случившемся или молча негодовать.
Кроме того, в телефоне накапливались панические сообщения от мамы, с различными комбинациями знаков препинания и больших букв, выражающих ее эмоции – она видела, что от дома Донахью отъехала полицейская машина. И если я в ближайшее время не вернусь, она придет за мной сама, а этого мне точно не хотелось.
Так что я договорилась с Джейни, что завтра мы и еще несколько человек встретимся в торговом центре, и сбежала. Я предложила ей переночевать у меня, но она отказалась.
Я была дома примерно за три секунды до того, как в кухню с целеустремленным видом вошла моя мама.
– Ты не хочешь рассказать, что произошло?
– Не особенно.
Она порылась в холодильнике и достала оттуда три яблока.
– В обычной ситуации я бы это уважала. Но не в том случае, когда в деле замешана полиция. Так что лучше бы тебе все рассказать.
На самом деле выговориться было полезно. Мама страшно разозлилась, когда я рассказала про второе письмо – она поняла, что это случилось еще до поездки в супермаркет, и мы ей ничего не рассказали. Она ничего не говорила, но цокнула языком, как всегда делает, если размышляет, насколько сильно стоит сердиться. Мама порезала кусочек яблока в руках так, словно он был ее злейшим врагом, но засмеялась, когда я описывала, как мистер Донахью выскочил из дома, чтобы побить Неда Макговерна. Она сказала:
– На свете не существует двух других людей, на драку которых я бы с таким удовольствием посмотрела. Только представь рядом двух этих высокомерных дураков! – Она фыркнула. – Можно было бы даже продавать билеты. – Она протянула мне дольку яблока и сказала: – Похоже, ты думаешь, что мистер Донахью сам написал те письма.
– Я так и думала, – призналась я, и мне полегчало. – Он странный. И очень переживает из-за денег. Может, он жалеет о том, что вообще купил этот дом. Подозрительно, что он даже не открыл второе письмо, как будто и так знал, что в нем написано. Но потом я увидела, как он любой ценой стремился защитить свою семью.
Мама вздохнула:
– Он мне не нравится. И на фоне всей этой истории меня совершенно не вдохновляет, что ты проводишь у них столько времени. Но я не могу представить, чтобы человек мог написать такое собственным детям – в шутку или нет. Это идет совершенно вразрез с родительским инстинктом – защищать и оберегать своего ребенка.
– Ну да. Звучит логично. – Я кивнула, удивляясь тому, что мама окончательно не взбеленилась и не заперла меня в комнате или что-то в
