«Этот газ заставил мой пульс подскочить на двадцать ударов в минуту, а сам я принялся плясать как сумасшедший по лаборатории» - такие ощущения испытал юный помощник доктора. Подобное действие закись азота оказывала на всех дышавших ею. В театрах устраивались «вечера веселящего газа», где все желающие могли отведать этой штуки, а потом потешать публику своими нелепыми телодвижениями. За небольшие деньги веселящим газом можно было насладиться во время массовых гуляний - ярмарок, карнавалов. Люди хохотали, скакали и даже наносили друг другу побои. К тому же у закиси азота был один досадный побочный эффект. Повышенная доза его могла вызвать обморок.
Кто знает, чем бы все это закончилось, если бы не дантист Гораций Уэллс.
Грешным делом Уэллс тоже пристрастился к подобным вечеринкам. Однажды один из его друзей, находясь под действием газа, поранился. Рана оказалась довольно глубокой, но мужчина даже не заметил ее, ибо не чувствовал боли. Тут Уэллса и осенило.
Обезболивающее действие закиси азота врач решил проверить на себе. Приняв большую дозу газа, он потерял сознание, и коллеги удалили ему зуб. Когда Уэллс пришел в себя, боли не было. Дальше вдохновленный медик провел пятнадцать операций по удалению зубов, и все они прошли успешно. Ну все, кажется, настал момент поделиться открытием с научной общественностью!
Уэллс нашел добровольца, согласного расстаться со своим зубом публично. Созвал коллег и приготовился продемонстрировать первый в мире открытый опыт обезболивания. Но к великому своему несчастью, он не сумел рассчитать время наркотического воздействия закиси азота, и его пациент вопил от боли (не мог потерпеть, неженка!).
Провал был оглушительным. Присутствующие единодушно назвали опыт «чепухой» и покинули зал.
Доктор-неудачник впал в депрессию. Он пристрастился к более сильным наркотикам, чем этот газ. С ним случались припадки: однажды Уэллс выскочил на улицу, плеснул серной кислотой в проходящих мимо женщин и был арестован.
В 1864 году Американская ассоциация стоматологов официально признала открытие анестезии при помощи закиси азота за Горацием Уэллсом. Но бедолага Уэллс об этом уже никогда не узнает.
А что же с нашим Хамфри Дэви? Неудивительно, что этот молодой человек тоже быстренько «подсел» на закись азота. Он начал употреблять ее ежедневно, наслаждаясь весельем и галлюцинациями (правда, свою работу все же не бросал). Он даже описывал действие N O стихами. Только вряд ли эти стихи были хороши.
Газовые вечеринки получили популярность и в Америке. Но там нюхали не закись азота, а эфир. Кроуфорд Лонг, молодой врач из штата Джоржия, тоже не чурался подобных посиделок. И тоже однажды почувствовал на себе обезболивающий эффект: вдохнув эфир, он упал, но тут же бодренько поднялся без каких-либо последствий.
Лонг решил проверить действие эфира на своих больных. Результат превзошел все ожидания, пациенты оставались весьма довольны. Но что-то помешало ему обнародовать свое открытие тогда же. Только через тридцать лет Лонг решился сделать это, однако опоздал. Другие специалисты тоже заинтересовались проблемой и неплохо преуспели.
16 октября 1846 года другой стоматолог, Томас Грин Мортон из Филадельфии, продемонстрировал перед публикой наркоз эфиром. Он удалил больному опухоль челюсти и убедил присутствующих, что безболезненная хирургия возможна.
Эфир тоже обладал не только приятными свойствами: при входе и выходе из наркоза вызывал возбуждение, больные кричали, вырывались и получали на операционном столе вывихи и растяжения. Кроме того, эфир воспламеняем, и у пациентов даже случались ожоги. Но, несмотря на недостатки, эфир, как и веселящий газ, довольно долго использовался хирургами для масочного наркоза. Затем применили хлороформ, потом другие препараты.
Днем открытия анестезии в конечном итоге стали считать 16 октября. В этот осенний день анестезиологи отмечают свой праздник. Что ж, наши поздравления и низкий поклон!
Прочная колба
Лабораторная посуда химика - тоже вещь непостоянная. Сколько радости и слез дарит она, пока чей-нибудь неуклюжий локоть не превратит ее одним движением в осколки - осколки надежд.
А ведь когда-то стекло было предметом роскоши, и такая хрупкость считалась его достоинством. Однажды, как гласит легенда, к римскому императору Тиберию явился некто и принес подарок. Это была изготовленная им небьющаяся бутылка, и гость продемонстрировал ее уникальные свойства, ударив оземь. Император с восторгом проделал то же самое - бутылка не разбилась. И тогда, уточнив у гостя, нет ли еще у кого- нибудь такой игрушки, он тут же повелел несчастного казнить. Так исчез секрет получения первого ударопрочного стекла.
Сегодня буквально из стекла строятся умопомрачительные небоскребы, сверкают витрины торговых центров, стены, двери и даже пол с потолком. Стекло повсюду! Многое можно сделать из этого прозрачного материала. Главное, как сохранить хрупкую красоту?
Не один раз пытались создать такое стекло, которое бы не разбивалось. Особенная необходимость возникла с началом эпохи автомобилей и, соответственно, автомобильных аварий, в которых пассажиров осыпало острыми осколками лобового стекла и сильно травмировало. Англичанин Джон Вуд придумал и даже запатентовал более безопасную новинку: между двумя стеклами помещалась тонкая прослойка из каучука (читаем главу про Гудьера!). Но до производства дело не дошло - изобретение оказалось мало того что дорогим, так еще и не очень прозрачным.
А в это время в своей лаборатории усердно трудился французский химик Эдуард Бенедиктус. Трудился над чем-то совершенно посторонним, ни к стеклам, ни к автомобилям не относящимся. Как-то в порыве особого усердия он неосторожно махнул рукой и. Разумеется, с полки с грохотом полетели пробирки и колбы. И разумеется, разбились вдребезги - все, кроме одной. А может, и упала-то всего одна, но факт остается фактом: колба почему-то не разбилась. Покрылась сетью мелких трещинок, но не рассыпалась!
Удивленный Бенедиктус рассматривал колбу. Размышляя, откуда взялась такая стойкость, он начал вспоминать, что же в посудине хранилось, ведь колба была как будто пуста, но не вымыта. Мало ли реактивов столетней давности можно отыскать на полке у химика!
Искомое вещество оказалось коллодием (раствором нитроцеллюлозы в смеси эфира и спирта). Но раствор давно испарился, а то, что осталось, осело на стенках тонким слоем.
Следующие двадцать четыре часа Бенедиктус провел в лаборатории. И следующие семь лет тоже. А результатом стал патент на безопасное тройное стекло - триплекс. Два стеклянных слоя, склеенные пленкой коллодия, выдерживали даже сильные удары, не распадаясь на осколки, а только слегка трескаясь. И были прозрачны, как стеклышко!
В первую очередь изобретатель предложил свое изделие автомобилестроителям. Служить безопасности людей - что могло быть полезнее? Но первыми заинтересовались материалом военные, и из триплекса сделали очки противогазов, что тоже неплохо.
А автомобили еще с десяток лет продолжали комплектоваться обычным стеклом, пока Генри Форд не решился опробовать новинку у себя на производстве. Это было похвальное решение, хотя и недешевое. Именно из-за высокой стоимости небьющимися делали вначале только лобовые стекла, а все остальные обычными.
