— С чего бы ей вообще интересоваться великанами? — начал рассуждать Киллиан. — Да и откуда она о них узнала? Может быть, она… Ты сделал что-то не так? — угрожающе прошипел король, вновь нависнув над Третьим. — Где ты допустил ошибку?
— Я не допускал ошибок, — отмахнулся Третий. — Я сделал то, что должен был, и только.
— Что ты ей сказал? — не отставал Киллиан. — Ты задержался на целую неделю. Ты не мог потратить это время на всякие глупости.
— Она целую неделю не приходила в себя, — ответил Третий. — А когда проснулась, я рассказал ей только то, что посчитал важным.
— Что?
— Это допрос?
Третий поднял глаза, вновь запылавшие магией.
— Она знает, кто ты?
— Разумеется. Это первое, о чём я ей сказал.
— Ты не понял моего вопроса, — очень тихо, но властно проговорил Киллиан. — Она знает, кто ты на самом деле?
Третий замер. Клаудия, решив, что больше медлить нельзя, придвинулась ближе к нему и изучила содержимое подноса. Ножом подцепив рукав камзола, прилипшего из-за крови, она сделала аккуратный надрез, а затем ещё один. Третий и Киллиан продолжали сверлить друг друга взглядами.
— Нет, — наконец ответил Третий. Он оглянулся на попытки Клаудии осторожно отлепить ткани одежды от его руки, после чего привстал, в абсолютной тишине снял камзол и бросил его на стол. Сев обратно, он в одно движение отодрал рукав рубашки, едва не намертво прилипший к коже, закатал его и протянул руку Клаудии.
— Ты уверен? Поймёт ли она всё, если ты вновь возьмёшь Нотунг?
Глаза Третьего едва не заблестели в радостном предвкушении. Он даже не дёрнулся, когда Клаудия достала из его руки обломок зуба твари. Ей захотелось швырнуть его ему в лицо, чтобы он угодил прямо в глаз, потому что это — непростительная халатность с его стороны. Разумеется, если бы этот зуб был опасен и нёс проклятие или хаос в недопустимых количествах, Третий бы сам от него избавился, но злости Клаудии это не убавило.
— Он восстановлен?
— Уже как неделю, — выдохнул Киллиан, складывая пальцы шпилем. — Однако если эта девушка так интересуется великанами, она может узнать Нотунг. И задаться вопросом, почему он у тебя. Тогда она докопается до правды.
— Я просто скажу ей то же, что и остальным, — с лёгкой, очевидно притворной улыбкой сказал Третий, откидываясь на спинку стула. — Я вырвал его из рук умирающего Роланда из рода Лайне, короля великанов.
Третий улыбнулся ещё шире, показывая крохотный скол на левом клыке — небольшая особенность, которую он не стал устранять с помощью магии. То ли не захотел, то ли не мог. Клаудия не знала подробностей. Они её, вообще-то, и не интересовали. Гораздо интереснее были истории, опутывающие Третьего и Нотунг, легендарный меч великанов, который, если верить истории, когда-то принадлежал самому Лайне.
— Тебе следует быть осторожнее, — предупредила Клаудия, промочив край чистой ткани целебным отваром. — Если кто-нибудь хоть словом обмолвится…
— Я вырву этому человеку язык, чтобы не болтал лишнего, — беззаботно отозвался Третий. — Все знают, о чём говорить можно, а о чём — нельзя. К тому же, разве я когда-нибудь врал о Нотунге? Я действительно вырвал его из рук короля Роланда.
Последние два слова он произнёс дрогнувшим голосом, но тут же сделал вид, будто этого и не было. Если бы Клаудия не знала всей правды, она бы подумала, что в Третьем взыграла привязанность к правителю великанов, что был любим народом Ребнезара.
— Ты планируешь рассказать ей о Лайне? — спросил Киллиан.
— Что ты хочешь от меня услышать? Правду или очередную ложь?
Киллиан свёл брови и скривил губы.
— Поступай, как знаешь, — раздражённо рыкнул он, начав приглаживать волосы.
— Что я и делаю.
— Однако, — продолжил Киллиан, — тебе придётся лично проследить, чтобы ни одна живая душа в Омаге не сболтнула лишнего.
— Неужели ты не поможешь мне? Своей драгоценной семье?
Киллиан нервно рассмеялся. Принятие Третьего в род Дасмальто фактически сроднило его с Лайне, уничтоженной династией, веками правившей Ребнезаром. Это был ход, который оценили далеко не все, однако решение Киллиана никто и никогда не оспаривал. По крайней мере, публично. Клаудия слышала, как люди шептались о недопустимости подобного и даже рассуждали, что принятие Третьего в род Дасмальто было сделано исключительно для того, чтобы укрепить его положение генерала, когда-то бывшее довольно шатким.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Разумеется, все знали правду. И все молчали, потому что сам Третий приказал похоронить эту тайну.
— Как же ты меня раздражаешь, — со вздохом протянул Киллиан, закрывая лицо руками. — Ты всегда был таким невыносимым?
— Конечно.
— Кончай дерзить, — вновь став строгим, сказал Киллиан.
— Кончай бесить меня своими глупыми нравоучениями, — беззаботно отозвался Третий. — Я тебе не ребёнок.
Клаудия закатила глаза. Третий, метнув на неё изничтожающий взгляд, вопросительно выгнул бровь.
— Неужели ты сомневаешься во мне? — холодно спросил он.
— Ты действительно ребёнок, — совершенно искренне, не боясь, ответила Клаудия. — Так распереживался из-за одной земной девчонки, а мы, между прочим…
— Замолчи.
Клаудия закрыла рот, подавив раздражённый вздох. Киллиан, застыв на месте, во все глаза смотрел на Третьего.
Сейчас он напоминал ей того самого сальватора, которого она встретила после Вторжения, когда он, покрытый синей и чёрной кровью с ног до головы, добрёл до её селения и нашёл её, ещё живую, в одном из домов. Его глаза были ярче привычного Клаудия голубого, а напряжение сковало всё тело. Левая рука, ещё недавно слабо дрожащая, неестественно замерла. Третий смотрел перед собой одновременно пустым и сосредоточенным взглядом, являя собой величие, силу и непоколебимость, которых девушка не видела даже у Киллиана.
В его голове зрел план, которым он вряд ли поделится. Третий почти никогда, даже если это касалось безопасности и благополучия Омаги, не делился своими планами. Он просто ставил Киллиана и советников перед фактом и, если он мог реализовать их предложения по изменению плана не во вред Диким Землям, он принимал их. Если нет — предлагал советникам самим составить подходящий план, но они почти всегда терпели неудачи. Действительно хорошие планы, которые пришли на замену планам Третьего, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Клаудия знала в чём дело, каждый в Омаге и за её пределами знал, в чём дело. Арне — единственный во всех Диких Землях, способный привести их к процветанию и благополучию. Он может заглянуть в будущее при благоприятных для этого условиях и понять, движутся ли они по верному пути. В масштабах целого мира эта сторона сакри была недоступна Третьему, однако они были связаны, и почти всё, что знал Арне, знал и Третий. Эта была сила, с которой никто, даже Дикая Охота, не могли соперничать.
Но это не означало, что Клаудия не пыталась если не оспорить решения Третьего, то хотя бы добиться того, чтобы он раскрывал свои планы чуть чаще, чем никогда.
— Прежде тебе следует отдохнуть, — небрежно начала она, затягивая повязку на его руке. Третий даже не поморщился, не отреагировал на её слова, будто не слышал. Клаудия нахмурилась. — Третий.
— Что? — раздражённо отозвался он, всё ещё смотря перед собой.
— Прекрати. Возьми небольшой перерыв. Хотя бы до визита Катона.
— Именно из-за Катона я и не могу отдыхать. Он сразу учует Первую.
— Так обучи её! — не выдержал Киллиан, всплеснув руками. — Раскрой ей суть Силы, помоги подчинить её.
— Магию сакри не подчиняют, — отозвался Третий отрешённо. — Разве ты подчиняешь себе своё тело, голос, мысли? Нет. Это всё — часть тебя, единственная верная сущность, которая только может быть. Магия сакри — то же самое.
Клаудия переглянулась с озадаченным Киллианом и пожала плечами. Понять истинную суть магии сакри могут только сальваторы, и они это знали, поэтому Клаудия никогда не вдавалась в подробности. Для неё магия — это просто магия, и не важно, в какой она форме, чар фей и эльфов, дара великанов или же самих сакрификиумов.
