— Мне так его жалко, — сказала Мэри.
— Напрасно. Он даже не знает, какое сейчас время суток, — ответил ей Броснан.
— Не могу в это поверить…
Она прошла к машине и погладила старика по плечу.
— Теперь, друзья мои, в Париж, — заявил Арну.
— А потом в Лондон, — добавил Броснан.
Мэри взяла Броснана под руку, и они пошли к своей машине.
— Завтра, Мартин, только завтра, и лучше не спорьте со мной.
— Хорошо, — сдался он, — пусть будет завтра.
Он сел на заднее сиденье и откинулся на спинку, почувствовав внезапно такую усталость, что закрыл глаза. Мэри сидела рядом с ним. Арну сел за руль, и машина тронулась.
В начале седьмого Таня Новикова услышала звонок в дверь. Она спустилась вниз и открыла. За дверью стоял Диллон с чемоданом в одной руке и портфелем в другой.
— Жозеф передает вам привет.
Она была поражена. После разговора с Макеевым она просмотрела досье, составленное лондонской резидентурой КГБ, чтобы узнать о Диллоне как можно больше. Таня была поражена его прошлым и предполагала увидеть зловещего героя. А вместо него появился человек невысокого роста, в плаще и очках с затемненными стеклами.
— Вы Син Диллон? — спросила она.
— К вашим услугам.
— Вам лучше войти.
Женщины никогда особенно не интересовали Диллона. Иногда он, конечно, вынужден был общаться с ними для удовлетворения потребностей, но сердце его оставалось холодным. Идя за Таней Новиковой вверх по лестнице, он отметил, что у нее хорошая фигура, а черный брючный костюм очень идет ей. Ее волосы были стянуты на затылке бархатным бантом. Когда они вошли в гостиную и Таня обернулась к нему, он понял, что девушка простовата.
— Вы доехали нормально? — спросила она.
— Да. Я задержался вчера вечером на Джерси из-за тумана.
— Не хотите выпить?
— Спасибо, я с удовольствием выпил бы чаю.
Она выдвинула ящик стола, достала вальтер, две запасные обоймы и глушитель Карсвелла.
— По словам Жозефа, вы предпочитаете именно вальтер.
— Совершенно верно.
— Я подумала также, что вам может понадобиться вот это. — Она передала ему сверток. — Говорят, что он отражает пулю калибра 0,45, выпущенную в упор. Из титанового сплава с добавлением нейлона.
Диллон развернул сверток. Ничего похожего на тяжелый бронированный жакет. Он был похож на небольшой жилет, укрепленный металлическими пластинками.
— Превосходно, — одобрил Диллон и положил его в свой портфель вместе с вальтером. Он расстегнул плащ, закурил сигарету и встал в дверях кухни, наблюдая, как она готовит для него чай. — У вас очень удобная квартира — близко от посольства.
— О да, можно ходить пешком. — Она принесла чай на подносе. — Я заказала для вас комнату в небольшой гостинице прямо за углом, на Бейсуотер-Роуд. Там часто останавливаются на ночь люди, путешествующие по торговым делам.
— Хорошо. — Он пил чай маленькими глотками. — Перейдем к делу. Что с Фахи?
— Пока неудачно. Он переехал несколько лет тому назад из Килбурна куда-то в Финчли. Прожил там всего год и переехал снова. Здесь мои сведения обрываются. Но я найду его. Мой человек занимается этим делом.
— Вы должны. Это чрезвычайно важно. В резидентуре КГБ в Лондоне все еще есть подразделение по подделке документов?
— Конечно.
— Хорошо. — Он достал свои водительские права, выданные на Джерси. — Мне нужны права пилота на то же имя и с тем же адресом. Вам понадобится фотография. — Он сунул палец в пластиковую обложку водительских прав и вытащил две карточки: — Всегда полезно иметь запас.
Таня взяла одну из фотографий и прочла:
— «Питер Хилтон, Джерси». Могу я поинтересоваться, зачем вам это нужно?
— Затем, что, когда наступит время сматываться отсюда, я хочу улететь, но вряд ли удастся арендовать самолет, если у меня не будет прав, выданных департаментом гражданской авиации. — Он налил себе еще чаю. — Скажите вашему специалисту, что мне нужны надежные документы, дающие право управлять двухмоторным самолетом.
— Я это запишу. — Она открыла свою сумочку, достала конверт, вложила в него фотографию и сделала пометки на конверте. — Что-нибудь еще?
— Да, мне нужны полные данные о системе защиты дома десять по Даунинг-стрит.
У Тани перехватило дыхание.
— Так, значит, это ваша мишень?
— Не совсем так. Меня интересует его обитатель. Но не в этом дело. Удастся ли вам получить распорядок дня премьер-министра?
— В зависимости от того, что именно вас интересует. Каждый день бывают определенные мероприятия. Например, обсуждение в палате общин. Конечно, сейчас возникает много проблем в связи с Персидским заливом. Каждое утро в десять часов кабинет обсуждает военные вопросы.
— На Даунинг-стрит?
— Да, в зале заседаний кабинета министров. Но у премьера бывают и другие мероприятия в течение дня. Вчера, например, он выступал по радио с обращением к войскам в Персидском заливе.
— Запись делали в здании «Би-би-си»?
— Нет, у них своя штаб-квартира в Бридж-Хаус. Это недалеко от Паддингтонского вокзала, да и отсюда тоже.
— Интересно, какая у него охрана?
— Небольшая, поверьте мне. Несколько детективов и все. Англичане просто не в своем уме.
— Но они чертовски хорошо работают. Расскажите мне об этом вашем осведомителе, который добыл информацию о Фергюсоне.
Таня сообщила Диллону о своей связи с Гордоном Брауном. Когда она закончила, он одобрительно кивнул:
— Вы здорово его зацепили, и даже тратиться не пришлось!
— Пожалуй, вы правы.
— Будем продолжать в том же духе. — Диллон поднялся, застегнул плащ. — А теперь мне, пожалуй, пора в гостиницу.
— Вы ели что-нибудь?
— Нет.
— Вот что. Рядом с гостиницей есть прекрасный итальянский ресторан «У Луиджи». Одно из маленьких семейных заведений. Вы устроитесь в гостинице, а я пойду в посольство. Проверю, что у нас есть об охране дома на Даунинг-стрит, и посмотрю, нет ли чего-нибудь нового о Фахи.
— И не забудьте о правах пилота.
— Я займусь этим.
— Они нужны мне через двадцать четыре часа.
— Хорошо.
Таня надела пальто и шарф, спустилась по лестнице, и они пошли по улице. Тротуары были покрыты льдом. Она взяла его под руку и донесла портфель до самой гостиницы.
— Увидимся через час, — сказала она и ушла.
Гостиница была заведением, которое в конце викторианской эпохи служило одновременно процветающим трактиром и гостиницей. Теперешние владельцы сделали все, что могли, чтобы придать заведению современный вид, но возможностей у них явно не хватало. Буфет, слева от холла, был очень скромный. Там сидело человек шесть постояльцев. За конторкой Диллон увидел старика с лицом, похожим на череп, в поношенной коричневой форме. Не торопясь, он занес фамилию Диллона в книгу регистрации и протянул ему ключ. Было совершенно очевидно, что чемодан ему придется нести самому.
Комната не обманула его ожиданий: две кровати, дешевые покрывала, душ, телевизор со счетчиком. На столе чайник, а в корзиночке пакетики с кофе, чаем и порошковым молоком. «Ладно, — подумал он. — Это ненадолго». Он раскрыл портфель и начал раскладывать вещи.
Джек Харвей владел похоронным бюро в Уайтчепеле. Это было солидное предприятие, приносящее хороший доход, потому что, как любил шутить Харвей, «мертвые всегда с нами». Контора находилась во внушительном четырехэтажном здании викторианской эпохи, заново отделанном. Мира, занимавшая верхний этаж с террасой на крыше, с удовольствием управляла им. У Харвея был кабинет на втором этаже.
Джек велел шоферу подождать, поднялся по ступеням и позвонил. Ему открыл ночной сторож.
— Моя племянница у себя? — спросил он.
— Думаю, да, господин Харвей.
Харвей прошел через главный зал, где были выставлены гробы, и пошел по коридору. По обе стороны располагались маленькие часовенки, в которых родственники могли попрощаться с усопшими. Он поднялся еще на два пролета и позвонил в дверь Миры.
Предупрежденная звонком привратника, она уже ждала его и тут же открыла дверь.
— Дядя?..
Не останавливаясь, он прошел мимо нее. На Мире было короткое платье, расшитое золотом, черные чулки и туфли на шпильке.
— Ты куда-то собираешься? — спросил он.
— В дискотеку.
— Забудь об этом. Ты виделась с нашими консультантами по финансам? Могу я как-нибудь зацепить Флада, не нарушая закон? Как там у него с арендой?
— Абсолютно ничего, — заявила Мира. — Мы все тщательно прочесали. Ни-че-го!
— Ладно. Тогда придется «достать» его другим путем — покруче.
— Но это как раз и не сработало вчера вечером, не так ли?
— Я использовал дерьмо, кучку каких-то сопляков, которые не заслуживают даже того, чтобы о них говорили.
