— Мы пришли к такому мнению, господин премьер-министр, из-за того, что он сказал Броснану.
— Вы предупредили все спецслужбы?
— Конечно, но, видите ли, мы не можем описать его. Есть, правда, некоторые данные: небольшого роста, светлые волосы и тому подобное. Но Броснан считает, что теперь Диллон выглядит совершенно по-другому.
— Может быть, нам стоит использовать прессу?
— Да, это мысль, — сказал Фергюсон, — но я сомневаюсь, что будет какой-нибудь результат. Что они могут написать? Что в интересах проводимого расследования полиция хотела бы связаться с человеком по имени Син Диллон? Но у него уже другое имя. Что касается его внешности, мы не знаем, как он сейчас выглядит, а если бы и знали, это все равно ничего бы не дало.
— Бог мой! Да вы готовый журналист, Фергюсон! — Премьер-министр громко рассмеялся.
— Конечно, мы могли бы дать трагические заголовки, например: «Шакал из ИРА подбирается к премьер-министру».
— Нет, никакой подобной чепухи, — твердо сказал Мейджор. — Кстати, насчет вашего предположения, что за этим делом может стоять Саддам Хусейн: ваши коллеги из разведывательной службы с этим не согласны. Они придерживаются твердого мнения, что это дело ИРА. Должен сказать вам, что они разрабатывают именно этот след.
— Ну, если Специальная служба полагает, что они найдут его, посещая ирландские трактиры в Килбурне, это их дело.
В дверь постучали, и вошел помощник.
— Через пятнадцать минут, господин премьер-министр, вы должны быть в «Савое», — напомнил он.
Джон Мейджор обворожительно улыбнулся:
— Еще один бесконечный официальный завтрак, бригадир, с салатом из креветок на закуску…
— И фрикасе из кур на горячее, — добавил Фергюсон.
— Найдите его, бригадир, — сказал премьер-министр. — Найдите его для меня.
Помощник проводил Фергюсона из кабинета.
Получив хорошие новости для Диллона, Таня решила, что бесполезно идти к нему в гостиницу раньше двух, и направилась домой. Когда она доставала ключ из сумочки, улицу перешел Гордон Браун.
— Я надеялся, что смогу застать тебя, — сказал он.
— Господи! Гордон, ты сошел с ума!
— А что делать, если появляется что-то важное, о чем ты должна знать? Нельзя ждать, когда ты со мной свяжешься. Может быть слишком поздно. Так что я лучше войду, хорошо?
— Нет. Я должна быть в посольстве через тридцать минут. Мы выпьем по рюмочке, и все.
Она повернулась и пошла к трактирчику на углу, не дав ему сказать больше ни слова. Они устроились в углу в небольшой кабинке. До них доносился неясный гул голосов посетителей. Браун заказал пиво, а Таня — водку с тоником.
— Что ты достал для меня? — спросила она.
— Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос…
Таня резко встала, но он взял ее за руку:
— Извини, не уходи, пожалуйста.
— Тогда не будь идиотом! — Она села. — Давай выкладывай.
— Фергюсон утром встречался с премьер-министром. Вернулся к себе в кабинет в половине первого, я еще был на работе. Он продиктовал сообщение Алисе Джонсон, одной из доверенных машинисток, которые работают со мной. Это было сообщение для досье.
— Ты достал копию?
— Нет, но я проделал то же, что и в прошлый раз. Взял его, чтобы отнести к нему в кабинет, и по дороге прочитал. Капитан Таннер осталась в Париже с Броснаном на похороны какой-то француженки.
— Анн-Мари Оден? — уточнила она.
— Они прилетают сегодня. Броснан обещал полное сотрудничество. Все отделения спецслужб извещены о Диллоне. По указанию премьер-министра, не будет никаких сообщений в газетах. У меня сложилось впечатление, что он велел Фергюсону продолжать заниматься этим делом.
— Хорошо, — сказала Таня. — Очень хорошо, тебе надо следить за этим, Гордон. Но я должна идти. — Она стала подниматься, но он схватил ее за запястье:
— Я видел тебя вчера вечером… около одиннадцати. Ты возвращалась к себе с каким-то мужчиной.
— Ты следил за моей квартирой?
— Я часто это делаю по пути домой.
Она пылала от гнева, пытаясь сдержаться.
— Если ты говоришь правду, то знаешь, что этот человек — мой коллега из посольства и он не заходил ко мне, а просто проводил. А теперь пусти меня, Гордон.
Она высвободила руку и ушла, а Гордон, совершенно расстроенный, прошел в бар и заказал еще пива.
Когда Таня постучала в дверь комнаты Диллона, он открыл почти сразу. Она быстро вошла.
— Вы выглядите очень довольной, — сказал он.
— У меня есть на это основания.
Диллон закурил сигарету.
— Ну расскажите.
— Во-первых, я разговаривала со своим «кротом» из Группы Четыре. Фергюсон только что виделся с премьер-министром. Они считают, что вы здесь. Извещены все спецслужбы. Броснан и капитан Таннер летят из Парижа. Броснан согласился на сотрудничество.
— А Фергюсон?
— Премьер-министр сказал, чтобы в печати ничего не было. Велел ему принять все меры, чтобы достать вас.
— Приятно, когда в тебе нуждаются.
— Во-вторых, — она открыла сумочку и достала книжечку, похожую на паспорт. — Права на управление самолетом, выданные департаментом гражданской авиации на имя Питера Хилтона.
— Это здорово, — сказал Диллон и взял у нее права.
— Да. Мастер сделал все по высшему разряду. Я передала ему все ваши требования. Он сказал, что это будут коммерческие права. Очевидно, вы имеете право быть инструктором.
Диллон проверил фотографию и внимательно посмотрел все страницы.
— Прекрасно. Лучше и быть не могло.
— И это еще не все, — продолжила Таня. — Вы хотели знать, где находится Даниель Морис Фахи?
— Вы нашли его?
— Да, но он живет не в Лондоне. Я принесла дорожную карту. — Она развернула ее. — У него ферма вот здесь, в местечке под названием Кадж-Энд, в Сассексе. Это в двадцати пяти-тридцати милях от Лондона. Вы едете по дороге через Доркинг до Хоршама, потом прямо на природу.
— Откуда вам все это известно?
— Оперативному сотруднику, которому я дала поручение, удалось напасть на его след вчера после обеда. Но он долго осматривал место, сидел в трактире в ближайшей деревне, чтобы расспросить жителей, и задержался. Он попал в Лондон только после полуночи. Так что я получила сведения лишь сегодня утром.
— Ну и что?
— Он рассказал, что ферма стоит в стороне от дороги, рядом речка Арун. Местность болотистая. Деревня называется Доксли. Ферма расположена в миле на юг от нее. Там есть указатель с названием.
— Ваш сотрудник просто молодец.
— Он еще молодой и хочет продемонстрировать усердие. Он узнал из разговоров в трактире, что у Фахи несколько овец, он чинит сельскохозяйственные машины.
Диллон утвердительно кивнул.
— Это разумно.
— Есть одна деталь, довольно неожиданная. С ним живет девушка, кажется, его внучатая племянница. Мой человек видел ее.
— И что он сказал?
— Что она заходила в трактир за пивом. Ей около двадцати, ее имя Анжела, Анжела Фахи. По его словам, она выглядит как крестьянка.
— Превосходно. — Он поднялся и потянулся за своим пиджаком. — Я должен поехать туда немедленно. У вас есть машина?
— Есть, но только малолитражка. Легче парковаться в Лондоне.
— Это неважно. Вы сказали, до фермы не больше тридцати миль. Могу я взять ее?
— Конечно. Она в гараже, в конце улицы. Я покажу вам.
Он надел плащ, открыл портфель, достал вальтер, вставил обойму и положил пистолет в левый карман. Глушитель он положил в правый.
— На всякий случай, — сказал он, и они вышли.
Машина оказалась хорошего качества — «мини-купер» черного цвета с золотой отделкой.
— Прекрасно, — сказал Диллон. — Я поехал.
Он сел за руль, и Таня спросила:
— Почему так важен этот Фахи?
— Он механик, мастер на все руки, гениальный мастер по изготовлению бомб, уже несколько лет назад залег на дно. Он помогал мне, когда я работал здесь в восемьдесят первом, хорошо помогал. К тому же он двоюродный брат моего отца. Я знаю его с детства. Между прочим, вы ничего не сказали мне о деньгах.
— Я должна получить их сегодня вечером, в шесть часов. Все очень таинственно! «Мерседес» остановится на углу Бранкастер-стрит и Таун-Драйв. Это недалеко отсюда. Я должна сказать: «Холодно, даже для этого времени года», — и водитель передаст мне портфель.
— Господи помилуй! Он, должно быть, слишком часто смотрит телевизор, — сказал Диллон и со словами: «Я свяжусь с вами» — отъехал.
С Даунинг-стрит Фергюсон отправился в свой кабинет в министерстве обороны, чтобы дополнить новыми данными свое досье по Диллону и расчистить свой стол от поступивших бумаг. Как правило, Фергюсон предпочитал работать дома. Поэтому он вернулся на площадь Кавендиш, сказал Киму, чтобы тот приготовил ему яичницу с беконом, и стал просматривать «Таймс». В это время раздался звонок в дверь, и Ким впустил Мэри Таннер и Броснана.
