на себя прежнего. Когда мужчина доел, Рина предложила добавку.
— С удовольствием, — сказал граф, поцеловав Рине руку.
Она чуть не взвизгнула от радости и побежала на кухню. Виктор хмыкнул и сел обратно в кресло, закинув руки за голову. На лице его расплылась улыбка.
Рина чуть не заорала от возмущения, когда увидела, как Крис за обе щёки уплетает пирог прямо из миски для выпекания. Стюарт успел разделаться с половиной и был готов проглотить остатки целиком, но девушка вовремя выхватила форму из его рук.
— Эй, я же не доел.
— Это не тебе! Я пекла его для Виктора.
— Ах, вот оно что, — Крис нахмурился. Опять Дартер. — Для него ещё хватит. И не надо так смотреть на меня, нечего печь такие вкусные пироги!
— На здоровье, — ответила Рина, унося порцию графу.
Крис тоскливо посмотрел ей вслед. Есть ему перехотелось.
Рина вернулась в кабинет графа, тот всё ещё сидел в кресле.
— Подойди.
Мужчина поманил рукой. Рина подошла, а граф забрал тарелку из её рук, поставил на стол, а девушку усадил к себе на колени.
— Виктор! — Рина залилась смехом, граф плотно прижал её к себе.
— Сколько в тебе ещё талантов, Рина? — граф зарылся лицом в её волосы и поцеловал в шею.
— Ты хотел пирог.
— Да, я его обязательно съем, — промычал граф, не отрываясь от шеи девушки. Рина прикрыла глаза и обняла руки графа, обвившие её талию.
— Ты же простил меня, да?
Граф чуть отстранился от девушки.
— Лучше не напоминай мне. Послушай, Рина, я ведь просил тебя не общаться с ними. Думаешь, мне нравится, когда мои просьбы не выполняют?
— Не думаю…
— Да. Не нравится. Мне сейчас снова нужно уехать, и я хочу, чтобы когда я вернулся домой, то увидел тебя, спящую в своей комнате, а не флиртующую с моими стюартами. Ты меня поняла?
— Но я не флиртовала с ним.
— Рина.
— Ладно, я поняла.
— Умница. Теперь иди.
Рина встала с колен графа и зашагала к выходу.
— Сладких снов, Рина.
Она молча кивнула ему и послушно направилась в свою комнату. Что ж, по крайней мере ей удалось вернуть его расположение. Почему только он всё время говорит с ней, как с ребёнком? И почему только она, взрослый человек, его слушает? Рина тяжело вздохнула. Поцелуи графа беспокоили её сейчас больше, чем другие вопросы.
Порыв ветра пригвоздил мокрые комки снега к стеклу автомобиля. Граф уехал один, без стюартов, и сейчас припарковал машину в нижнем квартале Лангрии на узкой тёмной улочке, обрамлённой кабаками и бедными кирпичными домами в два этажа. На улице царила темнота — жители не жгли ламп, экономя на электричестве, а уличных фонарей тут просто не было. Свет лился только из окна злачного заведения с вывеской «Большой стакан». Граф вышел из машины, поднял горло пальто, чтобы укрыть лицо и шею от мокрого снега, и поспешил ко входу. Он чуть поморщился, оглядывая кабак. Сегодня было немноголюдно, у бара расположились пара мужиков, уныло потягивающих дешёвое пиво лимонного цвета. За столом в центре развалилась шумная компания работяг, пьющих из одной бутылки водку. А в дальнем углу, под лестницей, ведущей на второй этаж, сидел мужчина, разительно отличавшийся от других гостей. Его элегантный костюм скрывало чёрное пальто в пол, волосы уложены гелем, сбриты по вискам. Мужчина поднёс стакан виски ко рту, но граф был уверен — он не выпил ни глотка. Граф сделал вид, что не заметил вульгарно одетую официантку, что таращилась на него во все глаза и намеренно задела грудью, когда проходила мимо, и направился прямо к мужчине за последним столом. Тот встал и пожал руку Дартера.
— Михаил, рад, что вы согласились встретиться.
— Я давно ждал нашей встречи, Виктор.
Граф удивлённо изогнул бровь, мужчины сели.
— Я хочу сказать, вы подаёте большие надежды, молодой человек. Нам надо было встретиться раньше.
Граф улыбнулся во все зубы. Слышать комплименты от такого человека, как Михаил, было крайне лестно.
— И потому я рад, что мы с вами сходимся во взглядах на происходящее, Виктор.
— Да, как раз о деле…
— Что вам принести? — Официантка наклонилась вперёд, вываливая перед графом грудь в глубоком декольте, и он отвлёкся, изучая ассортимент.
Было уже глубоко за полночь. Рина потёрла уставшие глаза и захлопнула дневник Циммера. Девушка почти не сомневалась в том, что тиран не только обладал силой, но ещё и что его сила была тёмной. Рина думала о том, что ей хочется найти упоминания и светлой силы и магов, обладающих ей. Как они выглядят? Что они делают? Какие должности занимают в правительстве? Хотя она читала Циммера, но понимания о тёмной силе у неё не прибавлялось. Всё, что она видела, — это безумие. Тьма, что поглощала разум, пробуждая в Циммере все самые сильные страхи и безумные желания.
Рина устало потянулась, встала с кресла и уже по привычке запустила руку под подушку, чтобы достать Ори. Рина поводила рукой, но медвежонка там не было. Она удивлённо подняла подушку, перетрясла одеяло, залезла под простыни — Ори словно испарился.
«Может, свалился под кровать?» — подумала девушка и стала двигать диван. Чихнула от пыли и полезла рукой в щель между стеной и кроватью. Затем сняла со стола лампу и вернулась к стене, освещая пол за кроватью. Она стала водить лучом по плинтусу в поисках Ори.
Вдруг что-то блеснуло в свете лампы. Рина пригляделась и подняла с пола предмет. Он был покрыт пылью и грязью. Рина слегка потёрла пальцем по металлу и разглядела — в руках у неё была серёжка. Золотая оправа и зелёный камень, что отблёскивал при попадании света лампы. Драгоценный камень на женском украшении.
Рина застыла, не понимая, как относиться к находке.
— Что это… Почему?
В голове всплыли слова Криса о девушке — или девушках? — работавших тут до Рины. Да, серёжка могла принадлежать одной из них. Она закатилась под диван, а девушка просто не стала искать. Это всё объясняло. Вот только почему сердце так тревожно забилось? И вновь интуиция почти кричала о том, что всё это не к добру. Но что может быть страшного в женской серёжке, найденной под диваном?
Не придумав ничего лучше, Рина бросила серёжку обратно. Она снова повела лампой, и, наконец, нашла Ори. Рина тут же достала мишку и задвинула кровать обратно, словно радуясь тому, что ей больше не придётся вновь искать что-то под темнотой неизвестности.
Рина погасила свет и легла под одеяло, переложив перед этим Ори в шкаф. Спать ей
