много денег. И снимать стали все: ассистенты, вторые режиссеры, актеры. Среди инвесторов встречались и полукриминальные люди, поэтому случались и драматические истории. Конечно, все это шваркнулось со страшной силой, когда выяснилось, что денег вообще никаких за все это вернуть нельзя. И ничего из этого количества фильмов не осталось в памяти народной. После чего все шарахались от кино, в черных списках банков кино гордо красовалось на первой позиции – денег не давать никогда!»
Данные, рассказывающие о состоянии кинопроизводства в 1990-х, все не точны, но считается, что в 1991 году вышло более 100 фильмов, считая все кооперативные, эротические, самодеятельные и телевизионные картины… В 1992 году их сняли всего 76, в 1993-м – 59, в 1994-м и 1995-м – 32–33, а в 1996-м – только 20! Потом цифры снова стали очень медленно расти, но производство скакнуло до 60 штук только в 2000-м.
Данных по прокату за начало 1990-х нет, систематического кинотеатрального показа в то время не было.
Собственно, оба фильма Сельянова, и «День ангела», и «Духов день» никаких денег авторам не принесли. Слава была, но среди своих. Зрителю было не до нового российского кино, публика метнулась к телевизору – в 1991 году закрылось Гостелерадио СССР, появились телеканалы «Останкино», «РТР», другие телекомпании, в 1993 году было создано «НТВ», развивалось невиданное в СССР развлекательное телевидение: игры, ток-шоу… На первой кнопке шли бразильские сериалы, мексиканский «Богатые тоже плачут», на второй – американская «Санта-Барбара»…
Старая система, долго державшаяся на инерции, на ходу ломалась, разваливалась, а новую еще не создали. Киносреда в это время как раз страшно бурлила, эмоций рождалось много, но структуры для них не появлялось. Только что созданный Союз кинематографистов России весьма энергично объявлял о новом творческом этапе и поддержке молодых кинематографистов, но не имел никаких реальных возможностей для развития профессиональной кинематографии. Все, что хотелось посмотреть, уже посмотрели, с полок сняли все подцензурное, из-за границы привезли все недосмотренное, а переваривать новые впечатления было некогда – жизнь удивляла неожиданными поворотами. Тем не менее настроение оставалось бодрым, в свои силы пока верили, окрылялись неясными надеждами. Сельянов трезво характеризует то время, но и он отмечает, что наличие энтузиазма само по себе улучшало качество жизни. Впрочем, его собственная модель поведения не изменилась: участвуя в бурных дебатах и проявляя свою склонность к производству общественного блага, он, по его собственному выражению, «продолжал, как лягушки в притче, взбивать молоко в масло, и завел свою компанию».
На «Границах империи»
Непосредственным поводом для появления студии «СТВ» стал проект съемок большого документального фильма для французского телевидения. Снимать должен был Алексей Балабанов, заказ пришел через давнего друга Сельянова Василия Григорьева, Базиля, как его тогда все называли, на французский манер, потому что с 1987 год он по большей части жил во Франции и работал для больших французских и мировых телекомпаний в качестве автора и режиссера. Тогда рос интерес к России, а Григорьеву было что предложить.
Сельянов с давних пор дружил с Григорьевым: «Мы с ним познакомились, когда я поступил во ВГИК, а он заканчивал школу. Его отец Юрий Григорьев был режиссером и приезжал к нам в Тулу на киноклуб: тогда кинолюбители иногда приглашали профессионалов, в основном из Москвы, для, выражаясь современным языком, мастер-классов. Он предложил познакомиться с его сыном, который был меня на три года моложе, мол, тот хочет заниматься кино, может, выйдет какой-то из этого толк. В мой очередной приезд в Москву мы встретились, сразу сблизились, и, в общем, с тех пор общаемся. Ценим друг друга».
Григорьев тоже закончит ВГИК в 1986 году, как раз в самом начале перестройки. Его бабушка в то время работала в крупной международной организации, у нее были серьезные связи, внук имел возможность лично общаться с видными советскими учеными, политиками, военными, мог, например, взять большое интервью с Горбачевым, поговорить с его близкими. Поэтому снимал полнометражные документальные фильмы и про Советский Союз, и про новую Россию, и про атомные подводные лодки, и про Зюганова. Французы за это хорошо платили.
При отсутствии денег внутри страны западные продюсеры казались единственными платежеспособными работодателями для кино. И Григорьев с Сельяновым решили сделать для французов большой документальный фильм, в формате grand reportages (такой специальный формат, рассказывающий о 24 часах жизни конкретного объекта, неважно, ресторана или подводной лодки). Сельянов смотрел подобные фильмы, ему нравилось: «Это очень познавательно, живо, эмоционально. Интересно смотреть, как дело делается, что за люди. И у нас возникла идея снять фильм про пограничников Советского Союза„Границы империи“. Показать, как они служат: на севере, в льдах Арктики, на Охотском море, где ловят рыбаков-браконьеров, на западе, в Калининграде, где цивилизованная граница с Европой, на юге, с наркотрафиком и моджахедами… Ну и в центре всего штаб, откуда руководят. Полтора часа экранного времени, разные планы, масштабы, от простых парней до генералов, все климатические зоны. Дико интересно, я до сих пор жалею, что не состоялось».
Французы идеей заинтересовались, начались переговоры. Сельянов решил создать свою студию, Григорьев согласился стать компаньоном: «Вася мог и так снимать, необходимости не было, но тогда к этому легко относились. Дескать, давай сделаем компанию? Ну, давай, вроде и не лишнее. Я-то ощущал необходимость».
Как раз потребовалось отправить французам факс с согласием сотрудничества, официально, от российской организации, и компаньоны решили придумать «скромную аббревиатуру». Покрутили несколько буквенных обозначений, выбрали «СТВ». Сельянов утверждает, что это сочетание никак не расшифровывается (хотя есть гипотеза, что за аббревиатурой скрывается «Сельянов и товарищи»), дескать, нужно было действовать быстро, «поэтому придумали название и послали. Было это, собственно, 15 октября». Эту дату Сельянов с тех пор называет днем фактического рождения студии «СТВ». «Искали англоязычный аналог, какое-то время писалась „STW“, но потом решили, что пусть по-английски компания также называется „CTB“. Поскольку эти русские и английские буквы совпадают».
Начались хлопоты о счете в банке: «Для кино нужны были деньги, мы были готовы их искать, но надо было иметь, куда их перевести. Счет открыть было почему-то очень сложно. До сих пор не понимаю, почему. Мы три месяца этому посвятили, оформляли какие-то бумажки в городских инстанциях. Штамп об открытии компании был поставлен 4 января 1992 года».
Денег у Сельянова тогда совсем не было, даже на небольшой уставной взнос, его внес Василий, он же обеспечил первые расходы: аренда комнаты, бухгалтер, директор. Как вспоминает Сельянов, без Григорьева «в финансовом смысле, уж точно, мне было бы гораздо сложней эту проблему решить. Надо сказать, что он долгое время еще оставался акционером, но общих проектов мы с ним с тех пор никогда
