был для меня органичным и корневым настоящим киноязыком. Смотрел на склейки, видел простые, исключительно эффектные приемы. Вот, например, в фильме Пудовкина „Мать“, который, кстати, – настоящая, подлинная мелодрама, а не революционная агитка, как принято считать, есть сцена разгона демонстрации казаками, там лошади перепрыгивают через распростертые тела людей. И вот лошадь прыгает, и в верхней точки амплитуды Пудовкин берет и два кадрика переворачивает вверх ногами! Этого не замечаешь, когда смотришь кино, но благодаря этому трюку появляется необычная экспрессия, и никаким иным, кроме такого простого, но очень эффектного приема подобного результата не достичь. Это только один пример. Так что работать было очень интересно.
Работал я по сценарию Ковалова, который я принял еще как продюсер, он был мне близок, интересен, и никаких внутренних проблем с этим материалом у меня не было. Гарик Минаев отлично его смонтировал».
«Русскую идею» Сельянов иногда называет своим лучшим фильмом. Но самым любимым считает «День ангела».
«День ангела». 1980–1988
«День ангела». 1980–1988
На съемках фильма «День ангела». 1980–1988
Сергей Астахов на съемках фильма «День ангела». 1980–1988
«Духов день». Реж. Сергей Сельянов. 1990
«Духов день». Реж. Сергей Сельянов. 1990
На съемках фильма «Духов день». 1990
С Юрием Шевчук ом и Михаилом Коновальчуком на съемках фильма «Духов день». 1990
На съемках фильма «Время пе чали еще не пришло». 1995
«Время печали еще не пришло». Реж. Сергей Сельянов. 1995
Алексей Балабанов, Александр Рогожкин, Сергей Сельянов, Олег Ковалов. День рождения журнала «Сеанс». Киностудия «Ленфильм». 1996
Любовь Аркус, Александр Сокуров, Виктор Сергеев, Алексей Герман, Игорь Масленников. День рождения журнала «Сеанс». Киностудия «Ленфильм». 1996
Глава седьмая. 1995–1998: Попытки выйти на рынок. Рогожкин. «Брат»
«Главное – снять, а уж потом пытаться продать»
Можно сказать, что после 1995 года интересы «СТВ» как организма, как инструмента для создания кино практически полностью заняли все время и все силы Сельянова.
Время для кино было, мягко говоря, не слишком простым. Для того чтобы компания жила, существовала, производила, постоянно нужны деньги. Если они не поступают от продажи производимого продукта, т. е. фильмов (а кино продается плохо), значит, нужны другие источники. Приходилось зарабатывать иным способом. Вокруг «СТВ» было до 12 фирм, занимающихся самым разным бизнесом.
Про свой параллельный бизнес Сельянов рассказывал в то время мало: «Я не очень люблю конкретизировать, какие еще структуры связаны с „СТВ“ – это вопрос имиджа. Одно время у нас вместе с компанией „Премьер“ была самая крупная в Петербурге, абсолютная легальная база по продаже VHS-кассет. Да и рекламой мы занимались для того, чтобы денег заработать. В рекламе есть свой азарт, своя красота, но я этим занимался только ради денег, чтобы студия существовала. На кинопроизводство съемкой рекламы не заработаешь, но в отсутствии других денег студия могла хотя бы сценарии оплачивать. И фондовым рынком мы тоже занимались, ценными бумагами. Это ненормально с точки зрения бизнеса – потому что получалось, что мы, являясь сами себе инвесторами, вкладываем деньги на убыточном рынке. С точки зрения нормальных бизнесменов, мы были чистыми идиотами.
Но все дело в том, что главной и единственной задачей для меня была возможность снимать кино. Я хотел его делать. И в 1990-е, и в начале 2000-х кино было мало, и оно не было ориентировано на зрителя. Фильм не задумывался с целью его продать, а наоборот, сначала снимали кино, а уж потом думали, как бы его еще и продать.
Снимали то, к чему сердце лежало. Иногда хотелось снять комедию, иногда – драму. Цели „попасть в зрителя“ не было за отсутствием самого зрителя. Леша придумал фильм „Брат“ не потому, что хотел заработать (он вообще не про деньги), и не потому что хотел стать любимцем публики, ему просто хотелось сделать именно такой фильм, и мы его сделали. То есть по замыслу это настоящее авторское кино.
Я вообще начало нового русского кино связываю с тремя фильмами – „Особенности национальной охоты“ Рогожкина, „Вор“ Чухрая и „Брат“ Балабанова. Эти фильмы порвали с советской пуповиной. До них кино было сильно связано с недавним советским прошлым: кто-то снимал то, что ему раньше не давали снимать по цензурным соображениям, кто-то сводил счеты с советской властью, кто-то снимал „чернуху-порнуху“ только потому, что „теперь можно“. Все рефлексировали по поводу советского прошлого так или иначе. Но три фильма оказались свободны от этого влияния. Я лично от них отсчитываю историю нового кино».
Рынок кино в середине 1990-х
Советская система кинопоказа давала сбои еще во времена СССР, но распад СССР сразу ее обвалил, резко сократив размер аудитории. К тому же в городах закрывались кинотеатры, а в селах – клубы. За 1991 год в России закрылось 7910 киноустановок, из них 2680 – в городах. Советские монозальные кинотеатры с их огромными экранами стали убыточными. Первый кинотеатр нового типа появился в Москве только в 1996 году: «Кодак – Киномир» в бывшем клубном зале издательства «Известия» построили работавшие в России американцы. До создания киносетей еще далеко, хотя в 1995 году «Продюсерская фирма Игоря Толстунова» объединяется с каналом «НТВ», для производства фильмов внутри большой корпорации, владелец которой Владимир Гусинский вкладывает деньги в кинопроизводство, в реконструкцию кинотеатров, в производство видеокассет. У Гусинского лидерские амбиции, большие планы, в том числе и в области кинопроизводства, но в июне 2000 года он будет арестован, а его компания продана «Газпрому».
Сельянов, конечно, пытался сделать все возможное, чтобы использовать возможности телевизионного рынка: «Еще в 1992 году оказалось, что два главных телеканала, „Останкино“ и „Россия“, готовы покупать фильмы. Канал „Россия“ покупал права на 25 лет и давал за это три тысячи долларов, в то время как „Останкино“ давало всего две тысячи, но и права забирало только на два года. „Духов день“ я принес в „Останкино“, потому что отдавать права на 25 лет казалось все-таки безумием, и продал фильм. Но через год появился канал „НТВ“ и предложил мне более интересные условия – четыре тысячи за те же два года, или два показа. Более рыночным это предложение было потому, что сумма варьировалась в зависимости от качества фильма, от возможного на него спроса. У „России“ и „Останкино“ цифра всегда оставалась неизменной. Поэтому я пошел в „Останкино“, вернул им две тысячи, расторг договор и заключил новый контракт с „НТВ“.
Вот такой тогда был рынок. То есть чтобы произвести фильм, нужно было как минимальный минимум 150 тыс. долларов, через телевидение можно было вернуть примерно четыре, ну в лучшем случае семь-восемь тысяч».
При этом телевидение, приучая зрителей к тому, что новые фильмы можно смотреть бесплатно, убивало кинопрокат. Потребление
