– Почему?
– Не знаю. Но так надо, надо идти за псом!
Пес снова выбежал из кустов и нетерпеливо завыл. Размерами и повадками он напоминал собаку Баскервилей. Было заметно, что Комиссаров нервничает. Мужчины прорвались через колючие кусты, исполосовав одежду и кожу на кистях рук, и оказались на небольшой полянке с холмом посредине. Чудовище вильнуло хвостом, нырнуло в заросли, росшие на краю этой выпуклой формы рельефа, и пропало.
– Нора, – сказал Владимир Евгеньевич, – это нора.
Он встал на четвереньки и пополз. Богдан двинулся вслед за полковником, на всякий случай сжимая в руках пистолет. Под руками чавкало, грязь была скользкой, трава резала руки. С трудом сохраняя равновесие, полковник протиснулся в дыру и провалился в кромешную тьму.
И тут же уловил острый запах крови.
– Хорошо, я уже понял, что всех крыс, залитых раствором рестриктазы, не перебили вовремя, – сказал Коршунов. – Но мне пока непонятно, что нам делать?
Утюгов, чье лицо выглядело постаревшим и осунувшимся, повернулся к своему заместителю, посмотрел на него долгим пронзительным взглядом, но ничего не сказал.
– Я так понимаю, что отсюда надо бежать, – сказала Марина Яковлевна. – Например, через окно.
– На простынях спустимся? – попыталась пошутить Сонечка.
– Если мы выйдем в коридор, нас сожрут крысы. Они только этого и ждут, – сказала бухгалтерша.
– Если мы не убежим отсюда, то все равно долго не продержимся. Крысы придут сюда и разорвут нас на части, а у нас осталось всего два охранника, – сказала Марина.
Алексей Гришин по-прежнему молчал, неподвижно сидя на диване. Его глаза были закрыты. Даже непонятно было, дышит он или уже скончался.
– У нас всего два охранника и пара-тройка пистолетов, – повторила Марина Яковлевна, – поэтому надо действовать с умом. Например, один человек отвлекает крыс, а остальные убегают.
Все повернулись и посмотрели на девушку.
– И кто будет этим человеком? – спросил Виктор. – Кто добровольно пойдет на верную смерть, чтобы остальные спаслись?
– Бросим жребий, – сказала Марина, и ее голос дрогнул.
– Лучше пусть умрет кто-то один, чем все мы, – пожала плечами инспекторша. – А жребий – это, по крайней мере, честно.
– Мне не нравится эта идея, – отрицательно покачала головой Дрыгайло, – у нас все-таки есть два охранника… Неужели мы не сможем прорваться к гаражу, там стоят несколько микроавтобусов?
– Два охранника – это, конечно, хорошо, – не согласился с бухгалтершей Коршунов, – но я не уверен, что этих крыс так просто возьмут пули. Судя по количеству генетических модификаций, это страшные существа! Насколько я понял, и до того как их облили рестриктазой, в их генетический код неоднократно вмешивались.
– Да, – сказал Утюгов. – Да, и неоднократно.
Он выглядел больным и усталым. Левый глаз профессора подергивался.
Марина Яковлевна встала с дивана, подошла к столу и взяла небольшую пачку бумаги для записей.
– Ну что, будем тянуть жребий? – сказала она. – Я не вижу другой возможности сбежать отсюда, как только кем-то пожертвовать. Пока человек, отвлекающий внимание крыс, будет бежать к пищеблоку, мы проникнем в гараж. Кстати, у кого есть от него ключ?
– Есть и у меня, и у Владимира Эмильевича, и у Алексея, – сказал Виктор.
Марина пометила одну бумажку и сложила все листочки в пустую коробку из-под торта, стоявшую за шторой на окне.
– Может, просто приказать это сделать охранникам? – предложила Соня. – Все равно у них только по половине мозга.
– Ни в коем случае, – сказал Утюгов, нервно потирая руки, – они будут защищать меня. Мною рисковать нельзя! Вы же хотите снова стать обычными людьми, правда? Так что жертвуйте кем-нибудь из вас, иначе вы навсегда останетесь уродами.
Дрыгайло засмеялась.
– Мы все согласны остаться такими, какие мы есть, – сказала она. – Мы просто хотим остаться в живых и покинуть институт.
На губах Гришина, безучастно сидевшего на диване, появилась змеиная улыбка. В этот момент дверь приемной скрипнула.
Стряхивая насекомых, которые упорно лезли вверх, стремясь добраться до ее ушей, Лариса продолжала долбить стену. С ее рук текла кровь, силы были на исходе, и только неукротимый дух заставлял ее вынимать один кирпич за другим в попытке добраться до стыка трубы. Сама труба была холодная, черная, покрыта мелкими капельками.
– Конденсат, – сказала Лара, проведя по трубе израненным о камни пальцем.
Потом она ухватила пряжку поудобнее и продолжила работу. Проблема осложнялась тем, что для того чтобы хоть немного расширить зону видимости трубы, Ильиной приходилось вынимать очень много кирпичей.
– Не могу! Скоро я упаду и уже не встану, – прошептала Лариса. – И тогда мозгоеды сожрут все лакомые кусочки из моего мозга, выбирая те участки, где прячутся чувства – любовь, дружба, сострадание, чувство долга, забота и благородство.
Лара остервенело долбила стену, оставляя на кирпичах следы крови.
– А еще они съедят участки коры, ответственные за абстрактное мышление, творческий полет и воображение. Мозгоеды не дураки, они знают, где у человека самый нежный, самый вкусный мозг!
Она горько засмеялась, вспоминая, как начинала работу по созданию муравьев-мутантов. Однажды утром в ее лабораторию вошел Утюгов. Он был радушен, улыбчив и вежлив.
– Лариса Николаевна, – сказал профессор, беря девушку за руку, – у меня есть для вас интересная творческая работа. Если вы справитесь, я рассмотрю вопрос о корректировке вашего… м-м-м-м… роста.
Это прозвучало как обещание.
– Вы знаете, у людей часто бывают психические заболевания, – продолжал Утюгов, тепло улыбаясь. – Обычно их лечат препаратами, являющимися результатом работы фармацевтической промышленности, но у меня есть другая идея.
– С трудом могу представить, как заболевания подобного рода можно лечить методами генной инженерии, – сказала Лариса, – обычно, как вам известно, в этих случаях используются психотерапия, медикаментозная терапия или на худой конец оперативное вмешательство.
Профессор подошел поближе к Ильиной, запрокинул голову и пристально посмотрел ей в глаза. Директор был возбужден, глаза у него блестели. В увеличившихся зрачках отражались две маленькие Ларисы.
– А мы и будем лечить хирургически, – веско сказал он, – только вместо скальпеля у нас будет насекомое. Но не обычное! Предварительно мы хорошенько над этим насекомым поработаем.
Ильина изумилась. Мысль была слишком смелой даже для нее.
– Да-да, – продолжил директор, – мы создадим генетически модифицированных муравьев, которые будут поедать участки мозга, проникая в голову через ухо пациента! Тем самым решится проблема трепанации, которая отныне будет не нужна. Муравей, которого мы будем направлять с помощью вживленного в его нервную систему электрода, выест все лишнее, а потом благополучно вернется обратно. Так можно лечить последствия травм, инсультов, опухоли, а также наркоманию и алкоголизм – недавно выяснили, что существуют и хирургические методы борьбы с подобными проблемами.
– Это будет прорыв в медицине, – сказала Лариса, оценивая перспективы.
– Да, – кивнул директор, – а за то, что вы проведете генетическую модификацию насекомых, я верну вам ваш рост.
Ильина кивнула, ощущая, как в ее груди словно разливается тепло от надежды…
Острый укус в шею вернул Лару к действительности. Девушка огляделась. Мозгоеды копошились на ее теле плотным ковром. На левом ухе сидело сразу трое.
– Да уж. Благими намерениями выстлана дорога в ад, – сказала Лара.
Созданные Ильиной насекомые пока что никого не спасли.
– Я ничего не вижу, – сказал Рязанцев, протирая глаза, – нужен фонарик.
Рядом вспыхнул яркий огонек. Овчинников заполз в нору и посветил направо и налево, изучая обстановку. Луч света выхватил из тьмы какие-то тряпки, траву, пропитанную кровью, ногу в замшевом полусапожке, девичью руку со скрюченными пальцами, измазанными грязью, светлые волосы, прилипшие ко лбу…
– Боже правый! – заорал Богдан не своим голосом, увидев лицо женщины. – Это же Лиза!
Пес горестно завыл. Перед ним стояла открытая аптечка, но, даже имея ее, он ничего не мог сделать. Задыхаясь от ужаса и чувства вины, Богдан на четвереньках прополз вперед, схватил Лизу за тонкое вялое запястье, горячее от высокой температуры, и нащупал пульс.
Сердце Мининой билось лихорадочно и с перебоями.
– Что с ней случилось? Она ранена? – спросил он зверя.
Вместо ответа пес подошел к Лизе и мягко ткнулся носом в ее спину. Богдан посветил фонариком в указанное место, и от увиденного кошмара у него потемнело в глазах. Вместо лопатки у девушки было сплошное кровавое месиво, из которого торчали обломки костей.
– Срочно в больницу, к хирургам, – сказал Рязанцев.
Пес отрицательно покачал головой.
