Но так или иначе, всё это бездомье порядком изматывало его и он мечтал о собственном пристанище. Цыс понимал, что с учетом рода его занятий ему лучше не иметь постоянного места обитания, но дом, который он искал таковым и не рассматривался. Тот маленький симпатичный особнячок, в окружение садов и прудов, место, где он тихо и покойно проведет остаток своей жизни еще далеко впереди. Это будет после его «магнум опуса», великого куша, который обеспечит его раз и навсегда. У него уже было несколько вариантов для этого «опуса», но он считал что еще не готов к этому, тут следовало всё тщательнейшим образом взвесить и рассчитать, а главное приготовить грамотные и надежные пути отхода. Нет, сейчас ему нужен был дом лишь на время, жилище, которое он легко покинет, как только прижмет. Но тем не менее это жилище должно быть комфортным, уединенным и принадлежать только ему.
Конечно же Цыс не собирался покупать дом. Подобное представлялось ему противоестественным. Он собирался просто забрать его себе. И составив список требований к своему будущему жилищу, он разъезжал по окрестностям Аканурана в поисках желаемого. От идеи заполучить дом или квартиру в самой столице он сразу же отказался. Здесь всё было слишком скученно, тесно, всё у всех на виду и исчезновение прежних хозяев вряд ли пройдет абсолютно незамеченным. Тем более Цыс самым сентиментальным образом любил природу. Восходы, закаты, плеск воды, шелест ветра, щебетание птиц и обожал сидеть с сигарой и мечтательно созерцать какой-нибудь живописный вид. Но главное ему нужен дом, из которого он в любой момент может уйти на все четыре стороны, в городе такое реализовать затруднительно.
Поиском дома он занимался почти несколько месяцев, подходя к этому процессу весьма придирчиво и взыскательно. Во-первых, его будущее жилище должно было понравиться ему внешне. Он не собирался поселяться в какой-нибудь кривой убогой хибаре или обшарпанном разваливающемся домишке. Во-вторых, место должно быть тихим и уединенным, с обязательным близким источником воды, какой-нибудь отдельно стоящий хутор или маленькая забытая ферма. Подальше от любых проезжих дорог и по возможности не слишком приметное ни с какой стороны. Правда это создавало проблему и для него, он сам мог проехать мимо дома мечты, просто не увидев его за деревьями или холмами. Ну и в третьих, чтобы количество проживающих в доме не превышало примерно пяти человек. Цыс относился вполне спокойно к массовым, если того требовали обстоятельства, смертоубийствам. Но понимал, что это довольно затруднительно, хлопотно и сложно гарантировать успех предприятия, то есть смерть каждого живущего в доме. Если хоть один избежит этой участи, то пиши пропало, из дома надо будет срочно уносить ноги, ибо выживший конечно же поднимет на уши всю округу, приведет соседей, стражников, судейских, каких-нибудь не в меру активных доброхотов с вилами и батогами и на Цыса устроят настоящую охоту. Этого ни в коем случае нельзя допускать. Цыс не намерен был покидать Акануран и его окрестности, так как все его варианты "магнум опус" так или иначе были связаны со столицей. И лучше уж по-прежнему оставаться бездомным, чем так изгадить всё дело, что придется убираться не только из города, но и из страны.
Цыс не спешил. Цыс вообще не любил торопливость, суету и искренне презирал куда-то бегущих или быстро сбивчиво разговаривающих людей. На спокойной низкорослой серой кирмианской лошадке он, в свободное от основных занятий время, катался по окрестностям столицы, присматриваясь к бесчисленным селениям, хуторам, фермам, хозяйствам, мельницам и т. п. Придерживался он в основном северной и западной части столичного округа. На юг он не стремился, ибо ему совершенно не хотелось жить "за рекой" и каждый божий день переправляться на пароме через полтора километра синих вод Маи. А на востоке люди селились мало, так как считалось, что по разным причинам места там "не хорошие". Во-первых, где-то там находились так называемые "Норы", практически бесконечная сеть катакомб, в которых обитали жестокие черные лоя, по слухам творившие жуткие вещи. Сами эти катакомбы якобы располагались на месте то ли древнего захоронения, то ли древнего города из каких-то темных глубин еще дочеловеческой истории. Многие не сомневались что это был город "Первых". И что или кто, кроме лоя, скрывался или покоился в этих подземельях никто точно не знал. Но страшных историй было предостаточно, по сути "норы" были первой темой городского фольклора Аканурана. И согласно народной молве в Норах можно было найти: колдунов-адаров, совершающих кровавые ритуалы; племена фагонов, дикарей-людоедов, пожиравших своих жертв живьем; жутких мозаров – непонятно как возникших гибридов омо и авров; беглых преступников всех мастей; целые колонии сумасшедших, которых, дабы не обременять себя содержанием домов умалишенных, королевские власти загоняли в подземелье и замуровывали за ними вход; чудовищных гакори – служителей безумного культа, практикующих поедание мертвечины и медитацию на трупах; "детей Орикса" – странных белесых существ, напоминающих маленьких 6-7 летних детей, но только с седыми волосами и черными когтями и клыками, нападавших и убивавших любого с кем могли справиться и особенно обожающих головной и костный мозг; тулелей – омерзительных бесформенных слизняков обволакивающих любую живую тварь и растворяющую её жгучей тягучей кислотой. Ну и конечно черные лоя. Как они все там уживались было совершенно непонятно. И Цыс всегда посмеивался про себя, слушая очередную байку про Норы. Для него было очевидно, что все эти нелепые слухи скорей всего распространяют беглые висельники и разный разбойничий сброд, давно уже по достоинству оценившие теплые и надежные подземелья Нор и желавшие отвадить от посещения оных всяких праздношатающихся. Во-вторых, на востоке располагались Бальские топи. Место действительно опасное и не только из-за зыбкой, бесшумно заглатывающей любого несчастного, поверхности, но и злобных жуков-резчиков, которые за полчаса могли буквально распотрошить такое крупное животное как лошадь. В-третьих, на востоке также находился и Дервийский лес, один из Безумных лесов, разбросанных по всей Шатгалле с какой-то странной упорядоченностью. Испарения Дервийского леса в течении пары часов сводили с ума любого, превращая в совершенно непредсказуемое дикое существо, которое могло выкинуть всё что угодно. Одни лишь авры по неизвестное причине сохраняли разум среди губительного дыхания леса. Ну и в-четвертых, именно на востоке от Аканурана проходило большинство контрабандных маршрутов из Кирма в Агрон. Контрабандисты не любили случайных зевак на своих дорогах и потому не только добавляли свою долю ужасных сплетен, но и собственноручно спроваживали в мир иной любых непрошенных свидетелей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В конце концов, как это часто бывает, всё решил случай. Как-то днем, сонно покачиваясь в седле, Цыс ехал вдоль стены леса где-то в километрах 30 на север от Аканурана. И вдруг увидел как далеко впереди, по ощущениям так прямо из самой чащи, на дорогу вывернула большая телега, запряженная двумя пушистыми массивными лошадьми. Цыс тут же свернул в лес, спрыгнул с коня, увел в чащу и взяв его за морду, затаился. Спрятавшись за деревьями, он принялся следить за дорогой. Вскоре повозка проехала мимо и Цыс внимательно оглядел возничего и его спутника. Двое белых русоволосых мужчин. Возничий лет 40-45, крепкий, широкоплечий, с бородой. Его спутник постарше, наверно уже за 50, тоже с бородой, но голова уже серебрится сединой, телосложение более дородное и массивное. Кроме того, зоркий Цыс разглядел татуировку игральных костей на виске возничего – гипариец, а также схожесть черт обоих мужчин – братья. В телеге стояли плетеные корзины с крышками, отрезы какого-то полотна и связки мехов. Ехали конечно на рынок.
Как только повозка исчезла из поля зрения, Цыс вышел на дорогу и нашел место, откуда она выехала. Там, под пологом листвы и в окружении кустарниковых деревцев находилась совсем неприметная снаружи просека. Цыс почувствовал удачу. Он осторожно углубился в лес, ведя коня в поводу. И примерно через полкилометра вышел на открытое пространство и увидел впереди, немного на возвышении, симпатичный зеленый дом с красной черепичной крышей в окружении высокого палисада. Сердце Цыса забилось сильнее. Дом действительно ему понравился. Крепкий, добротный, из цельных бревен и обшитый досками, одноэтажный, но с высокой покатой крышей, под которой конечно располагалось удобное мансардное помещение. За домом, метрах в ста, вверх взметнулась скальная гряда, слева и справа к палисаду почти вплотную подступал лес. На пространстве двора располагалось несколько аккуратных хозяйственных построек, судя по всему хлев, сарай и то, что с трубой, видимо, баня. Прячась за деревьями, Цыс всё с большим восторгом оглядывался по сторонам. Здесь было необычайно живописно, уютно и тихо. У него даже мелькнула мысль, что он совсем не против чтобы и его последний дом располагался в таком же дивном, уединенном, закрытом от ветров и посторонних взглядов, месте. На крыльцо дома вышла женщина в синем платье и Цыс затаился, скрывшись за деревом. Женщина спустилась во двор, весело улыбаясь, поговорила с кем-то невидимым, возможно собакой, обошла дом и исчезла из виду.
