– Какой похабник. – вторит другой голос: – ну чисто тентакли. И лезут и лезут…
– А мне даже немного нравится – третий голос: – надо будет в онсэне попробовать… это ж какие перспективы…
– Так вы и таким там занимаетесь?! – все, в голосе уже нет страха, только любопытство и интерес. Я делаю жест рука‑лицо, хотя опять‑таки понимаю, что никто меня не увидит. Я совершенно точно знаю, что прихватил всех троих за талию, хотя по уму надо было обвязку через бедра и пах делать, но как раз во избежание подобных вот комментариев…
– Все. – говорю я, убедившись, что мы теперь неразлучны как Швейк и господин ротмистр перед его Будейовицким анабасисом.
– Кстати. – раздается голос Читосе: – наш противник не умеет заменять иллюзией звук, только свет, изображение. Звуки остаются.
– Да, верно. – говорю я: – а еще – он не слишком силен физически.
– Это почему? – спрашивает меня Майко.
– Потому что некоторое время назад я слышал, как кто‑то пытался открыть ту дверь, которую ты перекосила. – поясняю я: – и не открыл. Значит – он сейчас здесь. Заперт вместе с нами в подземелье. Отсюда есть другой выход?
– Вообще‑то после случая в семьдесят пятом мэрия завалила или засыпала все выходы. – отвечает Майко: – тогда тут парочка детишек пропали. Вход через который мы вошли – сталкеры раскопали. Он один.
– Отлично. – говорю я. Надо поддержать девчонок, приободрить их.
– Ситуация у нас такая. – говорю я вслух: – мы ни черта не видим, но мы все слышим. И мы вместе. Выход – заблокирован. И это не мы с ним тут закрыты, а он с нами заперт. Понимаете? – в ответ только хмыканье. Понимают. Где‑то тут, в искусственной темноте, вызванной иллюзией – стоит вражеский супер. Один. Он слаб – не смог даже открыть дверь, перекошенную Майко, он осторожен – не осмелился атаковать, пока мы были слепы и не понимали что происходит. Что это вам напоминает?
– Это игра в жмурки. – поясняю я: – задача ведущих четырех суперов – найти одного, прячущегося в темноте и объяснить ему, что он никуда отсюда не денется. И что он очень ошибся, когда напал на нас. Возможно на своем жизненном пути он наделал еще много ошибок, но эта – критическая. Ты слышишь нас? – кричу я в пространство и эхо уносит мой голос под своды ангара с бетонными колоннами.
– Думаю слышит. – говорит Майко: – и видит. А раз так, то пусть посмотрит. Гир номер два! Самурай! – раздается треск и шорох, я знаю, что в этот момент Майко преображается в свою форму, специально предназначенную для фехтования и скорости, выглядит это впечатляюще и если наш враг это видит – он должен сейчас в штаны наложить.
– Темные Лезвия! – кричит Иошико и в воздухе раздаются легкие посвистывания, вызванные пролетающими клинками.
– Ну не знаю… – бормочет Читосе: – а я зато стрелять на шорох могу.
– Хорошо, раз пошла такая пьянка … Кровавый Доспех! – призываю свою броню.
– А теперь – внимательно посмотри на нас, запомни то, что ты сейчас видишь! – кричу я в темноту: – потому что сейчас перед тобой сама Сумераги‑тайчо и ее всадницы! И ты сможешь выйти отсюда своими ногами, только если немедленно сложишь оружие, уберешь свою иллюзию и упадешь на колени, тварь! – конечно это блеф, и конечно никто оружия складывать не будет. У этого парня слишком много преимуществ прямо сейчас, это мы скованы в маневре, ему же стоит спрятаться и не отсвечивать, пока мы не устанем и не уйдем отсюда. Здесь площади огромные, найти его нереально, пусть даже и выйти он отсюда не может. Самый верный способ – отступить к двери, забаррикадировать ее и вызвать подмогу. Акиру сюда, или Юки – тех, кто по площади работать умеет. Так что – блеф, импровизация и попытка напугать. Конечно, это никогда не действует.
– Не надо! – раздается вдруг крик: – только не убивайте меня! Я сдаюсь!
Глава 32
Мы стоим в чертовом подвале и наконец‑то видим свет своих фонарей. И не только своих – светят также лампы, установленные у колонн, там же где на полу, в углу лежит скатанный спальный мешок и газовая горелка. Сковородка, жестяные банки с консервированными персиками и тунцом, несколько упаковок полиэтиленовых бутылок с водой. Какие‑то баулы не то с одеждой, не то с одеялами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Под светом наших фонарей на полу сидит какой‑то донельзя грязный парень, подняв руки над головой. Не может быть, чтобы это был наш клиент – мелькает в голове сразу же, как только я его увидел. Разве только … если он снова испытывает на нас иллюзии? Шагнув вперед я толкнул парня ногой – тот упал набок и сжался, ожидая удара. Он явно реален, я чувствую его.
– Кто ты такой и что тут делаешь? Отвечай?! – кричу я ему в ухо, ослепляя фонарем. Принцип полевого допроса – не давать ему опомнится и собраться с мыслями, его нервная система постоянно должна быть перегружена информацией – шумом, криком, светом в глаза, и особенно – болью. Полевой допрос, проводимый разведгруппой – это всегда грязно и быстро. Очень часто – ошибочно, но и допрашиваются не асы разведки, не резиденты вражеской агентурной сети, а обычные солдаты и офицеры. Отрезать пальцы и простреливать ноги – не наш метод, но вот потрясти мелкого ублюдка за грязный затылок – вполне в диапазоне приемлемых мер.
– Я… я – Джин! Меня зовут Джин! – кричит в ответ парень, закрывая глаза и не пытаясь сопротивляться: – Джин! Пожалуйста!
– Что ты тут делаешь? Отвечай! Быстро! – трясу негодника, тот закрывает глаза и едва не падает в обморок.
– Я… живу тут… – говорит он: – мне идти некуда! Живу…
– Не врать! – хватаю его за ухо и приподнимаю, он стонет и всхлипывает: – не смей мне врать!
– Да я… – под ним растекается лужа и я морщусь. Перегнул? Ну нет, какой там перегнул, для полевого допроса – норма, значит хорошо работаем, надо продолжать…
– Син? – кто‑то трогает меня за руку. Майко. Мешает мне. Я двигаю локтем – мешаешь, отойди, не видишь, дела у взрослых.
– Син, может ты бы полегче, а? Все‑таки девчонка совсем… – говорит Майко и тут меня пробивает понимание. Я смотрю на это чумазое чудо внимательней. У моих ног рыдает грязная девчонка в луже собственной мочи. Да, думаю я, а я молодец. Могу девчонок до усрачки запугивать. Богатырь.
– Массаракш. – говорю я: – вот же…
Через некоторое время все устаканилось само собой. Девушку по имени Джин – вытащили из подвала, привезли на базу, отмыли и переодели. Пока Читосе и Иошико возились с Джин – вернулась Акира и с нескрываемым удовольствием выслушала отчет о наших приключениях от Майко. Посмеялась. Указала на нестыковки, пояснила, что таких вот кассет в Японии – сотнями продаются и как правило это инсценировки. Бывает, конечно, что и настоящий снафф продается, но там полиция реагирует. Вот пять лет назад была история с пропавшей девушкой, а потом видео в таком вот магазинчике всплыло – нашли сразу. Не, девушку уже не спасли, но ублюдков нашли. Есть, говорит Акира, есть и действительно сеть для больных людей, которые настоящие видео такие заказывают, но там и стоимость каждой кассеты – как у автомобиля, и купить такие на улице не купишь. Иногда такие вот записи вообще в одном экземпляре существуют. Кстати, за это доплачивают, эксклюзив же.
Когда Читосе и Иошико все же притащили Джин в комнату для брифингов – я удивился, как можно было ее перепутать с парнем. Джин оказалась на редкость симпатичной девушкой с нехарактерными для японок чертами лица, она скорей была похожа на метиску, а короткие волосы у нее и вовсе оказались пепельного цвета. Как оказалось, Джин – убежала из дома. Были у нее какие‑то там терки с родителями, то ли отчим приставал, то ли мать ее била – неважно. Убежала она из дома и скиталась. Вот, на заводе жила. Что до способностей, то ее способность – это иллюзия, преломление лучей света практически в любое изображение. Ведь то, что мы видим – всего лишь отражение лучей света. Благодаря этому она могла спокойно жить – никто не видел ее, пока она этого не хотела, а она этого не хотела практически всегда. С ее способностью она могла спокойно продукты в магазинах воровать, да и деньги тоже, но был у нее какой‑то свой бзик и она этого не делала. А деньги зарабатывала очень простым способом – используя свою способность.
